Молодые, каждый день пополнявшие список ужасов.
Один пошел прогуляться до ужина
и был найден на пустыре, с холма сброшенный.
Другой поутру отправился на работу
и не вернулся больше.
Третий пошел купить на углу кока-колу в киоске.
В гости к невесте пошел и не вернулся четвертый.
А пятого вытащили силком из дома
и увезли на военном джипе, пропавшем
во тьме ночи.
И поздней он был найден в морге,
или возле шоссе Куэста-дель-Пломо, иль на помойке.
Руки изломаны,
глаза выколоты, тело изуродовано, язык вырезан.
А иных не нашли вовсе.
Сколько их, уведенных патрульными из отрядов
со страшным именем,
сваленных в кучу над озером за театром Дарио.
Единственное, что осталось матерям на память: улыбка, веселый взгляд – недвижные, на бумаге.
Паспарту с фотографией, вырезанной из газеты.
(Крохотный слепок лица, запечатленного в сердце.)
Тот, у кого волосы ежиком.
Тот, у кого глаза, как у лани, кроткие.
Этот веселый, хитрющая рожица.
Этот анфас. Тот – вполоборота.
Один задумчив. Другой с распахнутым воротом.
Один – курчавый. Или вихрастый. В берете.
Другой – на стершемся снимке – улыбается в усики улыбкой детской.
Этот – в галстуке, выданном по окончании училища.
Девушка – смеется, а брови сдвинуты.
Девушка – на карточке, что жених выпросил.
Юноша – на карточке для невесты, в красивой позе.
Им по 20, по 22, по 18, 17, 15 только.
Они были убиты за то, что молоды.
Быть молодым в Никарагуа значило быть вне закона.
И казалось, что Никарагуа останется без молодежи.
После победы уже я всегда удивлялся,
когда мне на каком-нибудь митинге юноша кланялся.
(«Как ты уцелел?» – без слов я его спрашивал…)
Они вас боялись – за то, что вы молоды.
Вы, схваченные жандармами. «Любимцы богов».
Молодыми любимцы богов умирают – утверждали древние греки.
Правда, думаю я, ведь они молодыми остались навечно.
Другим суждено стареть, но для стареющих этих
те, ушедшие, навсегда сохранят свою юность и свежесть,
и лоб останется гладким, и волосы не поседеют.
Белокурая римлянка навсегда и для всех белокурой осталась.
Вы же молоды не потому, что состариться не успели,
молодыми оставшись в памяти тех, кто умрет тоже.
Вы молодыми останетесь, ибо молодость будет цвести в Никарагуа,
и все молодые из Никарагуа станут революционерами,
из-за ваших смертей, которыми столькие дни мечены.
Вы будете ими, и вами – они, в жизнях, всегда возрождаемых,
новых, как каждое новое солнце на каждом рассвете.
Эдуард Лимонов
Я целую свою Русскую Революцию!
Для шепота с оркестром
Я плачу о тебе в Нью-Йорке. В городе атлантических сырых ветров. Где бескрайне цветет зараза. Где люди-рабы прислуживают людям-господам, которые в то же время являются рабами.
А по ночам. Мне в моем грязном отеле. Одинокому, русскому, глупому. Все снишься ты снишься ты, снишься. Безвинно погибшая в юном возрасте – красивая, улыбающаяся, еще живая. С алыми губами – белошеее нежное существо. Исцарапанные руки на ремне винтовки – говорящая на русском языке – Революция – любовь моя!»
Примечания
1
Перевод с французского Э.Шлосберг.
2
Горе побежденным
3
«Ясное зарево дает свет»
4
Перевод с английского Н.Ман.
5
Комитет, общественно-политическая организация
6
Внутренний дворик
7
Мальчик
8
Это мне не подходит
9
Перевод с украинского А.Руденко-Десняка.
10
Человеку свойственно ошибаться
11
Мадьяры принадлежат к финно-угорскому племени.
12
Этой повестью я обязан своему бывшему товарищу Ф.Е.Пухову и тов. Тольскому комиссару новороссийского десанта в тыл Врангеля.
13
