– Колечко из волос. Мне его девушка в воскресенье подарила. Я его сейчас на палец надел! Но не могло же оно увеличить мою силу.
– Не скажи! Давай-ка попробуем! Как только Крабат надевал колечко, он играючи побеждал. Без него все было, как прежде.
– Дело ясное! – заключил Юро. – Колечко поможет тебе одолеть Мастера.
– Странно, – никак не мог успокоиться Крабат, – выходит, она тоже может колдовать?
– Только иначе, чем мы. Есть волшебство, которому обучаются по книге, с трудом запоминая заклинание за заклинанием. А есть другое, которое идет из глубины сердца. Из глубины любящего сердца, когда оно печалится о дорогом человеке. Поверь мне, Крабат! Трудно, конечно, поверить, но это так!
Утром, когда подмастерья пошли умываться к колодцу, они увидели, что весь мир побелел, – ночью выпал снег. Со снегом пришло беспокойство.
Теперь уж и Крабат знал, что на них надвигается. Только Лобош – он хоть и мало подрос за этот год, но все же превратился на вид из четырнадцатилетнего подростка в семнадцатилетнего парня, – только он один ни о чем не догадывался.
Как-то раз, когда он в шутку швырнул снежком в Андруша и тот хотел было ему хорошенько всыпать, а Крабат вмешался и рознял их, Лобош стал допытываться, что случилось с ребятами.
– Боятся они, вот что...
– Чего боятся?
– Радуйся, что не знаешь. Скоро тебе все станет ясно.
– А ты, Крабат? Ты не боишься?
– Больше, чем ты думаешь! И не только за себя.
Незадолго до Нового года на мельнице появился Незнакомец с петушиным пером. Подмастерья бросились разгружать мешки. Незнакомец не остался, как обычно, сидеть на козлах – прихрамывая, он вошел вслед за Мастером в дом. Пока он там был, в окне мелькало и трепетало его петушиное перо. Казалось, там полыхает пламя.
Ханцо велел принести факелы. При свете их парни разгрузили повозку, потащили мешки к мертвому жернову.
Все перемололи, ссыпали в мешки, вновь загрузили повозку.
Чуть забрезжил рассвет, Незнакомец вышел, взобрался наверх, однако не укатил тут же, а обратился к подмастерьям:
– Кто из вас Крабат?
В голосе – бушующий огонь и трескучий мороз.
– Я, – еле вымолвил Крабат, чувствуя ком в горле. Он вышел вперед.
Незнакомец оглядел его с ног до головы, кивнул:
– Ладно!
Взмах кнута – и повозки как не бывало!
Три ночи, три дня Мастер скрывался в Черной комнате. На четвертый день – за неделю до новогодней ночи – он позвал к себе под вечер Крабата.
– Хочу поговорить с тобой. Думаю, ты не удивишься. Пока еще в твоей воле, на что ты решишься, – будешь ли со мной или против меня.
Крабат прикинулся, что не понял.
– Не знаю, о чем ты говоришь.
Однако Мастер не дал сбить себя с толку.
– Не забывай, что я знаю тебя лучше, чем тебе бы хотелось. Кое-кто из вас уже пытался пойти против меня. Тонда, например, и Михал. Безмозглое дурачье! Мечтатели! Ты, Крабат, их умнее, ты из другого теста. Хочешь быть моим преемником на мельнице?
– Ты уходишь? – удивился Крабат.
– Сыт по горло! Хочу быть свободным! За два-три года обучишься и станешь Мастером, будешь учить чернокнижному искусству, у тебя талант. Если согласен – все здесь твое, и Корактор тоже.
– А ты?
– Отправлюсь ко двору, стану министром, маршалом или канцлером при польской короне – что больше понравится. Придворные будут меня бояться, дамы – обхаживать, потому что я богат и влиятелен. Все двери передо мной открыты, все станут просить моего совета и покровительства. А кто осмелится возражать, от того избавлюсь – мое волшебство ведь останется при мне. Уж поверь, своей властью я сумею распорядиться! – Мастер распалялся все больше и больше: глаз сверкал, кровь прилила к лицу. – Ты тоже можешь так сделать. Лет через двенадцать-пятнадцать найдешь себе замену среди подмастерьев, передашь ему весь этот скарб и живи в свое удовольствие! В богатстве и почете!
Крабат еле сдерживался. Разве забыл он Тонду и Михала? Разве не поклялся отомстить за них и за тех других, что лежат на Пустоши? И за Воршулу, и за беднягу Мертена...
– Тонды нет и Михала нет. Кто знает, не буду ли я следующим?
– Обещаю тебе! – Мельник протянул ему левую руку. – Мое слово и слово моего Господина, который мне это поручил, твердо и нерушимо!
Крабат словно и не заметил протянутой руки.
– Если не я, значит, кто-нибудь другой?
– Кто-нибудь обязательно! – Мастер сделал вид, будто стирает что-то рукой со стола. – Но мы ведь можем решить это вдвоем. Пусть это будет тот, кого не жалко. Лышко, к примеру.
– Я, конечно, терпеть его не могу, но тут, на мельнице, он мой товарищ. Не хочу быть виновником его смерти. И соучастником не хочу – это одно и то же. И ты меня не заставишь, мельник! – Крабат больше не сдерживал свое отвращение. Он вскочил и крикнул: – Делай своим преемником кого хочешь, только не меня! Я ухожу!
Мастер оставался спокоен.
– Уйдешь ты или не уйдешь – решаю я. А ну-ка сядь и выслушай до конца!
Крабату нелегко было подчиниться. Может, прямо сейчас помериться силой с мельником? Но он овладел собой.
– Понимаю! Ты взволнован моим предложением. Даю тебе время обдумать.
– К чему? Все равно откажусь.
– Жаль! – Мастер глядел на Крабата, качая головой. – Раз тебя не устраивает мое предложение, значит – смерть! В сарае уже стоит гроб.
– Для кого? Это мы еще посмотрим!
Мастер и бровью не повел.
– Ты, похоже, на что-то надеешься? А тебе известно, что будет потом?
– Да! Колдовать я больше не буду.
– И ты готов пойти на это? – Мастер немного помолчал, откинулся в кресле, задумался. – Ладно! Даю восемь дней. Уж я позабочусь, чтобы ты почувствовал, что значит – жить без волшебства. Все, чему ты здесь у меня научился, ты забудешь сию же минуту. А в предпоследний вечер этого года я спрошу тебя еще раз. Посмотрим, что ты ответишь!
ПОД НОВЫЙ ГОД
Это была невыносимо тяжелая неделя, – Крабат вспомнил первые дни на мельнице. Каждый мешок весил пять пудов, как ему и полагалось, а его надо было тащить из амбара на мельницу, с мельницы в амбар. Крабат валился с ног, а добравшись до постели, никак не мог заснуть. Кто владеет волшебством, может закрыть глаза, пробормотать заклинание – и спи себе сколько влезет, глубоко и спокойно!
Наверное, это измучит меня больше всего, думал Крабат.
Когда же он в конце концов засыпал, налетали мучительные сны – не трудно догадаться, откуда.
