хлопцы патологически не любили спортивные игры, то ли в тутошней интерпретации «игра в мяч» не совсем соответствовала общепринятым нормам. Над топчаном вновь возникли два бритых черепа, один из которых гнусаво заканючил:
– Ты че, Пес, – офуел?! В семь утра легли! Сам сказал – до развода спать!
– В натуре, Серый, – совесть иметь надо, – хриплым басом протянул второй обитатель землянки. – Мы че тебе – солдаты? Спим, бля, по три часа в сутки – как птички, бля! Нет, ты совсем…
– Минута прошла, – оборвал Рудин, доставая из кармана маленький каучуковый мячик, покрытый многочисленными следами собачьих зубов. Показав мяч собакам, он резко дернул рукой, делая вид, что швыряет многострадальный каучук в землянку, распахнул дверь и, отступив в сторону, скомандовал: «Играть!!!» – а мячик незаметно спрятал за пазуху.
Восторженно взвыв, трехгодовалый игрун Рэм бросился в глубь землянки – с секундным опозданием за ним последовала легкомысленная мамаша Ингрид, которая, несмотря на почтенный, по собачьим меркам, возраст, никогда не упускала случая порезвиться с сынком на пару.
В землянке мгновенно образовался неописуемый бардак. Не обнаружив «апорт» на полу, псы вскочили на нары и принялись требовать искомое у снайперов, вроде бы в шутку покусывая их за различные части тела и оглушительно лая. Рудин злорадно посмеивался у входа: в короткие периоды относительно мирного существования он приучил свою команду к этой коллективной забаве, в результате чего у псов сложился стереотип поведения – нужно успеть отобрать мяч у одного из снайперов до того момента, пока тот не бросил его напарнику.
– Убери этих козлов, Серый! – отчаянно заорал номер первый – Саша Масловец (боевая кличка, сами понимаете, Масло). – Убери, бля, а то щас порвут!
– От же гондон, сука! – невнятно выругался номер второй – обладатель хриплого баса Кот (в миру – Валера Котов). – Ну пес – он и есть пес! Люди ему по барабану…
Рудин чутким слухом определил, что Кот запрыгнул на стол и находится в относительной недосягаемости для псов. Он уже хотел было пошутить, что, дескать, коты к разряду людей никоим образом не относятся, а потому и пользуются особым расположением собачьего сословия, но в этот момент Кот продолжил тираду:
– …полковников, бля, сгубил ради своих уродов, теперь до нас добирается, сволочь…
Рудин резко помрачнел – это начинало ему надоедать. Если один из самых близких людей солидарен с начальником разведки, можно представить, что думают по этому поводу остальные однополчане.
– Ко мне! – негромко скомандовал Рудин и, уловив некоторое замешательство псов, не желавших обрывать игру, повысил голос: – Ко мне, я сказал!!!
Семейная пара просочилась через дверь землянки и с обескураженным видом уселась рядом с хозяином – непонятно что-то, то играй, то не играй!
– Десять минут на сборы, – бросил Рудин в распахнутую дверь. – Прокурор будет скоро – пойдем Терминатора пасти…
Группа ликвидации снайперов – это вовсе не круто. Это – от безысходности, это – дань суровой необходимости. Лучшее средство против снайпера вне городских условий – плотный огонь минометного расчета, в прицепе к которому идет хороший корректировщик, и обе эти составляющие в ходе работы находятся на безопасном удалении, вне досягаемости снайперского выстрела. В городе против снайперов хорошо себя зарекомендовали артиллерия и реактивные огнеметы. И не важно, что гаубицы и самоходки не обладают большой точностью, работая по обширным площадям, – совсем необязательно, чтобы снаряд залетел именно в ту комнату, где сидит снайпер. Достаточно нащупать и не спеша начать разрушать дом, в котором комната, где сидит вредный. Подавляющее большинство вражьих снайперов – наемники внечеченского производства, которые ценят свою жизнь и не желают быть камикадзе – им не за это платят.
Однако зачастую случается так, что утюжить минометами «зеленку» нельзя, – как в случае с убитыми вчера полковниками. То мораторий, не вовремя низвергнутый на головы вояк из недр государственной машины, то просто – район договорной. А в населенном пункте сплошь и рядом проявляется игривый нрав представителей военного командования, которые планируют размещение федеральных сил и средств таким образом, что не то что из гаубицы – из пулемета очередь безнаказанно дать нельзя, обязательно попадешь в своих, с соседней заставы, по прихотливой случайности расположенной в секторах твоего блокпоста. Вот и придумали группы ликвидации снайперов, которые, как правило, состоят из кинолога с собачкой (или парой собак) и двух-трех снайперов.
Коэффициент эффективности таких групп довольно низок, поэтому особого внимания им никто не уделяет – в военных мемуарах вы вряд ли встретите восторженные описания работы доморощенных снайперобойцев. Причина проста и по военному времени никому не интересна. Уровень восприятия вибраций, шумов и великолепное чутье позволяют тренированной собаке легко обнаружить затаившегося в «зеленке» или в разрушенном доме снайпера. Ну вот обнаружила она врага, а дальше что? Просто погавкать и сделать стойку – бесполезно: во-первых, хозяин не сможет точно определить местонахождение снайпера, во-вторых, лаем собака выдаст вектор перемещения группы и сорвет боевую задачу. Поэтому собаку для групп уничтожения готовят соответствующим образом: в случае обнаружения снайпера она должна кратчайшим путем и по возможности бесшумно выдвинуться к месту расположения снайпера и вступить с ним в единоборство. Естественно, маскироваться в процессе перемещения собаку научить очень сложно, а в большинстве случаев практически невозможно, поэтому, обнаружив врага – независимо, один он или с группой обеспечения, – пес бросает все дела и сломя голову летит навстречу неизбежной гибели. В ходе подготовки псине внушают ложный постулат – оружие не причиняет вреда. Ее приучают к выстрелам – процесс долгий и краткому описанию не подлежит, – но в конечном итоге собака выстрелы игнорирует. Добраться до снайперской шеи собаке удается крайне редко – в лучшем случае ей посчастливится заставить группу обеспечения снайпера открыть огонь и тем самым обнаружить место «сидки». Ну вот собачку замочили, снайпер с группой быстренько убрался восвояси, ненадолго оставив в покое облюбованный объект… А что осталось? Остался психически травмированный кинолог – без собаки. Мелочь по военному времени – кто будет сокрушаться по убиенной псине, когда вокруг пачками гибнут люди?! А вот кинолог… Он долгие месяцы готовил свою собаку к этому сумасшедшему поступку, вложил в нее огромный труд, привязался, как к родному ребенку. Теперь он возьмет в питомнике новую собаку и вновь начнет тренировать – готовить к неминуемой гибели. А для справочки, между делом, следует сообщить, что черствых сухарей, равнодушных к судьбе своих питомцев, среди кинологов нет. Не водятся как-то… Потому- то эффективность групп уничтожения крайне низка. Специалист-собаковод заранее знает, что его зверь обречен, и чисто интуитивно – не потому что сволочь конченая, вовсе нет! – пускается на разнообразные ухищрения, чтобы избежать столкновения со снайпером.
Группа Рудина отличалась от подразделений подобного типа. За семь месяцев она обезвредила девять снайперских бригад и двоих индивидуалов, при этом семейная пара – мама Ингрид и Рэм-сынуля – осталась НЕВРИДИМОЙ.
Данное обстоятельство породило массу полуфантастических слухов и предположений, более похожих на сказки: вся группировка знала, что Пес (это вовсе не ругательство, а официальная боевая кличка Рудина), начав охоту, обязательно аннулирует снайпера, а вот о непреложных составляющих этой удачливости почему-то никто не задумывался – на войне не до этого. Это же обстоятельство, как ни странно, создало вокруг неуловимого Терминатора некий мистический ореол. Никто, кроме начальника разведки полка, почему-то не счел нужным упрекать Рудина в халатности и внезапной потере профессионализма за то, что он два месяца валяет дурака и не может придушить вредителя. Подавляющее большинство, не вдаваясь в подробности, просто считало, что этот снайпер – ОСОБЫЙ…
Вкратце метод Рудина заключался в том, что он практически не обманывал своих питомцев, использовал их нестандартным способом и делал акцент на профессионализм работающих в группе снайперов. Система тренировок была построена таким образом, что у семейной пары Ингрид – Рэм выработалась устойчивая ассоциативная цепочка: обнаруженный враг опасен – о нем необходимо дать знать хозяину – хозяин вычислит врага и убьет его. Были, конечно, многочисленные нюансы, но в целом все просто и доступно – никого не надо хватать за горло и при этом подставлять себя под пули…
Когда группа была готова к выдвижению, Рудин без обиняков высказался:
– Мужики… В том, что получилось вчера, не я один виноват. Это наш общий метод, мы вместе его
