было, они были скрыты от меня корпусом «Нивы».
– Понеслась, – буркнул Петрушин.
На дальнем от нас фланге дважды пукнули «ВАЛы». «Ниссан» осел на правый бок, чуть развернулся вправо и, наполовину заехав в воду, встал…
Я, так и не сумев сосредоточиться на рыбаках, полностью переключил внимание на основной объект. Мгновенно высветилась рациональная мысль по моей тематике: интересно, водила имеет в копилке ощущений опыт простреленных шин или как? Каждый водитель со стажем знает, как ведет себя транспорт с внезапно проколотой шиной. Но не каждому в шину стреляли. А из тех, кому стреляли, немногие выжили. Разница, конечно, довольно незначительная: во втором случае, если пуля с хорошей динамикой, отчетливо ощущается удар в ступицу. Но вопрос далеко не праздный. От этого зависит, например, как сейчас наши подопечные покинут салон «Ниссана». Выйдут в полный рост, с недоуменными восклицаниями, или десантируются через левые двери (стреляли справа) и ползком ломанутся вдоль берега, прикрывая огнем отступление основного лица. В таком случае взять это основное лицо живьем будет довольно проблематично…
Из «Ниссана» вышли четверо вооруженных мужиков – разом, через все двери, в полный рост. Двое тут же присели на колено, направив стволы на «Ниву», водила пошел смотреть колеса. Оставшийся не у дел коренастый бородач, глядя в сторону «Нивы», негромко позвал:
– Э! Хази хок? Хара мнла ву?
И воровато оглянулся по сторонам.
Это был он самый – наш долгожданный Лечи Усманов.
Из-за «Нивы» вышли рыбаки… с автоматами. Вот ни фига себе, порыбачить мужики приехали! Значит, оружие в салоне прятали. Один, дружелюбно улыбаясь, помахал рукой и воскликнул:
– Салам, Лечи!
Пу-пу-пук! – три головы у «Ниссана» в одно мгновение обзавелись не предусмотренными природой- матерью отверстиями.
Тюк! Тюк! – рыбаки рухнули пластом по обе стороны от «Нивы». Кто-то более проворный сделал мою работу. Да я и не пытался тягаться в скорости стрельбы с такими мастерами.
Больше пуканий и тюков я не слышал – видимо, Петрушин сработал в унисон с группой, – но Лечи дважды дернул плечиками. Сначала правым, как будто ушел нырком от прямого боксерского удара, затем левым, пикируя к земле. Упал на четвереньки, скрючился и завыл дурным голосом. Его автомат лежал рядом, теперь уже бесполезный.
– Погнали! – пробурчал Петрушин, выскакивая из-за укрытия и устремляясь к «Ниссану».
Серега и Вася метнулись вслед за ним, снайпера так и остались на позициях – прикрыть, в случае чего.
От переезда послышался рокот приближающегося «бардака». Это господин Иванов с группой «напугания». Я приятно порозовел от сопричастности. Команда работает по секундам, как часы. Кто сказал, что в армии бардак? Не верьте. Есть еще специалисты, не перевелись…
Когда «бардак» прибыл на место происшествия, Лечи уже заботливо перебинтовали и надели ему на голову дежурный мешок. Связывать бессмысленно, человек с простреленными плечами – не боец.
– Как? – коротко поинтересовался Иванов, спрыгивая с брони.
– Норма, – в тон ему ответил Петрушин. – Жить будет.
– Спасибо, – с чувством поблагодарил полковник. – Я уж думал, будет как обычно.
– Это кто? – спросил сонный Глебыч, кивнув в сторону «Нивы».
– Да вроде рыбаки, – Вася пожал плечами. – Но с автоматами почему-то…
– И чего это они в такое время собирались тут поймать? – Глебыч зевнул и направился к «Ниве». – Пойду, гляну…
Петрушин тревожно посмотрел в сторону села – оттуда раздавался гул приближающейся к мосту колонны.
– Не понял… Вроде совсем тихо сработали…
– То не по нашу душу, – Иванов кивнул в сторону торчавшего из люка «бардака» шлемофона Сани Жука – Васиного водилы, который в рабочем порядке слушал по бортовой станции частоту комендатуры. – ИРД под Толстой-Юртом попал в засаду. Резерв выдвигается.
– Я говорил! – напомнил Вася. – «Сами»! Вот тебе и сами…
Пока наскоро обыскивали трупы и «Ниссан», Глебыч осмотрел «Ниву» и трусцой припустил обратно. Лицо сапера выражало крайнюю степень озабоченности.
– Что такое, Глебыч? – Иванов на секунду отвлекся от созерцания погрузки на броню орущего пленного и обернулся к соратнику.
– Интересные рыбаки… – Глебыч даже запыхался от спешки – странный случай, обычно он вальяжен даже при внезапной диарее. – В реку сталкивали чего-нибудь?
– Камеру, – Вася слегка напрягся – подсел на необычную нервозность Глебыча. – А что…
– Камеру? – Глебыч почесал затылок и устремил взгляд на речку. – Камеру… И где она?
– Да уплыла уж хрен-те куда. Они толкнули ее на середку, а тут началось…
– Подтапливали? – уточнил Глебыч.
– Чего?
– Ну, воздух стравливали? Как она в воде была – на, под, ее видно было?
– Мерили манометром давление, потом спустили воздух, – вмешался я. – Наверху был только такой коричневый поплавок. А что, собственно…
– Поплавок не заметят… – Глебыч вдруг ушел в себя и принялся бессвязно бормотать, загибая пальцы: – …Оно, конечно, может проскочить… но если сеть? Сеть клином, на полметра всего, чтоб не видно… острие клина на центральной опоре… всяко разно снесет к центру… если мужичок в кустах, с дистанционкой…
– Ты че бормочешь, Глебыч? – возмутился Вася. – Ты можешь толком объяснить?!
– Ой-е-е… – Глебыч объяснять ничего не стал, а втянул голову в плечи и затравленно посмотрел в сторону моста. Судя по гулу моторов, колонна сейчас как раз подъезжала к шлагбауму КПП.
– Глебыч – что?! – Иванов вдруг стал бледнеть. – Думаешь…
– Дай! – Глебыч метнулся к «бардаку», сорвал с головы Сани Жука шлемофон, и, прижав ларингофон к горлу, рявкнул: – Внимание – всем!!! Мост заминирован! Все – бегом с моста!
– Ты кто, мать твою? – отчетливо прошипело из вывернутого наушника шлемофона. – Ты че несешь, придурок? Ты че в эфир лезешь, дубина?
Дикая ситуация, ребята. Мы проводим конфиденциальную операцию и потому в системе радиоданных комендатуры никак не состоим. Можем только слушать, чтобы быть в курсе оперативной обстановки, а наши позывные никому ни о чем не скажут. Единственная надежда – хороший знакомый попадется, который узнает говорящего по характерным выражениям. Голос сильно искажается, особенно через ларингофон…
– Это Глебыч! Я сказал – с моста!!! – Глебыч аж взвизгнул от отчаяния. – Я сказал…
– А поздно, – флегматично буркнул Петрушин. – Они уже – вон…
Да, с нашего места въезд на мост виден не был, скрывался за гущей посадок. Но два срединных пролета просматриваются прекрасно.
И сейчас мы могли лишь беспомощно констатировать, что колонна в полном составе въехала на мост, а головная «БМП» как раз добралась до центральной опоры…
Глава 2
Шах
Туман помаленьку рассеивается. Уже видны размытые очертания окраины Толстой-Юрта. Судя по всему, видимость сегодня будет нормальная, даже при относительно низкой облачности.
Это не есть хорошо. Если федералы на последнем этапе замешкаются – а это у них случается сплошь и рядом, есть шанс и под «вертушки» угодить. Я этот вариант продумал: на всякий случай неподалеку от «Северного» и Ханкалы дежурят мои разведчики со сканерами, слушают дежурные частоты федеральной авиации. Но расчетное подлетное время до четвертой контрольной точки – от силы десять минут. А стопроцентная уверенность в том, что разведчики вовремя отследят нужные команды в эфире, отсутствует.
