охранника: к винтовке матроса был примкнут штык. Часовой занимал пост у второй каюты – с той стороны должен был подобраться Альфонс. На палубе появился еще один матрос; зажав под мышкой свернутый брезент, он мурлыкал себе под нос какую-то песенку.
Вооруженный страж беспокойно завертел головой, словно заслышав шум.
Огромной гибкой кошкой бросился на него Альфонс Ничейный и в ту же секунду нанес удар в челюсть. Послышался негромкий хруст разбитой кости, и матрос рухнул бы мешком, не подхвати его Альфонс вовремя, чтобы избежать лишнего шума.
Его напарник не успел опомниться, как схлопотал по башке свинчаткой. Негромко охнув, он свалился у борта.
Альфонс сдернул у стражника с плеча винтовку.
– Свяжи их! – велел он. – А я пока гляну, нет ли кого внизу.
Выставив вперед штык, он скользнул к трапу.
Бечевкой, которой был стянут брезент, я связал матросов и отворил дверь в темную каюту. Внезапно вспыхнувший свет ослепил меня.
– Руки вверх! – Передо мной, с нацеленным мне в лоб пистолетом, стояла молодая блондинка ослепительной красоты.
4
Как вы, наверное, уже успели заметить, я человек довольно консервативного склада, для меня соблюдение традиций и правил приличия – первейшее дело. А уж тем более с дамами надлежит себя вести, как подобает джентльмену. Повинуясь решительному, однако же оскорбительному требованию белокурой красотки, я поднял руки и при этом отвесил глубокий поклон.
– Меня зовут Джон Фаулер, а друзья и почитатели кличут Оковалком.
– Что вам здесь нужно?
– Хотелось бы попросить у вас поддержки, милостивейшая леди!
– И между делом пристукнуть матросов?
– Ясно было, что с ними каши не сваришь. Можно ли в наше время рассчитывать на понимание ближних! – говорю ей я.
Дамочка окинула меня нерешительным взглядом. Видно было, что слова мои произвели на нее впечатление. Ничего не скажешь, язык у меня хорошо подвешен, не зря же я упоминал, что собирался податься в канторы… Вдобавок, рискуя показаться нескромным, уверяю вас, был я собой весьма недурен. В прежние времена при описании особых примет эксперты, которые в подобных вопросах собаку съели, так и указывали, что субъект, мол, исключительно интересной внешности. Дабы окончательно развеять беспокойство незнакомки, я одарил ее улыбкой и с теплотой в голосе добавил:
– Можете чувствовать себя в безопасности, прекрасная леди! В случае чего я за вас встану грудью.
По-моему, здорово сказано. А она в ответ:
– Нечего дураком прикидываться! Только вздумайте опустить руки – мигом продырявлю!
Скажите мне, где они, романтические натуры, способные оценить рыцарские достоинства мужчины и влюбиться без памяти в загадочного незнакомца вроде меня? Ишь как лихо эта красотка с пистолетом управляется! Такая ведь не станет засушивать на память цветочки меж страниц молитвенника.
– Вы один сюда заявились? Отвечайте же!
– Один как перст.
Знаю, что врать некрасиво, но дама, лишенная романтических устремлений, другого и не заслуживает.
– Отойдите в сторону!.. Перебирайтесь на мое место, но так, чтобы нас разделяло расстояние в два шага. Малейшее подозрительное движение, и я…
– Продырявите меня, это я усвоил. Что же касается меня, то я явился сюда потому, что дружок мой при смерти. Рана у него тяжелая, и требуются двести франков… для врача. Раненый находится на барже и…
Едва уловимый шорох заставил дамочку крутануться на каблуках. Но где ей с Альфонсом тягаться!.. Подкравшись сзади, он перехватил ее запястье, и пистолет упал на пол.
– Молчок! Иначе… – прошипел мой верный друг и стиснул ей горло.
Я тотчас оттолкнул его.
– Подобного обращения с дамами я не терплю! Заруби себе на носу!
На миг его блестящие глаза хищника сузились в щелочки. Альфонс Ничейный, он ведь никого не боится. Даже меня. Дамочка застыла, не осмеливаясь шелохнуться.
– Ладно! – махнул рукой Альфонс и рассмеялся. – К закидонам своих приятелей следует относиться снисходительно. – Затем отвесил красотке поклон. – Позвольте представиться: Альфонс Ничейный. И покорнейше прошу молчать! Пикните – убью на месте.
Блондинка в растерянности смотрела то на одного из нас, то на другого.
– Судя по всему, – продолжил Альфонс, – вы принимаете нас за чокнутых, что говорит о вашем умении разбираться в людях. – Он с улыбкой расположился в кресле и закурил.
Повторюсь: в ту пору мне не доводилось встречать человека с такой же располагающей к себе внешностью, как моя. Однако Альфонс Ничейный даже меня переплюнул. Голова на испанский манер повязана пестрым платком, яркая шелковая рубашка переливается всеми цветами радуги, улыбка не сходит с лица, позволяя любоваться белоснежными зубами. Движения упругие, бесшумные, однако за ними угадывается игра безупречных мускулов.
– Вернемся к делу, – произнес он тоном светской беседы. – Как вам уже объяснил мой друг, нам нужны две сотни франков… Только и всего.
– И после этого вы меня отпустите?
– Отпустим ли мы ее?!
– Само собой! – ответил я. – Как только выполните нашу нижайшую просьбу, мы сей же миг улетучимся.
– Странные вы субъекты… – задумчиво протянула женщина. – Прокрасться на чужую яхту, перебить матросов…
– И кока, – справедливости ради добавил Альфонс. – Чудной малый, возьми да и сигани на меня сзади…
– Вы убили его?!
– Объясняю: он налетел на меня сзади, а я перебросил его через себя. Хряснулся он об пол здорово, но… Не беспокойтесь, останется жив…
– Вламываются с намерением ограбить… а…
– А ведут себя как джентльмены, – подсказал я, поскольку формулировка в точности отражала ситуацию.
– Ну что ж, будь по-вашему… – Она взяла со стола ридикюль. – Дам вам четыреста франков, а остальные хотела бы оставить себе…
– Помилуйте, мы и двумя сотнями обойдемся. Ровно столько требуется, чтобы вызволить из беды нашего раненого приятеля.
– Тогда… я пошла…
– Позвольте вас проводить. Время позднее, тьма кругом, шантрапа всякая ошивается…
И ведь не вру, так оно и есть!
– Я не против, проводите. Только следуйте за мной на расстоянии! И благодарю… Вы вели себя по- рыцарски!
– Не стоит благодарности.
Мы шли за ней метрах в двадцати, все честь по чести, как условились. И вдруг дамочка наша ускорила шаги, шмыгнула за угол, а когда мы подоспели, ее уже и след простыл. То ли убежала, то ли затаилась где в подворотне… Ладно, наше дело – предложить, клиент вправе отказаться. Пора было заняться главным: вызволить у Барышникова докторский чемоданчик, прихватить самого доктора и спешить на выручку Хопкинсу.
– Классная бабенка! – вырвалось у меня непроизвольно.
– И мы оказали ей большую услугу.
