такова, что гораздо проще тебя заколоть, нежели возиться с подставным убийством.
— Это не я! — уже в полный голос крикнул тот. — Не я, не я! Я этого не делал, ну, поверь хоть ты мне! Да, ты знал меня давно, но… ты же инквизитор, Бекер, ты должен видеть людей насквозь, так скажи — неужели я похож на человека, который может отыметь и зарезать десятилетнюю девчонку?!
— Одиннадцатилетнюю.
— Да похеру, Господи, у меня шлюх наготове штуки три — только свистни! Мне такого — ни к черту не надо! Чем поклясться, чтобы ты мне поверил, что сделать!
— Для начала — прекрати буйствовать и веди себя тише, — отозвался Курт как можно спокойнее. — Иначе разговора у нас не получится. Угомонись, и тогда я попытаюсь тебя выслушать.
— Ты поможешь? — с надеждой уточнил Финк, и он вздохнул.
— Я ведь здесь, так? Услышав твое имя, я мог попросту сказать бюргермайстеру «меня это не интересует» и уйти, однако — я здесь. Помощи пока не обещаю, но выслушать твою версию событий я готов, ибо — да, ты прав, нет смысла это скрывать — я не желаю верить в то, что ты мог поступить подобным образом. Посему я — здесь, ты — унимаешься, и мы — разговариваем, тихо и спокойно.
— Спокойно… — повторил тот и, отступив, обессиленно опустился на пол, сникнув головой на колени и нервно притопывая по полу носком башмака. — Какое, к черту, спокойствие… Бекер, мне ведь даже не виселица грозит! Если б взяли за старые грешки — я б тебя не звал. — Финк тяжело приподнял голову, глядя на него с вымученной ухмылкой. — Не скажу, что совсем бы не расстроился, но тебя бы о помощи не просил. Договорились ведь… Но меня собираются порвать за то, в чем я не виноват. И… даже вообразить не могу, что полагается за такие убийства; четвертование по меньшей мере. А кроме того — все, совершенно все будут уверены, что это я! Братва будет думать, что я чертов извращенец. Я много чего натворил, но не хочу, чтобы на меня вешали
Курт тяжело вздохнул, опустившись на корточки и привалясь к решетке плечом, и окинул взглядом щуплую фигуру Финка.
— Переломов нет? — спросил он участливо, и тот усмехнулся, вяло махнув рукой.
— Грамотно лупили… Ничего. Это у вас все тонко и изящно — иголки, там, под ногти, шильца-мыльца всякие, а эти попросту — сперва в зубы, после ногами под дых. Впервой, что ли; дело привычное… Не это самое страшное.
— Ладно, Финк, — кивнул он приглашающе. — Рассказывай, что можешь.
— Я… — немного растерянно проронил тот, — честно тебе сказать, не знаю, что и рассказывать. Я просто не могу понять, как оказался там, с ножом этим и девчонкой, вот это я тебе могу сказать с уверенностью.
— Хорошо. Расскажи то, о чем с уверенностью сказать не можешь.
— Что? — переспросил тот устало; Курт вздохнул.
— Ты сказал, что не можешь вспомнить, как оказался на свалке за городом. Начинай рассказывать, что ты делал в тот день — до момента, который помнишь.
— Черт, извини, Бекер, мозги кругом, нихрена не соображаю… — пробормотал Финк обреченно; потер кулаками глаза, встряхнув головой, и решительно выдохнул. — Так. В тот день… Вечером, вчера — вот что я помню последнее. Сидел в трактире — знаешь, в который добрые горожане не ходят; помнишь?
— Помню. С кем ты был?
— Сначала с моими парнями; накануне обчистили… — он запнулся, закусив губу, и Курт вздохнул снова.
— Финк, — произнес он наставительно, — давай-ка условимся: рассказывай все честно, иначе я тебе помочь не сумею. Все твои прегрешения сейчас меня не интересуют, разве что в смысле фактов и событий очень важного для тебя дня, и мне глубоко плевать, кто из горожан вчерашним вечером расстался со своим добром. В твоем положении, кстати сказать, не самой дурной отмазкой будет «в это время я в другом конце города резал другого»; согласись.
— Черт… — тоскливо простонал тот, стиснув ладонями виски, — ни в жизнь не мог и помыслить даже, что меня когда-нибудь будет допрашивать инквизитор…
— Финк! — повысил голос Курт, и тот медленно поднял взгляд к нему. — Не отвлекайся. Итак, вчера вечером вы обчистили припозднившегося прохожего либо чью-то лавку и отмечали удачное дело. Я верно понял?
— Все верно, — неохотно подтвердил тот. — Потом кое-кто из парней отвалился — поздно уже было, или лучше скажу — рано, под утро; все вымотались… Я пересел к Эльзе — надеялся, что сил у меня еще хватит, чтоб приятно закончить вечер.
— Эльза — это твоя подружка? Часто бывает там?
— Подружка… — криво усмехнулся Финк. — Одна из них. Бывает там часто — работает, если ты меня понимаешь. Тогда уже начало немного плыть в голове — денег было прилично, погуляли на славу — но заказал еще, себе и ей, жратвы какой-то до кучи… Сейчас не вспомню уже. Только это было нормальное опьянение, понимаешь, когда все проплывает мимо тебя, но ты соображаешь, где находишься и что делаешь. Я помню — мы собирались в эту засранную комнатушку наверху, чтоб, значит, как положено. Но решили еще по одной. А когда я принес эту «еще одну» — вдруг почему-то оказалось так, что Эльза смылась.
— Почему?
— Ну, мы, вроде, ссорились с ней — но это частенько бывает, она вообще девка вздорная, но к тому времени все уладилось, так что — не знаю я, Бекер, почему. Теперь я думаю, ее увели, чтоб ко мне подсадить другую.
Курт приподнялся, переменив опорную ногу и снова прислонившись плечом к решетке; бывший приятель придвинулся чуть ближе, морщась и держась за живот ладонью — на пыльной и покрытой кровью рубашке явственно виднелись многочисленные следы сапог.
— Итак, значит, была другая, — подвел начальный итог Курт, и тот кивнул — но как-то нерешительно и пряча глаза в сторону; он нахмурился. — Финк? Была или не была?
Тот кашлянул, неловко передернув плечами, и тихо отозвался:
— Понимаешь, Бекер, тут-то все и начинается — то, что я плохо помню… Была девка. Точно — была, но незнакомая, я ее никогда не видел раньше.
— Имя? Как выглядела?
— Имя… — тот грустно хмыкнул, снова понурившись. — Да до имени ли мне было, а?.. А как выглядела — помню, но тоже так… в общем. Не в моем вкусе она была — плоская шмакодявка, блондиночка такая щупленькая, даже мне по плечо. Но раз уж я уже настроился, то что ж отказываться-то? Мозги еще работали настолько, чтоб понять, что я в моем состоянии сейчас никого уже не подклею, а тут девка сама рвется…
— Поневоле призадумаешься над тем, что проповеди о воздержании имеют в себе некоторый смысл.
Финк на его усмешку не ответил, только бросил мрачный взгляд исподлобья, пробормотав чуть слышно:
— Уж кто б говорил, Бекер, а? герцогскую племяшку не я ж подцепил? Анекдот: инквизитор два месяца окучивал ведьму…
— Мы обсуждаем сейчас не мою печальную биографию, Финк, — отозвался Курт жестко, и тот спохватился, привстав:
— Да я ж не всерьез, Бекер…
— Забудь. И успокойся: я не оскорблюсь и не уйду, выслушаю до конца. Я сейчас на службе. К тому же я начал первым… Итак, вернемся к нашему разговору. Была другая, невысокая щуплая блондинка без имени. Что произошло дальше?
Финк неопределенно шевельнул плечом, поморщившись, и снова сник.
— Не могу сказать точно. Кажется, что-то было — но я не уверен. Может, это уже был пьяный бред… Только я никогда так не напивался. Бывало, что поутру слабо помнил, но все же помнил, понимаешь, на что я намекаю? А тут вовсе, как во сне — знаешь, бывает, когда просыпаешься, точно знаешь, что что-то снилось, но что именно — никак не припомнить. Обрывки какие-то…
— Хочешь сказать — тебя опоили? И притащили к телу убитой? Финк, видели, как ты своими ногами
