Несколько дней назад он был арестован по подозрению в отравлении богатых пациентов, застрахованных им на значительные суммы.
Суд, как можно предположить, носил сенсационный характер, но, несмотря на усилия лучших адвокатов, Майер был приговорен к смерти на электрическом стуле. Приговор был обжалован. Состоялись три судебных заседания, и на последнем он снова был приговорен к смерти без отсрочки приведения приговора в исполнение.
За неделю до казни доктор-убийца обратился ко мне с просьбой посетить его. Вскоре я был препровожден в тюрьму Синг-Синг. Пока я жив, я буду помнить наш разговор.
«Кайро, – выдохнул этот убитый горем человек, – то, что вы сообщили репортерам о моей ранней жизни, все правда. Но вы также сказали, что, хотя меня и приговорят к смерти на электрическом стуле, я буду жить… но в тюрьме.
Мою третью и последнюю апелляцию отклонили… через несколько дней меня казнят. Ради бога, подтвердите ваши слова, если это возможно».
Даже если бы я не видел его линию жизни, которая определенным образом далеко выходила за отметку сорок четыре года, мне кажется, что я был обязан обнадежить его. Для меня было пыткой видеть этого человека, чувствовать, как его холодные потные руки касаются моих, вглядываться в его лицо с ввалившимися глазами, изголодавшимися по слову сочувствия.
Взяв себя в руки, я сказал Майеру, что его линия жизни не отмечена никаким знаком разрыва, и вышел, подарив ему надежду на чудо, которое могло бы спасти бывшего доктора от ужасной казни.
День проходил за днем, а сообщение о чуде так и не появлялось. Я пребывал в самом мрачном расположении духа, страдая не меньше того, кто находился к камере смертников. Дневные газеты, в которых красочно описывалась казнь, назначенная на завтра, шли нарасхват. Я купил одну и жадно накинулся на нее – все то же самое.
Ближе к полуночи улица вдруг огласилась криками разносчиков газет: «Специальный выпуск! Специальный выпуск!» Первую полосу одной из них украшал аршинный заголовок: «МАЙЕР ИЗБЕЖАЛ ЭЛЕКТРИЧЕСКОГО СТУЛА. ВЕРХОВНЫЙ СУД ОБНАРУЖИЛ ОШИБКУ В ОБВИНЕНИИ». Чудо свершилось. Смертный приговор был заменен на пожизненное заключение. Майер прожил еще пятнадцать лет. Когда его час пробил, он мирно скончался в тюремной больнице.
Тот, кто приглядится к его руке, увидит, насколько точно ее знаки соответствуют приведенному выше в этой книге описанию линии головы, указывающему на склонность к преднамеренному убийству. При этом, однако, нельзя путать эту идущую вверх линию головы относительно линии сердца с одной объединенной и прямой линией головы и сердца.
Глава 20
Рука Кайро
На фото 21 я воспроизвел отпечаток своей ладони в качестве примера того, что называется «двойной линией головы. На предыдущих страницах настоящей книги (глава 7, часть вторая) я уже говорил, что двойная линия головы встречается крайне редко. Характер, определенный с помощью любой из этих линий, явно противоречит один другому. Так, нижняя линия, тесно примыкающая к линии жизни, обозначает исключительную чувствительность, артистические наклонности и богатое воображение.
Верхняя линия указывает на обратные характеристики, а именно, поднимаясь на холм Юпитера и проходя почти поперек ладони, она свидетельствует об уверенности в себе, честолюбии, способности контролировать других и уравновешенности, выражающейся в умении практически смотреть на жизнь.
Невозможно представить, чтобы такие совершенно противоположные черты были свойственны одному человеку, но отпечаток моей собственной руки служит надежным подтверждением вышесказанного.
На моей левой ладони нет никаких знаков верхней линии головы – видна одна лишь нижняя линия. Любопытно, что появление верхней линии головы на своей правой руке я заметил только тогда, когда мне было лет тридцать.
В тот же период моей жизни обстоятельства заставили меня колесить с лекциями по всему свету. Мне пришлось предпринимать героические усилия для преодоления собственной чувствительности (на то указывает нижняя линия головы), в результате чего развилась верхняя линия и через несколько лет стала доминирующей на правой ладони.
Я также заметил, что в случаях, когда присутствует двойная линия головы, лица с подобными линиями склонны жить так называемой «двойной жизнью» в той или иной форме.
В моем же случае эти признаки оказались на удивление точными, так как более чем тридцать лет одна часть общественности знала меня как Кайро, в то время как другой ее части я был известен под своей фамилией.
В этой связи я также хочу сказать, что под влиянием более чувствительной стороны моей натуры в течение многих лет я давал волю своим чувствам, сочиняя стихи, как сентиментальные, так и религиозные, и в то же самое время другая половина моего «я» выражала себя в качестве общественного лектора, в качестве военного корреспондента и, позже, в качестве редактора лондонских и парижских газет.
Эти двойные линии головы очень хорошо видны на отпечатке моей правой руки, воспроизводимом слева.
