операции? - Как только стали бы известны данные о новом оружии на 'Мятежном'. - Зря надеялись! - Радунов переглянулся с Сечиным, и оба улыбнулись. Испытание нового оружия уже проведено на другом корабле. - А 'Мятежный'? - в голосе Вербер звучало удивление. - С тех пор, как была обнаружена лодка, эсминец ходил в море специально для того, чтобы ввести вас в заблуждение. Надо же было дать вам работу. И лодку мы не трогали только ради этого. - Значит, ловушка? - Просто хитрый ход. И вы попались на эту приманку. - Хитрый ход, - повторила Вербер, ломая тонкие белые пальцы. - Я подозревала... С того дня, как на рынке ко мне подошел молодой человек... Он назвался агрономом, а сам говорил 'так точно', и выправка у него была военная... Тогда я подумала, что за мной следят... И долго, слишком долго не производилась стрельба на эсминце... Я очень устала, гражданин полковник. Разрешите мне отдохнуть. - Идите. Вам принесут бумагу и чернила. Изложите вашу биографию. С подробностями. Вспомните все явки, шифры, имена, факты. Вербер, устало опустив плечи, пошла к двери. Радунов и Сечин остались вдвоем. - Вы читали показания Керим-оглы? - спросил полковник. - Читал. - Поняли, в чем наша ошибка? - Понял. Вначале мы принялись разматывать не тот клубок. - Верно. - Радунов неторопливо ходил по мягкому ковру. -У нас были две исходные точки - Луковоз и убийство Ляликова. И мы пошли по наиболее легкому пути, хотя Луковоза мы только подозревали, а в деле Ляликова преступление было налицо. - Жаль Луковоза, - вздохнул Сечин. - Такая трагическая смерть! - Между прочим, фотограф ведь давно собирался пройти по электрической линии. Помните, он говорил об этом лейтенанту Горегляду? - Помню. - В ту ночь, когда вы были у павильона, свет померк снова. Луковоз вылез из окна - окно-то к линии выходит - и пошел на холм. Возле одного из столбов он увидел бамбуковую палку. Провод привел его в блиндаж. Керим-оглы неожиданно ударил его лопатой... Вы сообщили Наташе Дунаевой, что Луковоз погиб от руки врага? - Сообщил. - А ведь она молодец, Иван Иванович. Верила, что ее любимый - честный человек. Под окнами на улице засигналила машина. Радунов спрятал в сейф бумаги, надел фуражку. - Ну, что же, Иван Иванович, поедем на 'Мятежный'. Узнаем у капитан-лейтенанта Дунаева, как прошли испытания. Он вчера вернулся из командировки. Посоветуемся с моряками, как лучше провести последнюю операцию.
ПОСЛЕДНЯЯ ОПЕРАЦИЯ
Мыс оканчивался крутой осыпью. Радунов, Сечин и Долгоносов стояли на самом краю обрыва. Снизу доносился плеск волн. Слева мерцали вдали огни города, и отраженные огоньки прыгали на дегтярно-черной воде. - Пора, - сказал полковник, посмотрев на часы. - Ну, Иван Иванович, ни пуха ни пера, как говорится. Желаю удачи! Пожав руку Радунова, Сечин и Долгоносов спустились вниз по крутой деревянной лесенке. Навстречу им из темноты выдвинулись двое. - Все готово? - спросил майор. - Так точно. Ваш тузик здесь. - По местам! Сечин и Долгоносов сели в маленькую двухвесельную лодку. Буксирный канат, закрепленный на носу тузика, натянулся, и лодка плавно отошла от берега. Было так темно, что Иван Иванович с трудом различал силуэты двух шестивесельных ялов, идущих впереди, один из которых и буксировал тузик. Шлюпки двигались бесшумно, ни плеска весел, ни скрипа уключин. Недаром моряки готовились к этому походу весь день. Иван Иванович опустил руку в теплую воду, и она с легким журчанием заструилась между пальцев. По сопротивлению воды Сечин понял, что тузик движется быстро. План ночной операции был разработан до малейших деталей, но Иван Иванович еще и еще раз перебирал в памяти: не упущено ли что-либо. Вчера из старого блиндажа на подводную лодку от имени Керим-оглы было передано сообщение о том, что задание выполнено. Ночью лодка должна была подойти к условленному месту, чтобы принять на борт двух человек. Точка всплытия лодки находилась в пределах наших территориальных вод. Операцию решено было провести на шлюпках, чтобы вражеские гидроакустики не уловили шума винтов кораблей, а радиолокация противника не обнаружила их. Важно было попасть на лодку хотя бы двум человекам... - Главное люк, - шепотом сказал Сечин. - Не дать закрыть люк. Слышите, капитан. - Да. Я знаю. Долгоносов улыбался. Хорошее настроение не покидало его с той минуты, когда Радунов разрешил ему идти на ответственное задание вместе с Сечиньм. Капитан тяжело переживал свою неудачу с женщиной на рынке. Ему хотелось загладить свою ошибку. Понимая его состояние, Иван Иванович сам попросил полковника послать на задание именно Долгоносова. Майор вытащил руку из воды и насухо вытер ее носовым платком. Капитан перегнулся было через борт, но Сечин остановил его. - Не мочите руки. Будете грести - сразу мозоли натрете. Тузик все сильней покачивался на встречных волнах, и по этой качке Иван Иванович понял, что они отошли от берега довольно далеко. Обернувшись, он не увидел уже огней города. Только одинокий огонек маяка мигал в стороне мыса. Казалось, огонек висит в воздухе. 'Жалко, нету туч', - подумал Иван Иванович, оглядывая небо, похожее на черный бархатный полог, усыпанный бесчисленными золотыми блестками звезд. Путешествие на буксире продолжалось долго. Наконец шлюпка, идущая впереди, замедлила ход и остановилась. Тузик очутился рядом с ее кормой. К Сечину наклонился лейтенант Горегляд, командовавший ялом, протянул микротелефонную трубку. - Вас вызывает капитан первого ранга, товарищ майор. Сечин прижал к уху теплую трубку. - Слушаю. - Иван Иванович, 'приятель' ведет себя хорошо, - послышался веселый голос Майского. - Он очень аккуратен и делает все, как обещал нам. Сечин усмехнулся. Он ясно представлял себе, что делается сейчас на 'Мятежном', стоявшем у выхода из бухты. Майский и Радунов находятся в боевой рубке, акустик то и дело докладывает им о курсе подводной лодки и дистанцию до нее. Если 'приятель' действительно аккуратен, то до момента всплытия осталось всего десять минут. Радиометристы сообщат Майскому о появлении лодки на поверхности. Майор не спускал глаз со светящейся стрелки часов. Осталось шесть, пять, четыре минуты... В трубке снова раздался голос Майского. - Все, - произнес он, и на этот раз голос его звучал очень серьезно. Горегляд уже успел отвязать буксирный конец. Сечин руками оттолкнулся от шершавого борта шлюпки, и тузик, подгоняемый веслами Долгоносова, быстро заскользил по темной воде. Иван Иванович переводил взгляд с прыгающей стрелки компаса на часы. 'Пора!' - решил он, доставая из кармана электрический фонарь. 'Раз, два, три', - считал Сечин, нажимая на кнопку. Три проблеска - так говорили на допросе Свистунов и Мустафа Керим-оглы. С замиранием сердца ждал Иван Иванович ответных сигналов. Он смотрел вдаль, а тусклый, едва заметный синий огонек мелькнул дважды совсем рядом. Майор нажал кнопку еще раз и положил фонарь на дно тузика. Напрягая зрение, он увидел впереди длинную черную массу, возвышавшуюся над водой. Казалось, огромное морское чудовище появилось перед ним. - Кто идет? Человек спросил по-русски, но с сильным акцентом. - У нас нет флага, - ответил Сечин установленный пароль. Прямо перед собой он увидел рубку лодки, стойки лееров, толстую колонку перископа. На мостике стояли двое: один в шляпе, другой в военной фуражке. 'Тот, что в шляпе, знает связного в лицо!' - сообразил Сечин. Тузик ударился носом в железный борт. Долгоносов легко, одним прыжком вскочил на палубу. К Ивану Ивановичу склонился человек в шляпе, сказал сердито: - Не мешкайте. Давайте руку! Сечин почувствовал в своей ладони тонкие, горячие пальцы и вдруг, откинувшись назад всем телом, дернул руку на себя. Человек охнул и полетел в воду. Майор не удержался в покачнувшемся тузике, свалился на дно. На мостике лодки раздался выстрел. Офицер упал, а Долгоносов исчез в открытом люке. С трех сторон вспыхнули огни прожекторов. Сильные, голубоватые лучи рассекли темноту и уперлись в лодку. Карабкаясь на мостик, Сечин краем глаза увидел несколько шлюпок, вырвавшихся из темноты. Одна из них уже подошла к лодке. В воде барахтался человек. Очутившись на мостике, Сечин бросился к люку. Внутри лодки, гулко, как в пустой бочке, раздавались выстрелы. Кто-то оттолкнул майора в сторону. Горегляд и человек пять матросов с молниеносной быстротой, скользя руками по поручням вертикального трапа, исчезли в провале люка. Иван Иванович последовал за ними. Сверху на голову ему съехал еще кто-то, сбил фуражку. В нос ударил тяжелый, спертый воздух. Тускло горели электрические лампочки, блестели ручки, стекла приборов. Возле самого трапа неподвижно лежал лицом вниз человек в чужой форме. В носовой части глухо прозвучали еще два выстрела. Слышались крики, команды. Сверху в люк продолжали один за другим скатываться матросы с пистолетами в руках. Они исчезали в соседних отсеках. 'Кажется, конец!', - весело подумал Иван Иванович.
Минут через двадцать Сечин поднялся на мостик. Следом за ним с помощью матросов выбрался капитан Долгоносов. Плечо его во время короткой схватки было пробито пулей. Ему уже наложили повязку. Наверху было светло, как днем. Уже не три, а пять прожекторов, скрещиваясь лучами, освещали лодку. Несколько морских охотников стояли поблизости. Команда лодки под конвоем наших матросов грузилась в шлюпки. Возле борта покачивалась на воде серая шляпа. На мостике лодки под охраной моряков стоял человек в гражданском костюме. С одежды его скатывались на палубу капли воды. Он вертел головой, стараясь отвернуть лицо от слепящих лучей. - Удивительное дело, товарищ майор, - сказал Долгоносов, улыбаясь и морщась от боли. - Вы заметили, что все преступники не могут переносить яркого света? - Нормальное явление, капитан. Хищнику нужна ночь. Это закон природы, отозвался Сечин. - Смотрите, это же 'Мятежный' подходит?! К лодке малым ходом приближался длинный стройный корабль со скошенной назад мачтой. На эскадренном миноносце спускали шлюпку, она висела на
