признался Сечин. Он всегда удивлялся памяти Радунова, знавшего в лицо чуть ли не всех в городе. - Высокий, пышущий здоровьем человек, и черная борода лопатой, - продолжал полковник. - Ему бы жить да жить. Обстоятельства смерти кажутся мне странными. Дело в том, что на складе Ляликова несколько дней хранились приборы управления того самого вооружения, которое будет испытывать 'Мятежный'. Случайное ли это совпадение? Как вы думаете, Иван Иванович? - Надо разобраться. - Так вот. Поезжайте в порт и посмотрите на месте. В морг уже выехал наш врач. Держите связь с ним. Обо всем сразу сообщайте мне... Расставшись с Радуновым, Сечин прежде всего решил выяснить обстоятельства смерти мичмана. В порту об этом 'несчастном случае', как говорили люди, шло много пересудов. Из разговоров майор узнал, что Ляликов холост, жил один, был человеком жизнерадостным, любил пошутить. - Где это случилось? - поинтересовался, между прочим, Сечин у начальника склада. - В столовой. - Он всегда обедал там? - Не всегда, но очень часто. Жил он здесь близко. Мы обычно вместе ходили. А сегодня я задержался, оборудование принимал. Сечин прошел в столовую. Зал был полон. Только один стол в углу возле окна пустовал. Иван Иванович сразу понял: мичман обедал за этим столом. Майор разговорился с официанткой, обслуживавшей Ляликова. Полная, грузная женщина была бледна и взволнована. Ее большие красные руки дрожали. Рассказывала она торопливо, глотая концы слов. - Ляликов пришел, говорит, дай. Маша, окрошку. Он всегда окрошку на первое брал, - скороговоркой частила она. - Я принесла. Пошла других обслуживать. Потому как клиентов много, все требуют. Потом вижу - он первое съел. Сидит, улыбается и бороду рукой поглаживает. Побежала за вторым, официантка закрыла лицо передником. - Вы не волнуйтесь, - мягко сказал Иван Иванович. - Ну, принесли вы второе, а дальше что? - У него рагу из свинины было, - продолжала она всхлипывая. - А он откинулся на стуле и голову набок. Лицо белое-белое как полотно. У меня поднос из рук выпал... - Сколько времени вы ходили за вторым? - Минуты четыре, от силы - пять. - Кто сидел с ним рядом? - Никого. Один был. Сечин познакомился с врачом столовой. Молодая миловидная девушка с золотистыми волосами, поздоровавшись, села на край стула, заговорила первая, не дожидаясь вопроса. - Я была в это время на кухне. Только что сняла пробу. Качество пищи хорошее. Отравления не могло быть. - Вы совершенно уверены в этом? Девушка поджала нижнюю губу, ответила с обидой: - Правильность моего заключения подтвердил анализ пищи. Вот результаты, протянула она листок. - Я оставлю его у себя, - сказал Сечин, прочитав заключение. - Пожалуйста. - Вы осматривали умершего. Что вы думаете о причине смерти? - С сердцем что-нибудь, наверно... Что - сказать трудно. Майор позвонил в морг, но оттуда ничего нового не передали. Врач сообщил, что вскрытие трупа произведено, а результаты лабораторных исследований будут известны вечером. Сечин внимательно просмотрел личное дело Ляликова, еще раз поговорил с начальником склада, побывал на квартире мичмана. Его внимание привлекли две детали. Удалось выяснить, что мичман - заядлый курильщик, много лет не расстававшийся с трубкой, за неделю до смерти бросил курить. В записной книжке, найденной в кителе Ляликова, оказались адреса и телефоны знакомых, а на последней страничке были записаны какие-то цифры. 'П. Г. -1300 П. Г.- 700 П. Г 3000' Ими-то и заинтересовался Сечин. Обычно так люди обозначают сумму денег, взятых у кого-либо или данных взаймы. Сечин постарался выяснить, нет ли среди знакомых или сослуживцев Ляликова человека с такими инициалами. Таких не оказалось. (В оригинале, из-за ветхости и давности книги, отсутствуют 13-14 страницы) капитан-лейтенант Дунаев, отдававший распоряжения старшинам и матросам. - Все в порядке? - спросил его Майский. - Все, - улыбнулся Дунаев усталой, но довольной улыбкой. Радиометристы доложили о том, что прямо по курсу лежит остров Песчаный, сообщили дистанцию. 'Мятежный' приближался к району стрельб. Предстояло произвести несколько залпов по этому маленькому пустынному клочку земли. Офицеры-специалисты, собравшиеся на мостике, негромко переговаривались между собой. До слуха Майского долетали отдельные фразы: - Совершенно новая идея... - Главное - простота... - Как ваш секундомер?.. - Трудно не волноваться... Новый шаг вперед. Майский прошелся по мостику. Ему хотелось самому спуститься на палубу, еще раз проверить, все ли готово. Но он сдержал себя. Капитан-лейтенант Дунаев, старшины и матросы сами знали, что от них требуется. Дождь прекратился. Среди низких, быстро бегущих облаков появились просветы. То там, то тут вспыхивали на небе крупные яркие звезды. Тучи закрывали их, но звезды появлялись в другом месте. Усилился ветер. Корабль начало покачивать. 'Мятежный' тяжело кренился то на левый, то на правый борт. - Вышли в район стрельб. Разрешите начать испытания? - обратился к Майакому капитан 3 ранга Басов. Добро! - голос Майского дрогнул от сдерживаемого волнения. - Лево руля! - скомандовал капитан 3 ранга, и 'Мятежный', накренившись, плавно покатился влево, ложась на боевой курс. Перед капитан-лейтенантов Дунаевым засветились на посту управления приборы. Дунаев отдавал короткие приказания. Офицеры и орудийные номера замерли на своих местах, ожидая последней команды. Потянулись минуты ожидания... Еще мгновение и тишину ночи разорвет залп, первый раз заговорит новое, мощное, никому до сих пор не известное оружие. В переговорной трубе раздался легкий свисток. Басов вынул пробку и наклонился к раструбу. По лицу его скользнуло удивление, брови нахмурились. Есть! Продолжайте слушать! - крикнул он в переговорную трубу и, подойдя к Майскому, что-то негромко сказал. Капитан-лейтенант Дунаев, глядя на секундомер, взялся за рычаг ревуна, но Майский легким движением отвел его руку. - Отставить! Дунаев обернулся в недоумении. - Отставить, - повторил Майский. - Кораблю лечь на обратный курс. Я сам выясню, в чем дело, - добавил он, обращаясь к Басоу.
В рубке гидроакустиков, куда спустился капитан 1 ранга, было очень тихо. Только по легкому дрожанию палубы можно было понять, что машины эсминца работают и 'Мятежный' идет полным ходом. Гидроакустик, чернобровый, лобастый старшина 2 статьи медленно вращал левой рукой небольшой штурвал. Старшина всем телом подался вперед, напряженно вслушиваясь. Майский надел параллельные телефоны. В них раздался легкий шум. Рука акустика застыла на месте, штурвал перестал вращаться, и Майский уловил еле-еле слышный шум винтов. - Лодкам - спросил капитан 1 ранга. - Так точно. Идет в отдалении. - Почему так плохо слышно? - Далеко. И идут очень тихо. Иногда совсем стопорят ход. Снова Майский стал прислушиваться к далекому, едва уловимому шуму. С его губ готово было слететь проклятье, но он сдержался и, сняв наушники, медленно пошел из рубки. На мостик Майский поднялся сумрачным и, обращаясь к капитану 3 ранга Басову, приказал: - Возвращайтесь в базу! Майский знал, что наших подводных лодок в этом районе быть не могло. Значит, лодка была чужая, а испытывать при 'свидетелях' новое оружие невозможно. Результатов стрельб с лодки видно не будет - она находилась далеко. Но люди на лодке могли специальными приборами определить скорострельность и силу взрывов. Капитана 1 ранга мучил вопрос: каким путем иностранная разведка могла узнать день и час выхода корабля в море? Ведь из базы то и дело выходят корабли. Но лодка безошибочно разыскала среди них тот, который шел на испытания. Едва эскадренный миноносец встал в бухте на бочку, Майский вызвал в каюту Басова и Дунаева. Капитан 3 ранга Басов с трудом сдерживал свой гнев. Дунаев, полный медлительный человек, смотрел на Майского удивленно и растерянно. Он много сил приложил к тому, чтобы испытания прошли безупречно, изучил схемы, сам следил, как ставят на место каждый прибор, завинчивают каждую гайку. Он уже успел полюбить это новое, доверенное ему оружие, гордился им так, будто сам изобрел его. Дунаев был уверен в успехе, и вдруг такая неудача. - Товарищи офицеры, - сказал Майский. - Лодка, которая ждала нас в море, знала точно, когда выйдет из бухты наш корабль. О дне и часе выхода 'Мятежного' в море было известно только четверым. Об этом знал я, вы двое, да майор Сечин. Я никому, кроме вас, не сообщал об этом. Подумайте и вспомните, может быть, прямо или косвенно вы говорили кому-либо о выходе? - Я не говорил, - отозвался Дунаев. - Впрочем... - лицо его покрылось красными пятнами, он достал из кармана платок, вытер испарину. Майский и Басов молча ждали. - Впрочем... Вчера я был дома. Мы живем вдвоем с сестрой, с Наташей... Я сказал, чтобы она собрала белье. Наташа спросила: 'В море?' Я по привычке ответил, что уйдем вечером... Но нет, этого, не может быть! Чтобы Наташа?! - Не волнуйтесь, Андрей Пантелеевич, - успокоил его Майский. - Мы знаем, Наташа - хорошая девушка, комсомолка. Но враг хитер. И вы правильно поступили, сообщив нам...
После разговора с офицерами Майский поехал к полковнику Радунову. Ему много раз приходилось встречаться с полковником. Радунов нравился ему своей неторопливостью, вдумчивостью и той особой теплотой, располагающей к себе, которая встречается довольно редко. - Рад видеть вас, Георгий Степанович, - приветствовал Майского Радунов. Я догадываюсь, что привело вас ко мне... Вы прямо с корабля? - Да. - И, конечно, не завтракали? - Не успел, - признался Майский. - Ну, садитесь, - показал на кресло полковник, доставая из шкафа бутылку лимонада и тарелку с бутербродами. - Я тоже еще не ел. Давайте-ка закусим. - Но дело важное, - пробовал возразить капитан 1 ранга. - Я слушаю вас, - сказал полковник, подвигая Майскому тарелку с бутербродами. Капитан 1 ранга рассказал о разговоре с Дунаевым. Слушая его, Радунов записывал что-то в лежавшем перед ним блокноте. - А теперь я хочу посоветоваться с вами, - продолжал Майский. - Что нам делать с подводной лодкой, если
