скрылись в темно-зеленой глубине. Белые пузырьки цепочкой тянулись оттуда к поверхности. Пузырьки удалялись от борта корабля, и вскоре их уже невозможно было разглядеть среди солнечных бликов на мелких волнах. На эскадренном миноносце прекратилось всякое движение, офицеры и матросы замерли на своих местах, напряженно оглядывая поверхность моря. Тишину нарушал только крик чаек, носившихся над кораблем. - Шлюпку на во ту! - приказал Басов. Капитан 1 ранга Майский быстро спустился по трапу в шлюпку. - Отваливай, - скомандовал он. Гребцы налегли на весла. Майский перегнулся через борт, силясь разглядеть, что происходит в глубине. Место здесь было мелкое, метров пятнадцать - двадцать. Сквозь светлую воду, пронизанную лучами солнца, можно было видеть дно, темные заросли водорослей, белые, расплывчатые пятна камней Вода колебалась, и очертания камней меняли форму.
И вдруг Майский увидел в воде темный силуэт, похожий на гигантскую лягушку. Силуэт плыл в сторону от корабля. Капитан 1 ранга, не поднимая головы, указал рукой командиру шлюпки направление. Ял двигался теперь прямо над 'лягушкой'. Горегляда и матроса не было видно. Прошло несколько минут, прежде чем голова лейтенанта появилась метрах в тридцати от шлюпки. С яла замахали руками. Горегляд, а за ним и макрос подплыли к шлюпке и снова нырнули. По воде пошли круги, вода колебалась, и теперь Майскому трудно было разобрать, что происходит в глубине. Оттуда поднимались к поверхности цепочки пузырей. Вода забурлила недалеко от яла, видно было, что близко от поверхности происходит борьба. - Весла на воду! - крикнул капитан 1 ранга. - Оба табань! За кормой яла над водой появилась рука в уродливой резиновой перчатке, похожая на огромную лягушачью лапу с тонкими зелеными перепонками до половины пальцев. 'Ласты для плавания!' - сообразил Майский. Рука сделала несколько судорожных жестов и скрылась. В том месте, где только что была она, возник какой-то горб, высунулась спина, потом голова в маске. Огромные, блестевшие на солнце очки делали ее похожей на голову какого-то фантастического животного. На поверхность вынырнул матрос-водолаз, потом Горегляд. Шлюпка подошла близко к ним. Сквозь воду видна была мускулистая, со вздувшимися бицепсами рука Горегляда, сжимавшая запястье неизвестного пловца. Старшина шлюпки и один из гребцов втащили неизвестного в ял. На ногах пловца оказались такие же ласты, как и на руках. Тело его посинело и покрылось мурашками от долгого пребывания в воде. Плоский резиновый мешок плотно прилегал к спине. Матрос и Горегляд забрались в шлюпку. При виде их пловец, сидевший на рыбинах, испуганно втянул голову в плечи. Горегляд снял маску и, отдуваясь, сказал, кивнув на неизвестного: - Сопротивлялся!.. За горло схватил. Пришлось стукнуть его разок. Майский улыбнулся, глядя на возбужденное, радостное лицо Горегляда и, повернувшись к командиру шлюпки, приказал: - Пошли к кораблю!
СВИДАНИЕ СОСТОЯЛОСЬ
Человек курил папиросу за папиросой. Едва кончалась одна, он машинально брал со стола другую. Он говорил безостановочно, делая краткие паузы лишь тогда, когда затягивался дымом. Радунов и Сечин не перебивали его. В углу кабинета за маленьким столиком стенографист, не разгибая спины, записывал показания. - Пока хватит, - прервал Радунов. - Идите, Свистунов, подумайте. Вечером я вызову вас. Человек, будто натолкнувшись с разбегу на преграду, осекся и удивленно посмотрел на полковника. - Но я не рассказал, что было раньше... - Расскажите вечером. В кабинет вошел конвоир. Свистунов поднялся. Он был широк в кости, кривоног. На выпуклых надбровных дугах - густые кустистые брови. Глаза серые, а в них - страх и растерянность. Возле двери Свистунов остановился, сказал, просительно глядя на Радунова: - Мне трудно без курева. - Вам дадут. - Большое спасибо. Черная, обитая клеенкой дверь бесшумно захлопнулась. - Сведения он дал ценные, - удовлетворенно сказал Радунов, садясь в кресло. - Давайте подведем итог, Иван Иванович. - Вы верите ему? - спросил Сечин. - Представьте, да. Мне приходилось встречаться с людьми подобного сорта. Главное в их характере - трусость. В сорок четвертом году попал в плен. Потом был вывезен в Южную Америку. Не выдержал голода, издевательств. Хотел сохранить жизнь - стал предателем. Потом разведывательная школа. Его долго проверяли, готовили, запугивали. Послали к нам. И сразу же неудача. Упал духом. А в газетах читал - кто раскаивается, тому сохраняют жизнь. Вот и заговорил. Впрочем, у нас будет время проверить его показания... - А ведь Майский оказался прав, - заметил Сечин. - Светящийся след на воде - действительно след подводной лодки. - Да, - продолжал Радунов, приглаживая вьющиеся волосы. - Неделю назад Свистунов был доставлен на лодку. Почти каждый день лодка получала сообщения с берега. - Но не по радио Свистунов утверждает, что за неделю была только одна радиограмма. Резидент в городе и лодка пользуются каким-то новым средством связи. - Вот-вот, - кивнул полковник. - Это подтверждает ваше предположение о невидимых лучах... Этим вопросом займитесь вы лично. - Понятно. - Теперь дальше. Надев легководолазный костюм и ласты, Свистунов среди ночи покинул лодку. Утром он должен был сбросить в море снаряжение, выбраться на берег и смешаться с купающимися. В шестнадцать часов в парке у него свидание с человеком по кличке 'Скат'. Кто он - Свистунов не знает, никогда не встречался с ним. Что обнаружено в мешке Свистунова, Иван Иванович? - В резиновом мешке - летний костюм, двадцать тысяч денег, пистолет. И самое интересное - белые таблетки. - Таблетки? Исследовали их? - Да. В пяти таблетках яд. Такой, каким отравлен был мичман Ляликов. Полковник возбужденно потер руки. - Вы понимаете, майор. Это еще одно звено в цепи. Значит, между женщиной с инициалами 'П. Г.' и 'Скатом' есть связь Это мы узнаем сегодня. Свидание связного и 'Ската' должно состояться. На свидание пойдете вы, Иван Иванович. - Есть! - поднялся майор. - Сидите. 'Скат' будет ждать вас с шестнадцати до семнадцати часов на третьей от входа в парк скамейке. На левой руке - клетчатый плащ. В руках - книга о вкусной и здоровой пище. Та самая, за которой охотятся женщины. Пароль: 'Моя жена мечтает о такой книге. Не можете ли достать?' Вам должны ответить 'Это трудно. Но я могу попробовать'. - Какова моя задача, товарищ полковник? - Постарайтесь войти в доверие к резиденту, познакомиться с сообщниками. Действуйте по обстоятельствам. Сечин направился было к двери, но Радунов остановил его. - Иван Иванович, приказ с объявлением благодарности рыбаку, лейтенанту Горегляду и матросу готов? - Так точно. - Скажите, чтобы принести мне на подпись. - Есть. - Знаете, в чем наша сила, майор? - сказал полковник, подходя к Сечину и кладя руку на его плечо. - Вы о чем? - не понял майор. - О людях. О наших советских людях. Если врагу и удается порой скрыться от работников органов Госбезопасности, то от глаз народа скрыться невозможно. Рано или поздно врага обнаружат... Еще вот что, - Радунов нахмурился, утром у меня была Наташа Дунаева. - Вы вызывали ее? - живо спросил майор. - Нет, пришла сама. Расстроена. Глаза опухли. Она любит Луковоза и убеждала меня, что фотограф не виноват... У вас ничего нового нет, Иван Иванович? - Исчез бесследно... - Да, - задумчиво продолжал Радунов. - В день исчезновения он сдал документы в вечернюю школу. Решился-таки... Я ничего не мог сказать Дунаевой... Ну ладно, Иван Иванович, я не задерживаю вас. Ни пуха вам, ни пера... На всякий случай в парке будет находиться оперативная группа. Сечин пожал руку полковника и вышел из кабинета. Время перевалило уже за полдень, до свидания со 'Скатом' оставалось несколько часов. Иван Иванович пообедал и оделся в костюм, который был обнаружен в резиновом мешке Свистунова. Пиджак и брюки пришлись ему впору. Ровно в шестнадцать часов Сечин вошел в парк. День был душный, солнце палило немилосердно. На аллеях почти не было гуляющих, только кое-где на скамейках в тени дремали истомленные жарой люди. Несколько малышей возились в песке, делали 'мороженое'. Сечин не чувствовал жары, хотя на лице его выступили капли пота. Нервы были напряжены. Близилась развязка запутанного и трудного дела. Вот и третья от входа скамейка. Скосив глаза, Иван Иванович медленно прошел мимо. На скамейке сидел полный, лысый мужчина. 'Не тот', - решил Иван Иванович. Рядом с мужчиной сидела женщина лет тридцати с ярко подкрашенными губами. На ней было легкое сиреневое платье. На руке клетчатый плащ. На ногах лакированные туфли. Женщина не поднимала головы от толстой книги. 'Она! Та самая, что ночевала у мичмана Ляликова, пронеслось в голове Сечина. - Это и есть 'Скат'? При прикосновении бьет электрическим током, - усмехнулся он. - Ну, посмотрим...' Сечин вразвалку подошел к скамейке, сел рядом с женщиной. Та подняла на него голубые, водянистые глаза, быстро осмотрела его с головы до ног и снова уткнулась в книгу. Ветерок шевелил ее тонкие светлые волосы. 'А ведь соседка Ляликова и Долгоносов говорили, что женщина - брюнетка, волосы как воронье крыло, - вспомнил Сечин. Эта мысль на минуту смутила его. - Но она могла и перекраситься. Остальные приметы совпадают. Надо действовать'. Ивану Ивановичу был хорошо виден цветной рисунок на странице книги бутылка пива, а рядом сосиски с зеленым горошком. - Моя жена мечтает о такой книге, - сказал Иван Иванович, заглядывая через плечо женщины и ощущая густой аромат дорогих духов. - Не можете ли достать? Сечину показалось, что на лице женщины промелькнул испуг. Он ожидал, что она ответит паролем, но та вдруг встала и сказала резко: - Не дадут отдохнуть! Нигде покоя нет! Безобразие... - и пошла, не оборачиваясь, прочь. - Нехорошо, гражданин. Зачем пристаете, - сердито произнес полный мужчина. 'Что делать? Идти за ней? - лихорадочно соображал Сечин. - Нельзя... Спугну. Но почему она ушла? Может, Свистунов переврал пароль?'
Женщина быстро удалялась, ее сиреневое платье мелькало уже в конце аллеи. 'В чем ошибка? Кто виноват
