фотографию в газете, на которой ее сын стоял, словно проглотив палку, у кафедрального собора рядом со своей невестой. – Хочу надеяться, что его инструмент такой же твердый, как и его спина. – Разразившись громким смехом, Мари упала в объятия своего любовника.
Антуан разочаровал Сюзетту. Он действительно был красивый, с рыжими волосами, голубыми глазами, военной выправкой и формой, которая придавала ему дополнительный блеск. Но она слишком поздно обнаружила у него полное отсутствие юмора и поняла, что он живет ради своей работы. Они занимались любовью по заведенной им привычке только раз в неделю, и она была почти удивлена, обнаружив, что забеременела.
– Дорогой, – твердо заявила она, когда муж вернулся домой из своего министерства, – мы должны найти новый дом. – Сюзетта обвела презрительным взглядом их маленькую квартирку на Шамп-де-Мар. – Теперь у нас будет ребенок.
– Ребенок? – переспросил Антуан, ошарашенно посмотрев на жену.
– Ты же знаешь, что это нормально для женатых людей, – парировала она, по его мнению, немного язвительно.
Антуан какое-то время сидел молча, размышляя о будущем их ребенка. Его сына.
– Ты должна немедленно отправиться в замок д'Аранвиль, – сказал он. – Я все организую. Наш ребенок должен родиться там. Это семейная традиция.
– Но у меня всего три месяца беременности, – запротестовала Сюзетта. Она помнила старый замок: он разваливался на куски, там не было отопления и, что того хуже, не было шикарных интересных соседей. Она умрет там от скуки, если не от холода. – Я еще раз говорю, что нам нужна новая квартира, – настойчиво повторила она.
– Но почему? – Антуан был искренне удивлен. – Ребенок должен расти в фамильном доме, как рос я. Конечно, я буду присматривать за его воспитанием и приезжать туда так часто, как будет позволять мне работа.
Сюзетта в ужасе смотрела на мужа.
– Ты сошел с ума, Антуан? – закричала она. – Ты что, действительно решил отослать меня замерзать в одиночестве в этом ужасном замке, в то время как сам будешь жить в Париже?
Разразившись слезами, Сюзетта выбежала из комнаты. Антуан какое-то время просидел в одиночестве, а затем направился к жене в спальню. Постучав в дверь, он вошел.
– Ты вышла замуж за д'Аранвиля, Сюзетта, – спокойно произнес он. – Ты давала клятву верности. Так было всегда заведено в нашей семье, и, так как ты моя жена, я ожидаю от тебя того же. – Повернувшись, он направился к двери, затем добавил холодным тоном: – Кроме того, мы не можем позволить себе купить большую квартиру. Поэтому у тебя нет выбора.
В глазах Сюзетты стоял ужас, но не от командирского голоса мужа, требовавшего повиноваться ему. Весь ужас состоял в том, что он не мог позволить им иметь большую квартиру. Она уже знала по счетам, завалившим его стол, что они не богаты, но она так и не сократила свои расходы и не собиралась этого делать и впредь, особенно сейчас, когда была замужем.
Подойдя к столу, Сюзетта собрала все счета и засунула их в конверт, затем позвонила служанке и приказала ей отправить их отцу в Лион вместе с запиской, в которой она просит денег на покупку новой квартиры, между прочим сообщив, что собирается подарить ему внука.
В этот вечер Антуан не пришел домой, но это Сюзетту не беспокоило. Она была не против, если муж перенесет свои занятия любовью один раз в неделю в какой-нибудь публичный дом и отвяжется от нее. Ее даже не волновало, если он заведет себе любовницу, пусть даже двух. Но ее беспокоило ужасное обстоятельство, что, выйдя замуж за Антуана, она стала беднее.
Через неделю отец вернул ей счета с короткой запиской, что больше не несет ответственности за ее долги и вообще не желает иметь с этим дела.
Сюзетта обнаружила, что у нее нет другого выхода, как поехать в этот страшный замок, чтобы родить там ребенка. Своих денег у нее не было, а Антуан твердо стоял на том, чтобы его сын родился там. Сюзетта тянула как могла, ссылаясь на суровые зимние холода, но, когда пришла весна, она уже больше не могла оттягивать.
Спустя три месяца, самых отвратительных в ее жизни, холодным штормовым утром, под вспышки молнии и громкие раскаты грома, она родила ребенка.
– Дочь, – тихо произнес Антуан, глядя на рыжеволосую головку ребенка, лежавшего в колыбели. – В следующий раз ты должна лучше постараться, Сюзетта.
Сюзетта лежала, откинувшись на подушки, и смотрела на мужа, открыв рот от потрясения. В ее глазах застыла боль, а губы презрительно скривились.
– Ты ублюдок! – зло бросила она.
Антуан ничего не ответил. Его второй раз в жизни назвали ублюдком. Он побелел как полотно. Сюзетта с любопытством наблюдала за мужем. Она впервые в жизни видела, что Антуан не находит слов.
– Прощай, Сюзетта, – наконец проговорил он, посмотрев на жену холодным как лед взглядом. И затем, как в случае со своей матерью, повернулся и, не оглядываясь, вышел.
Антуан больше никогда в жизни не разговаривал с Сюзеттой. И больше никогда не видел свою дочь.
Сюзетта окрестила дочь, назвав ее Анжеликой, но всегда звала ее Анжу. Она провела в замке три года, живя на те небольшие деньги, которые Антуан аккуратно посылал ей каждый месяц. Вскоре умер отец, не оставив ей денег, чтобы расплачиваться с кредиторами.
Одним тоскливым февральским днем на пороге замка неожиданно появился офицер из бывшего полка Антуана. Он сказал, что принес ей печальное известие. С ее мужем произошел несчастный случай. Он инспектировал кавалерийский полк, когда одна из лошадей понесла. Антуан угодил под ее копыта. Удар пришелся в висок, и он скончался на месте.
Офицер заверил Сюзетту, что лошадь была немедленно пристрелена. Через два дня в Париже должна состояться панихида со всеми почестями. Затем тело Антуана будет перевезено в фамильный замок для захоронения. За ней пришлют офицера, чтобы сопровождать ее в Париж. Он выразил Сюзетте глубокие соболезнования и заверил ее, что армия выплатит ей компенсацию по случаю потери кормильца.
Сюзетта получила удовольствие от военных похорон. Она взяла с собой трехлетнюю Анжу, потому что считала, что молодая вдова с маленьким ребенком вызовет больше жалости у армейских мужчин и это повлияет на размер компенсации за смерть Антуана. Рыжие кудри Анжу выбивались из-под черного бархатного капора, и она смеялась и махала ручками при виде идущих рысью лошадей. Девчушка молча смотрела на гроб своего отца под французским флагом, который потом передали ее матери.
Сразу после похорон Сюзетта отправилась навестить Мари.
– Вы знаете, откуда я только что вернулась? – спросила она, занимая предложенное ей место у камина.
– Знаю, – ответила Мари, наблюдая, как Сюзетта внимательно рассматривает ее квартиру: антикварные вещи, картины, венецианские зеркала, многочисленные безделушки и ковры.
– А вы предпочли не присутствовать на военной похоронной церемонии?
Заметив упрек в темных глазах Сюзетты, Мари улыбнулась:
– Ты права. Я предпочла не присутствовать на похоронах Антуана. Он не мог ожидать от меня этого. Скорее ему это даже бы не понравилось. Тебе хорошо известно, что я всегда смущала его. И я подумала, что поступлю неправильно, смущая его публично в его последнем земном пути.
Служанка принесла поднос с бутылками перно и коньяка.
– Могу я предложить тебе рюмочку коньяка, чтобы согреться? – спросила Мари. – Я вижу, что ты совсем продрогла.
Сюзетта отказалась.
– Я думаю, что нам лучше обсудить финансовые дела, – резко сказала она.
– Что за дела? – Мари отпила перно и облизала губы.
– Я вдова вашего сына. У него ребенок.
– Ребенок, которого я никогда не видела, – ледяным тоном заметила Мари.
– Антуан оставил нам очень мало денег...
– Не сомневаюсь, что армия компенсирует тебе его смерть. Армия заменила ему семью, дорогая, много
