науки, как малые дети. Однако мне удалось обнаружить такие области в астрономии, для которых обычные расчеты не годились. Здесь ко мне на помощь и пришла статистика — и стало еще интереснее, Я вступил в Ассоциацию Астрономов и, возможно, даже сделался бы профессиональным астрономом — тогда я так и не стал бы консультантом по бизнесу — если бы не заинтересовался еще кое-чем.
— Консультантом по бизнесу? — повторила Мид. — Борьба с налоговой инспекцией?
— Вовсе нет. Это слишком просто. Я работаю для фирмы, которая занимается самыми различными проектами. Например, я могу совершенно точно предсказать фермеру, сколько его телят окажутся стерильными. Или я могу посоветовать кинопродюсеру, на какую сумму ему стоит застраховаться от дождя. Или выяснить, какова вероятность оползня при строительстве на новом участке. И я всегда оказываюсь прав.
— Подожди минуточку. Я всегда думала, что большим компаниям просто необходимо страховаться.
— Как раз наоборот. По-настоящему крупная компания начинает напоминать статистическую вселенную.
— Это еще что такое?
— Неважно. Меня заинтересовало нечто другое — циклы. Циклы это все, Мид. Они повсюду и везде. Приливы и отливы. Времена года. Войны. Любовь. Всем известно, что при приближении весны многие молодые люди начинают задумываться о том, о чем девушки никогда не перестают думать, но знаешь ли ты, что тут дело в восемнадцатилетнем цикле? И что девушка, рожденная в неподходящее время, имеет гораздо меньше шансов на успех, чем ее младшая или старшая сестра?
— Что? Так вот, значит, почему я осталась несчастной старой девой.
— Тебе двадцать пять? — задумчиво спросил Брин. — Может быть, — но сейчас твои шансы заметно улучшаются, — кривая начинает подниматься вверх. Тем не менее, нельзя забывать: ты всего лишь один случай в общей статистике, а кривая характеризует всю группу в целом. Какие-то девушки все-таки выходят замуж в любой год.
— Не называй меня статистикой.
— Извини. Количество браков хорошо коррелирует с объемами площадей, засеянных пшеницей, причем увеличение площадей предшествует увеличению числа браков.
— Звучит довольно глупо.
— Это действительно глупо. Сама по себе идея о причинно-следственных связях, скорее всего, предрассудок. Однако всякий раз после наступления пика свадеб следует резкое увеличение строительства домов.
— Ну да, понятно.
— Разве? Многие ли из новобрачных, которых ты знала, могли себе позволить построить новый дом? С тем же успехом количество свадеб можно соотнести и с увеличением посевов пшеницы. Мы не знаем почему — просто так происходит, и все тут.
— Может быть, все дело в пятнах на солнце?
— Можно соотнести пятна на солнце с ценами на бирже ценных бумаг, или с популяциями речного лосося, или с длиной женских юбок. Можно винить длину юбок в появлении пятен на солнце — и ты с тем же успехом появление солнечных пятен можешь считать причиной увеличения количества лососей в данной реке. Мы не знаем. Однако кривые существуют, и от них не отмахнешься.
— Но должно же что-то стоять за всем этим?
— Разве? Это только предположения. Для свершившегося факта не существует «почему». Факт самодостаточен — он свершился. Почему ты начала раздеваться?
Она нахмурилась.
— Это нечестно.
— Может быть. Но я хочу показать тебе, что меня беспокоит. — Он пошел в спальню и вернулся оттуда с большим рулоном бумаги. — Расстелем бумагу на полу. Здесь я изобразил все. Пятидесятилетний цикл — вот, здесь отмечена Гражданская война. Видишь, как она вписывается в общую картину? Цикл имеет длину 18 и 1/3 года, другой имеет продолжительность в девять лет, а этот в 41 месяц, три разных цикла образования солнечных пятен, все собрано здесь, на этом графике. Наводнения на Миссисипи, добыча меха в Канаде, цены на акции, свадьбы, эпидемии, перевозки на грузовых автомобилях, банкротства банков, нашествия саранчи, разводы, рост деревьев, войны, количество выпавших осадков, изменение магнитного поля Земли, количество заявок на новые патенты, убийства — все, что только поддается учету.
Она смотрела на странные извивы множества линий.
— Но, Потти, что же все это значит?
— Это значит, что все это происходит в определенном ритме, нравится нам это или нет. Это значит, что когда юбки начинают укорачиваться, то все модельеры Парижа вместе взятые не смогут заставить их опуститься вниз. — Он показал на график. — Посмотри на кривую, характеризующую рекламу бакалейных товаров. А потом возьми финансовые ведомости и посмотрим, как наши Светлые Умы стараются объяснить происходящее. Я хочу сказать, что когда эпидемия начинается, ее невозможно остановить, какие бы усилия не прикладывались. Таким образом и получается, что мы лемминги.
Она покусала губу:
— Мне это не нравится. 'Человек — хозяин своей судьбы' и тому подобное. У меня есть свободная воля, Потти. Я знаю — я ее чувствую.
— Я полагаю, что каждый маленький нейтрон в атомной бомбе чувствует то же самое. Он может взорваться или сидеть тихо — как ему больше нравится. Но статистика каким-то образом работает. И бомба взрывается — вот к чему я все веду. Ты не видишь здесь ничего странного, Мид?
Она внимательно рассматривала график, стараясь уловить какую-то закономерность.
— Ближе к правому краю они все начинают загибаться вверх.
— Черт возьми! Ты попала в самую точку! Видишь пунктирную вертикальную линию? Она показывает нынешнее положение — оно и так достаточно паршивое. А теперь посмотри на эту вертикаль, она соответствует тому, что будет через полгода, — вот тогда-то и наступит Бог знает что! Обрати внимание на циклы — длинные, короткие, средние, все. Каждый из них достигает здесь либо максимума, либо минимума.
— Значит, дело обстоит очень серьезно?
— А как ты думаешь? Три большие кривые совпали по максимуму в 1929 году, и депрессия чуть не покончила со всеми нами… и это при том, что 54-летний цикл находился в удачной фазе. А теперь через полгода эта большая кривая будет иметь минимум, а эти несколько максимумов еще больше усугубят общую картину. Я хочу сказать, что наводнения и грипп не принесут нам ничего хорошего. Мид, если статистика, как наука, хоть чего-нибудь стоит, то наша планета не попадала в такой переплет с тех пор, как Ева позарилась на яблоко. Меня это пугает.
Она внимательно изучала его лицо.
— Потти, а ты не смеешься надо мной? Ты же понимаешь — я не могу проверить то, что ты говоришь.
— Как бы я хотел, чтобы это было шуткой. Нет, Мид, я не шучу, когда дело доходит до цифр, — просто не знаю, как это объяснить. Вот оно как. Год Резонанса.
Когда Брин вез ее домой, она почти все время молчала. Они уже подъезжали к западной части Лос- Анджелеса, когда она сказала:
— Потти?
— Да, Мид.
— Что мы будем с этим делать?
— Что делают с ураганом? Прячут уши под шляпу. Что ты можешь сделать с атомной бомбой? Нужно постараться не оказаться в том месте, где она взорвется. Что еще можно сделать?
— М-да. — Она некоторое время просидела молча, а потом спросила: — Потти, ты скажешь мне, когда нужно будет делать ноги?
— Что? Ну, конечно! Если я смогу это выяснить заранее.
Он проводил ее до двери дома и уже повернулся, чтобы уходить, когда она окликнула его:
— Потти!
