Чудесная башмачница

таверну,
и сбежались к ней сеньоры.

Башмачница. Они у меня дождутся!

Малыш (стучит рукой по столу, отбивая такт).

Кто тебе, о сапатера,
дарит платья дорогие,
и капоты из батиста,
и платочки кружевные?

Сам алькальд по ней вздыхает,
и вздыхает дон Дроздильо.
Сапатера, сапатера,
как себя ты осрамила!

Пение за сценой все приближается. Теперь уже можно различить аккомпанемент бубна. Башмачница хватает шаль и накидывает на плечи.

Малыш (испуганно). Куда ты?

Башмачница. Они меня доведут до того, что я куплю револьвер.

Пение стихает. Башмачница бежит к двери, но на пороге сталкивается с величественным Алькальдом, который входит, стуча жезлом.

Алькальд. Кто здесь отпускает?

Башмачница. Дьявол!

Алькальд. Что случилось?

Башмачница. Случилось то, о чем вы давно должны были знать и чего вы как алькальд не должны были допускать. Народ распевает обо мне песенки, соседи хохочут у дверей, и раз у меня нет мужа, который мог бы меня защитить, то я иду защищать себя сама, если на плечах у наших властей не головы, а пустые тыквы, если они – нули без палочки, заводные куклы!

Малыш. Очень хорошо сказано.

Алькальд (сердито). Малыш, малыш, не болтай чего не следует… (Башмачнице.) Знаешь ли ты, что я только что сделал? Я засадил в тюрьму не то двоих, не то троих из тех, кто пел эти песенки.

Башмачница. Хотела бы я, чтоб это было так.

Голос (за сценой). Малы-ы-ыш!

Малыш. Меня мать зовет. (Бежит к окну.) Что-о-о? До свиданья. Если хочешь, я принесу тебе огромную саблю моего дедушки, он с ней ходил на войну. Я-то с ней не справлюсь, понимаешь? Ну, а ты…

Башмачница (смеясь). Что захочешь, то и сделаю!

Голос (за сценой). Малы-ы-ыш!

Малыш (уже на улице). Что-о-о-о?

Алькальд. По-моему, только с этой маленькой бестией ты и обращаешься по-человечески.

Башмачница. Вы слова сказать не можете, чтобы меня не обидеть… Чему изволите смеяться, ваша светлость?

Алькальд. Тому, что ты такая красивая и такая разборчивая!

Башмачница. А, пес с ними со всеми! (Подает ему бокал вина.)

Алькальд. Как все обманчиво в этом мире! Я знал женщин ярких, как мак, прекрасных, как душистые розы, смуглых, с огнем в глазах; женщин, чьи волосы пахли туберозой, а руки были всегда горячи; женщин, чью талию можно было обхватить двумя пальцами, но таких, как ты… но таких, как ты, – нет! Третьего дня я все утро пролежал в постели больной только из-за того, что ты развесила на дворе две свои рубашки с голубыми бантами, и я их увидел, а это все равно что увидеть тебя, моя радость!

Башмачница (вне себя). Замолчите, старый черт, замолчите! У самого дочки невесты, на руках огромная семья, а он тут шашни заводит, да еще так нагло, и говорит мне всякие мерзости!

Алькальд. Я вдовец.

Башмачница. А я замужем.

Алькальд. Но муж тебя бросил и не вернется, в этом я уверен.

Башмачница. Я буду жить так, как если бы он у меня был.

Алькальд. А я знаю, что твой муж тебя вот настолечко не любил, он мне сам об этом сказал.

Башмачница. А я знаю, что все ваши четыре жены, разрази их гром, терпеть вас не могли.

Алькальд (ударяет жезлом в пол). Довольно!

Башмачница (бросает на пол стакан). Довольно!

Пауза.

Алькальд. Попала бы ты в мои руки, я бы тебя живо скрутил!

Башмачница (насмешливо). Что вы сказали?

Алькальд. Ничего… Я думал о том, что если б ты вела себя как следует, я бы тебе доказал, что у меня хватит мужества и смелости заключить сделку в присутствии нотариуса насчет одного великолепного дома.

Башмачница. Ну и что же?

Алькальд. Одна гостиная в этом доме стоит пять тысяч реалов, на столах большие вазы, на окнах парчовые занавески, несколько трюмо…