— Никто, никто не может мне помочь. Нет больше никого, кто мог бы помочь мне. — Она говорила глухим бесцветным голосом, как робот. — Я думала, что однажды… однажды вернусь. И погляжу на него в последний раз. Но девушка поехала туда вместо меня. И он узнал, что я обманула его. Значит, он не захотел бы меня видеть. Я всю жизнь надеялась, что смогу объяснить ему. И он простит меня. Я бы заставила его смотреть на меня так, как он смотрел на нее. А теперь уже поздно, все поздно! — вдруг закричала она, и редкие слезы поползли по дряблым щекам.
Эмили напряглась, она понимала, что ей придется идти по минному полю. Но останавливаться нельзя.
— Тетя, о ком ты говоришь? — спокойно спросила она. — Об Оноре Горгульи?
Рейчел повела глаза в сторону и кивнула.
— Какое прекрасное имя. А сам он был красив как греческий бог. Я повредила лодыжку, а он поднял меня и держал на руках. Я тогда сразу поняла, чего хочу. Хочу, чтобы он никогда не выпускал меня из своих объятий. Но он никогда больше ко мне не прикасался. — Она сверкнула глазами. — А все потому, что пришла она. И с того момента изменилось все. Он по-прежнему был добр ко мне, но не отрывал от нее глаз. Она порвала с ним, как тебе известно теперь, потому что у него была семья, а жена не давала ему развода. Я бы осталась с ним навсегда, если бы он только слово сказал. Мне было бы все равно, что думают окружающие.
Эмили слушала, боясь проронить хоть слово.
Рейчел судорожно сцепила на груди руки.
— Ну почему он ни разу не попросил меня остаться с ним? Почему он хотел ее, а не меня? — Она помолчала, Потом продолжила: — А потом она сказала мне, что собирается вернуться к нему, потому что должна родить его ребенка. Я представила себе, как они лежат в постели, любят друг друга… Это было невыносимо… Я рассмеялась и сказала, что тоже жду от него ребенка. Наговорила ей, что он спал с нами обеими. Что для таких, как он, одной женщины всегда мало.
— И она… тебе поверила? — ахнула Эмили.
— Я же была старшей сестрой, которая всегда о ней заботилась. А он был богач, который изменял своей жене. Она знала, что у него до нее были другие женщины. Думаю, в глубине души она все время боялась, что он никогда не сможет остановиться. — Тетя Рейчел хихикнула. — Я тогда как раз болела, и она поверила, что у меня токсикоз и что я действительно беременна. Я только подогрела ее сомнения и страхи. Помню, она меня выслушала, потом выбежала из моего дома на улицу… и попала прямо под машину. Она-то особо не пострадала, но вот ребенок…
Краска бросилась Эмили в лицо.
— Мама потеряла этого ребенка?
— Она была такая слабая, — усмехнулась Рейчел. — Позволила его ребенку погибнуть. Будь она такой же сильной, как я, небольшое дорожное происшествие ему бы не повредило. Вот я бы родила. И мне было бы наплевать, что он внебрачный. А ей нет. У Люси вечно были моральные проблемы. Она проклинала себя за то, что любит женатого мужчину, была уверена, что будет за это наказана… и я наказала ее!
Эмили вдруг стало холодно, и она зябко передернула плечами.
— А что же мама сказала потом, когда стало понятно, что ты не беременна?
— Я объяснила ей, что ошиблась, но уж в следующий раз точно не промахнусь. Она и тут мне поверила. Люси убедила себя в том, что он действительно любит меня, и перестала читать его письма. А он все писал и писал ей, а я все время делала вид, что тоже получаю от него письма. — Рейчел глядела прямо перед собой. — Скоро она переехала и встретила другого мужчину. Это был не Оноре, конечно, но он очень любил ее, а Люси хотела все забыть. Потом родилась ты… Короче, у нее была здоровая и счастливая семья. Как же я ненавидела ее за это! — Резко выпрямившись в кресле, она опять сверкнула глазами. — Когда она вышла замуж, я поехала к нему. Он был тогда во Франции. Рассказала, что всю жизнь любила его, что готова быть для него всем, делать все, что он захочет. Я даже встала перед ним на колени. Но он никак не реагировал. Он, кажется, даже не слышал, что я ему говорила. Он хотел говорить только о ней. И об их ребенке. Тогда я разозлилась. Сначала я хотела рассказать ему про выкидыш, чтобы ему стало больно, а потом поняла, что ему невыносимо будет думать, что чужой мужчина воспитывает его ребенка, ребенка, которого он никогда не увидит. Я сказала, что Люси родила девочку, а потом вышла замуж. И что Люси больше не желает его видеть.
— Но как ты могла? — Эмили пристально посмотрела на тетку. — Как ты могла так поступить: нагромоздить столько лжи и разрушить жизнь двоих людей?
— А я первая его увидела, — запальчиво заявила тетка. — Он должен был влюбиться в меня, а не в нее. — Она заплакала. — Все всегда хотели только ее. Даже мой муж оживал, когда видел Люси. И вот ее не стало. И моего Оноре тоже не стало.
— Тетя, о чем ты? — испугалась Эмили.
— Он умер, — сказала Рейчел. — Вот сообщение в газете.
Эмили развернула скомканную газету и сразу наткнулась на фотографию в траурной рамке. Боже мой, от кого я узнала о его смерти! — подумала Эмили.
Спустя полчаса «скорая», которую вызвала Эмили, увез Рейчел в частную клинику. Эмили навела порядок в гостиной и села в теткино кресло. Она не могла прийти в себя от известия, что тетка разрушила жизнь матери и ее собственную любовь. Теперь поздно исправлять. Клод, судя по всему, уже женат.
Она добралась до своего кондоминиума только к вечеру. Открыв дверь и вежливо кивнув консьержке, Эмили направилась к лифту. Она была так подавлена, что не видела, как из кресла, стоящего в холле, навстречу ей поднялся высокий мужчина.
— Эми, — тихо позвал он.
Она оглянулась и зажала рот ладонями, чтобы не закричать. Клод — а это был он — подошел к ней и спокойно спросил:
— Какой этаж нам нужен?
— Что? — растерялась Эмили. — А, шестнадцатый.
— Это хорошо, — кивнул он.
Как только дверцы лифта захлопнулись, Эмили прижалась к нему и заплакала. Клод нашел ее губы. В его поцелуе не было ни нежности, ни деликатности. Он был пронизан чувственностью и требовал ответа. Сквозь тонкую ткань блузки она ощущала жар его тела. Он дрожал от желания…
Лифт остановился на шестнадцатом этаже. Клод протянул руку и хрипло сказал:
— Ключи… Открывай скорее, или я возьму тебя прямо здесь.
Каким-то непонятным образом они ухитрились открыть дверь и даже захлопнуть ее за собой.
Порыв страсти бросил их на диван в гостиной. Эмили чувствовала, как весь мир, вся огромная вселенная струится сквозь ее тело горячим потоком. Клод хрипло шептал ее имя. Ее ограниченный прошлый опыт никак не мог подготовить ее к тому яростному ликованию тела, которое она ощущала сейчас, наслаждаясь полнотой единения с другим телом и звенящим чувством абсолютной свободы…
А потом они просто говорили друг с другом, и это тоже было счастье.
— Ну и? — спросила Эмили. — Признавайся, когда ты понял, что мы не брат и сестра?
— Когда ты выставила «Дезире» на продажу, — ответил он. — Адвокаты показали мне документы. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сопоставить даты. Ты родилась на восемнадцать месяцев позже, чем это планировалось.
— И ты ничего мне не сказал? — Эмили возмущенно посмотрела на него. — Я все это время была уверена, что мы потеряли друг друга навсегда.
Клод ласково притянул ее к себе.
— Я знал, что ты меня дождешься. Прости, я делал все это из-за отца. Он так хотел верить, что ты его дочь. Ты была плодом любви. Поэтому он не хотел проводить тесты, не хотел, чтобы была хоть капля сомнения. Ты была единственным подтверждением того, что его любовь имела смысл. Я не мог отнять у него последнюю радость. — Он долго молчал, потом сказал: — Врачи объяснили мне, что жизнь его может оборваться в любой момент. Я не мог допустить, чтобы он ушел с отчаянием в душе. И он был счастлив до последней минуты, любовь моя. Он все время говорил о тебе, думал о тебе. Я — тоже. Я бы никогда не
