Доктор Конингс снял шляпу, вытащил из карманов полосатых брюк свои трубки и опустился на колени перед убитой. Он тщательно исследовал, пятна на шее. Затем большим и указательным пальцами закрыл глаза девушки. Когда он поднялся, колени его громко хрустнули.
Доктор осторожно снял очки, вынул из нагрудного кармашка носовой платок и протер их.
— Она мертва, — констатировал он.
Де Кок молча кивнул и лицо его посерьезнело.
— Я уже это понял, — сказал он. Доктор Конингс снова повернулся к трупу.
— Убийство произошло недавно, не более часа назад. Тело еще не остыло… Температура почти нормальная, я бы сказал. Не успела остыть, хоть и раздета. — Доктор снова надел очки и аккуратно сложил носовой платок. — Вы видели пятна у нее на шее?
— Да.
— Сильная хватка. Завтра во время вскрытия старый Рюстлоос установит, сколько хрящиков сломано. Ручаюсь, что много. На вашем месте, инспектор, я бы заинтересовался парнями с крепкими руками!
Доктор надел шляпу, помахал им на прощание и пошел по коридору. Де Кок проводил его задумчивым взглядом, затем повернулся к фотографу.
— Сделай еще один снимок, с закрытыми глазами. Это естественней, может быть так легче опознать убитую…
Брам ван Вилинген снова приготовил свой фотоаппарат и склонился над трупом.
Де Кок обратился к Вестернингу:
— Когда фотограф закончит свое дело, санитары могут отвезти тело в прозекторскую. А мы тем временем опечатаем купе. Потом позволь мне побеседовать в твоей конторе с кондуктором этого поезда.
Однако главный инспектор покачал головой.
— Не удастся.
Де Кок вскинул брови.
— Как это?
— С кондуктором этого поезда нельзя побеседовать… во всяком случае сейчас. Он сошел в Утрехте.
Седой инспектор с удивлением посмотрел на Вестернинга.
— Почему?
— Пожаловался на острую боль в желудке.
3
Фледдер не спеша опустил свои беспокойные пальцы на клавиатуру пишущей машинки и поднял на вошедшего инспектора глаза.
— Откуда вы?
— Из Дворца правосудия.
— Что вам там понадобилось?
Де Кок безнадежно махнул рукой.
— К сожалению, я не смог тебя предупредить. Ты как раз отправился за бутербродами для ланча, когда позвонил господин Медхозен и попросил немедленно приехать к нему. Прочитав наш протокол об убийстве на Центральном вокзале, он обнаружил в нем нечто общее со старым делом об убийстве в Энкхойзене. В самом деле, там тоже была убита девушка и точно так же она была найдена совершенно обнаженной в купе первого класса.
— Задушена?
Де Кок кивнул.
— Кем-то с очень крепкой хваткой.
Фледдер отодвинул от себя пишущую машинку.
— Я должен попросить доктора Рюстлооса во время вскрытия обратить особое внимание на хрящики… если только удастся ему это растолковать — старик стал очень плохо слышать.
Де Кок помолчал немного, и вдруг глаза его засветились, он хитро прищурился.
— В Энкхойзене, — он торжествующе поднял указательный палец, — следователи допустили ошибку.
— Какую?
— Кондуктор.
Фледдер непонимающе посмотрел на него.
— Они тогда не попытались встретиться с кондуктором и не допросили его — вы это имеете в виду?
— Да нет, кондуктора-то они допросили и даже очень основательно, выяснили у него точное время отправления поезда… количество пассажиров первого и второго класса… приметы людей, у которых он проверял билеты… — одним словом, выяснили все детали и даже более того… — Де Кок театрально раскинул руки. — Но они не спросили его о неожиданных болях в желудке.
Фледдер по-прежнему ничего не понимал.
— Ну и что же?
Де Кок тяжело вздохнул.
— А ты подумай хорошенько, — сказал он, — что обычно делает кондуктор в поезде? Проводит контроль. Об этом нам напомнил сегодня инспектор Вестернинг… И строже всего он контролирует пассажиров первого класса. Мужчина или женщина, замыслившие преступление, естественно, не захотят, чтобы им помешал кондуктор, который может войти в купе для проверки билетов.
Фледдер от удивления застыл на месте с открытым ртом.
— И потому убийце нужно было срочно избавиться от кондуктора… — догадался он.
Де Кок кивнул.
— Сославшись на сильные боли в желудке, он ушел…
Несколько минут оба молчали, обдумывая эти странные убийства в поезде. Из-за того что в большой комнате следователей день и ночь горел яркий свет, лампы дневного света над рабочими столами постоянно мерцали, издавая слабое жужжание, которое раздражало и мешало сосредоточиться.
Де Кок поднялся со своего места и начал по своей давней привычке ходить взад и вперед по комнате.
Его волевое лицо с резкими чертами выдавало отчаянное напряжение мысли, ему во что бы то ни стало хотелось найти убийцу… и не только потому, что он желал угодить Медхозену, просто надо было закрыть дело, которое давно уже считалось безнадежным.
Он остановился у стола Фледдера.
— Брам ван Вилинген принес фотографии?
Фледдер достал из стола большой желтый конверт.
— Он принес фотографии как только вы ушли, сказал, что торопился так только ради вас.
Де Кок улыбнулся.
— Очень мило с его стороны. Ты их просмотрел?
— Да.
— Ну и что же?
Фледдер неопределенно пожал плечами.
— Честно говоря, я не слишком много нового для себя открыл, — мрачно заметил он.
Молодой инспектор отодвинул подальше пишущую машинку и разложил на столе фотографии.
— Может быть, вы обнаружите что-то интересное?
Де Кок внимательно изучал фотографии из-за спины Фледдера.
— Как ты считаешь, сколько ей лет? — спросил он.
