– Например? – я отпил шампанского.
– Пусть вас просветит леди Картер. Она нас ждет.
Дениз прекратила есть.
– Леди Картер? Но это название спасательного катера.
– Конечно. Ее муж десять лет назад перед смертью оплатил нам новый катер. Королевская служба спасения на воде назвала катер в честь его жены.
– Леди Картер? – переспросил я.
– Жена Джека Картера. Сэра Джека Картера, после того как умер его отец. После войны он приехал сюда и купил поместье.
– А леди Картер? – спросил я, хотя уже знал ответ.
– Мы зовем ее леди Молли. Молли Собел в девичестве. Она много лет работала в этих краях врачом.
Дениз вопросительно взглянула на меня, затем снова повернулась к Зеку.
– А дети у них были?
– Нет. Джек был ранен в Дюнкерке и потерял ногу, ему кое-что повредило, если вы меня понимаете. Не то чтобы это имело значение. После Гарри.
– Что с ним случилось? – спросил я.
– Пусть она вам расскажет. Она ждет. И не забудьте Таркуина.
Когда мы приехали в поместье, он не пошел к парадному входу, а повел нас за угол, где над чудесным розовым садом возвышалась терраса. Стеклянные двери были открыты, и мы увидели ее. Она сидела в библиотеке на диване возле камина.
Ей было восемьдесят. Седые волосы собраны в пучок, все еще молодое лицо, высокие скулы. Она подняла глаза от рукописи, моей рукописи, и отложила ее в сторону.
– Я узнала вас по фотографии с книжной обложки.
– Леди Молли, – я пожал ей руку. – Моя жена Дениз.
Она усадила Дениз рядом с собой.
– Говорят, вы замечательный пилот.
– Спасибо, – поблагодарила ее Дениз.
– Меня очень увлекла ваша книга. Оказывается, я так многого не знала. – Затем она нерешительно спросила: – Можно мне посмотреть на Таркуина?
Дениз расстегнула сумку, вытащила медвежонка и протянула его ей. Леди Молли долго рассматривала его, потом прижала к себе, в глазах у нее стояли слезы.
– Гарри считал, что он погиб при аварии «лисандра».
– Очевидно, Мари взяла его для своей дочки, – ответил я. – Мари погибла уже после высадки союзников. Девочку удочерили родственники, и здесь следы Таркуина теряются.
– Вновь он появился, когда мы обнаружили его в антикварном магазине в Брайтоне, – продолжила мой рассказ Дениз. – Как он туда попал, мы никогда не узнаем. Но он сохранил свое имя.
В разговоре возникла пауза. Наконец я спросил, несколько стесняясь своей бесцеремонности:
– Как сложилась дальнейшая судьба Гарри?
Леди Молли улыбнулась: «Пришлось все рассказать Эйзенхауэру. Было решено поставить на всем этом деле гриф „совершенно секретно“. Гарри продолжал выполнять поручения Манро. После катастрофы над Ла-Маншем и гибели Макса он очень сильно изменился. Они были одним целым, понимаете?»
Дениз взяла ее за руку и мягко спросила:
– И что дальше?
– Такая идиотская глупость. В самом конце войны мой дядя имел дела с каким-то немецким генералом. Гарри вызвался слетать за ним на «арадо» с опознавательными знаками Люфтваффе. На обратном пути над Францией их атаковал «москито» британских ВВС.
– Они упали в Ла-Манш? – спросил я.
– О нет. Погода была отвратительная, но он долетел до Колд-Харбора. «Арадо» остановился, и, когда мы открыли кабину, немецкий генерал сидел на заднем сиденье и что-то тараторил, а Гарри за штурвалом был уже мертв.
Она вспоминала прошлое, и на ее лице застыло мучительное выражение. Наконец леди Молли удалось взять себя в руки.
– Для меня так важно снова увидеть Таркуина.
– Он вернулся домой, – сказала Дениз. – Он по праву принадлежит вам.
– Я вам очень благодарна. – Молли встала. – А я хочу вам кое-что показать.
Под дождем мы приблизились к стене, сложенной из песчаника. За ней были видны старая серая каменная церковь, кипарисы и несколько буков, образовавших крохотную рощицу. Зек открыл ворота, и мы очутились на кладбище. Мы шли по узенькой дорожке мимо могильных плит, некоторые из которых были, очевидно, очень древними. Наконец мы остановились в дальнем углу кладбища под кипарисом. На могиле лежали живые цветы, трава была аккуратно подстрижена, на надгробии высеченная золотыми буквами надпись гласила: «Март 1945. В память о полковнике Гарри Келсо и его брате, подполковнике бароне Максе фон Хальдере, с любовью. Наконец вместе. Братья по оружию».
Дождь усилился, и Зек придвинулся к Молли, держа над ее головой зонтик. Было нечто величественное в том, как он стоял, обняв Молли одной рукой. Дениз пыталась сдержать слезы. Леди Молли обернулась к нам: «Не горюйте, моя дорогая. Это случилось давно, очень давно, и теперь уже ничего не значит. Я скажу вам одну вещь, о которой не знает даже мой дорогой Зек».
Зек озадаченно сдвинул брови, а мы стояли и ждали.
– Как вы выяснили, когда в 1930 году погиб их отец, близнецам было по двенадцать лет. Эльза заключила со стариком Келсо сделку, по условиям которой она возвращалась в Германию со своим старшим сыном, бароном, а Гарри оставался с дедом.
– Так и было, – сказал я.
– Буквально перед смертью Гарри рассказал мне, что, когда они узнали о решении матери и деда, им эта идея не понравилась. Они считали, что Таркуин должен остаться в Америке, в доме, где родился их отец. Затем они бросили монетку, чтобы выяснить, кто из них поедет в Германию.
– О нет! – воскликнула Дениз.
– Да, моя дорогая, – сказала Молли. – Гарри Келсо был бароном фон Хальдером, а Макс был Гарри Келсо.
Более поразительной истории я в своей жизни не слышал. Дениз произнесла: «Наконец вместе. В некотором смысле они всегда были вместе».
– Именно так. – Леди Молли улыбнулась. – Пойдемте обратно. – И она пошла впереди нас, а Зек все держал над ней зонтик.
Мы распрощались, и Зек отвез нас на аэродром. Пока Дениз заводила двигатель, дождь барабанил по кабине и над морем поднимался туман.
– Пора лететь, – сказала она. – А то станет еще хуже.
Мы с ревом разогнались по полосе и поднялись в серое небо на тысячу футов. Внезапно Дениз накренила самолет влево.
– Что ты делаешь? – спросил я.
– Хочу бросить прощальный взгляд.
Но, пока мы разворачивались над морем и возвращались к земле, туман закрыл все. От Колд-Харбора не осталось ни малейшего следа. Как будто его никогда и не было.
