допускаю.
Он успокаивающе погладил ее по руке, жалея, но считая себя обязанным высказать правду.
— Гладстоун, который мы любим и помним с детства, стал другим. Много ли неизвестных тебе людей заходили в магазин?
— На моей памяти… не так уж много.
— Немного? Это точно?
— Да.
— Хорошо. Незнакомцы в Гладстоуне — редкие визитеры, а вездесущих страховых агентов мы уже знаем.
— Но кто из наших мог пойти на убийство? — с дрожью в голосе спросила Лиз.
Он попытался ободряюще улыбнуться, но улыбка не получилась.
— Забудь о прежних временах, Лиз, когда по ночам мы спокойно гуляли в лесу и слушали пение соловьев. Гладстоун теперь недалеко от большой дороги. — Он помолчал и добавил: — Но мы справимся с этой напастью.
Она не сразу решилась возразить ему:
— Вряд ли у вас это получится.
— Тебе об этом сказали чаинки в чашке?
— Не издевайся надо мной! Я на многое способна!
— Твоя бабушка-цыганка обучила тебя?
— Я знаю, что ты мне не поверишь, но хотя бы выслушай. Никогда еще не было стольких нехороших примет, как сегодня. Зло, тяжелое свинцовое зло нависло над городом.
— Покупаю твою версию за пять долларов. И еще выкладываю пятерку, если твой магический кристалл подскажет, как от этой угрозы избавиться, — снова попытался отшутиться Алекс.
— Ты же знаешь, что нет у меня никакого магического кристалла, — с грустью сказала Лиз. — Но я убеждена, что кто-то вот-вот появится в Гладстоуне. Все приметы твердят об этом в один голос. У меня уже в ушах звенит от их хора. Темный человек с отметиной на лице. Чужак. Он придет к нам на помощь, но по какой-то причине это обернется нам во зло. И мы долго не сможем раскрыть его тайну. И я думаю… Нет, я уверена, он пожертвует жизнью ради кого-то из нас.
Глава 2
Миранда отперла дверь маленького уютного домика, расположенного недалеко от деловой части Гладстоуна, но все-таки достаточно уединенного, и прямиком прошла на кухню. Здесь обычно было солнечно и все сверкало, но в этот день после ночного ливня небо застилали тучи, и даже безупречной белизны стены и мебель, поблескивающая металлическая кухонная утварь и желтенькие занавески на окнах не оживляли вид комнаты.
И на душе у Миранды было так же пасмурно.
Она включила кофеварку, чтобы разогреть остатки вчерашнего кофе, потому что на рассвете не успела приготовить свежий, а миссис Таск с утра записалась на прием к врачу и заранее предупредила, что задержится. Подогретый кофе наверняка покажется слишком горьким, но это вполне соответствовало ее настроению.
Свежезаваренный кофе ожидал ее в офисе, но Миранде хотелось заглянуть сперва домой, провести здесь в одиночестве несколько драгоценных минут, вдали от беспрерывно звонящих телефонов, громогласных помощников и прорывающихся в кабинет напуганных посетителей. Она не сомневалась, что Алекс сделал подобный крюк по пути в контору, только, скорее всего, завернул к Лиз, а не к себе домой.
Каждый выбирает то место, какое ему больше подходит, где можно отдышаться и успокоить нервы.
— Рэнди?
Девушка лет шестнадцати, поразительно похожая на Миранду, робко заглянула в дверь. На ней была ночная рубашка, а сверху накинут халат, что выглядело странным в десять утра, когда в школе давно шли занятия, но все объяснилось после реплики Миранды:
— Тебе не следовало вставать, Бонни. Доктор сказал, что сон для тебя полезней всех лекарств.
— Я чувствую себя гораздо лучше, честное слово. Это только простуда, ничего серьезного. — Бонни наблюдала, как Миранда наливает в чашку густой черный кофе. — Так это он?
Миранда сделала жадный глоток, поморщилась, потом молча кивнула.
— Адам Рамсей? Все так, как тебе виделось?
— Именно как мне виделось, — подтвердила Миранда печально.
Бонни поежилась, словно от озноба, потом решительно прошагала к столу и уселась.
— Я почти не знала его. Все же…
— Все же тяжело, — согласилась Миранда.
— И все теперь завертится?
— Боюсь, что да.
Губа у Бонни дрогнула, и она прикусила ее.
— Тогда мы уедем. И дело с концом. Мы просто…
— Бессмысленно, Бонни. Это ничего не изменит. То, что должно произойти, — произойдет, независимо от нас.
— Ты не можешь это остановить. — Голубые глаза девочки подернулись печалью, и свет в них угас.
— Нет, я не могу остановить это. — Миранда вздохнула. — Одна не могу.
— Может быть, Алекс…
— Нет. Не Алекс.
Они встретились взглядами, выдержали паузу, и Бонни сказала:
— Ты могла бы попросить их прислать кого-нибудь.
— Мне нужен он. — Горечь звучала в голосе Миранды. Произнесено это было с явной неохотой и даже, казалось, с отвращением.
— Ты уверена?
— Да, уверена.
— Прошло много времени, Рэнди. Восемь лет.
— Восемь лет и четыре месяца. — Миранда невесело усмехнулась. — Я отлично помню, когда это было, поверь мне.
— Я хотела сказать, что все меняется, Рэнди. Люди меняются, тебе это известно лучше, чем кому-либо другому. Даже он должен был измениться. Сейчас все будет по-другому.
— Будет ли?
Бонни заколебалась.
— Тебе привиделось что-то еще? Правда? Что? Что ты видела?
Миранда посмотрела на кофейную гущу в чашке, и губы ее скривились.
— Неизбежность, — сказала она.
— Это необъяснимо, — заявил доктор Шеппард. Добродушная улыбка, обычно словно приклеенная к его лицу, сменилась выражением хмурой озабоченности. — Зубная карта совпадает, тут не возникает никаких вопросов. То, что мы нашли, несомненно, останки Адама Рамсея.
— Но… — произнесла Миранда.
— Да, есть и «но». Кости по всем признакам принадлежат мужчине не моложе сорока лет. Содержание кальция и другие изменения в костной структуре указывают на возраст примерно от сорока до пятидесяти. — Доктор сделал паузу. — Это выше моего понимания, Рэнди. Очевидно, более опытный и более компетентный судебный медик, патолог или антрополог должен заняться останками. Я мог что-то упустить, недоглядеть, неправильно истолковать результаты проб или вообще неверно провести тестирование. Все возможно.
Их разделял рабочий стол шерифа весьма внушительных размеров, не очень подходящий для такого маленького кабинета. Сидя за этим столом, Миранда ощущала себя хозяйкой, а док Шеппард — гостем, случайно забредшим сюда и страстно желающим поскорее смыться.
Она уперлась локтями в столешницу, прижала ладони к вискам, где пульсировала изматывающая боль,
