Ройстер недоверчиво усмехнулся:
— Я слишком хорошо знаком с семьей ее матери. Первостатейные снобы! Когда станет известно, что она потомок таких родов, как Невилл и Кларендон, ее будут принимать с достойным ее происхождения почетом. Американка, как же! Все это чушь. Ее родители родились британскими подданными, и она тоже англичанка. Настало время сообщить ей об этом. Я и пенса не дам за тех юнцов, что называют себя американцами, но не сомневаюсь, что почти все они в какой-то степени имеют британское происхождение. Эти разговоры о войне кощунственны. Они недопустимы. Это все равно что брат пойдет войной на брата. Это просто семейная ссора.
Трэвис не встревал в разглагольствования отца, но с изумлением слушал его. Возможно, у графа было достаточно влияния, чтобы положить конец блокаде портов и приведению в готовность военно-морских сил, но он ничего не знал о настроениях американцев. Они хотят мстить, и они сделают это. Правая или неправая, но эта война неизбежна.
Когда отец высказался, Трэвис только пожал плечами.
— Как бы там ни было, отец, но Алисия вышла замуж за индейца-шкипера большой килевой лодки, а не за виконта. Тот факт, что она отпрыск двух аристократических фамилий, не впечатлит ее, хотя Скотт считает по-другому.
Граф недоверчиво посмотрел на своего сына:
— Шкипер килевой лодки?! Ты осмелился превратиться в шкипера килевой лодки и при этом ухаживать за такой леди, как Алисия Стэнфорд? Ты с ума сошел?
— Да, я им был — шкипером большой килевой лодки! И смею надеяться, чертовски хорошим шкипером! Этот титул, который ты навязал мне, так мало значит здесь, что Честер Стэнфорд даже не нашел нужным сказать об этом Алисии. И наверное, он хорошо знал, что делал. Когда она увидела мой титул на брачном документе, то чуть не убила меня. В этой части света британцы не пользуются популярностью. — Трэвис остановил бродячую торговку цветами и купил букетик ранних нарциссов. В Сент-Луисе Алисии очень нравились эти желтые весенние цветы. Вот это должно понравиться ей гораздо больше, чем новости о ее деньгах или о ее происхождении.
— Я навязал тебе титул? — Ройстер не знал, какое из возмутительных утверждений сына следует оспорить в первую очередь, но это показалось ему самым оскорбительным. — Этот титул имеет долгую, освященную веками историю! Твои предки в жестоких сражениях завоевывали для тебя привилегии, от которых ты с такой легкостью отмахиваешься. Этот титул обеспечивает тебе уважение, богатство и положение в обществе, и все это из-за подвигов твоих предков. Неужели ты не испытываешь к нему почтения?
Они повернули за угол и увидели особняк Трэвиса. Он снова ускорил шаг.
— Вы забываете других моих предков, сэр, — спокойно ответил он, вглядываясь в стоящий невдалеке дом. — Они тоже доблестно и с честью воевали, но меня презирают за это наследие. Я предпочитаю сам заработать себе богатство и добиться уважения, но мне достаточно и того, что я завоевал Алисию. Только не нужно слишком давить на меня такими понятиями, как «почет» и «уважение»…
Раздался крик, эхом прокатившись по улице. Трэвис рванулся вперед и помчался к дому. Он увидел, что парадная дверь приоткрыта. Осталось совсем чуть-чуть.
Алисия схватила нож, ее пальцы судорожно сжали деревянную ручку, а в это время Эдвард попытался отодвинуть ее в сторону, чтобы добраться до стоявшей на полу колыбели с кричащим от страха младенцем. Напуганная и рассвирепевшая, Алисия хотела только одного — защитить свое дитя. Она выставила перед собой руку с ножом, вынудив Эдварда остановиться.
Эдвард услышал топот сапог по паркетному полу и решил: сейчас или никогда. Он прыгнул вперед в тот момент, как распахнулась кухонная дверь.
От удара дверью Эдвард пошатнулся, а внезапное появление Трэвиса отвлекло внимание Алисии. Все еще сжимая в руке нож, она отступила назад, но недостаточно быстро. Потерявший равновесие Эдвард споткнулся и упал прямо на нож. Лезвие скользнуло по его кадыку и вонзилось в горло.
Смерть наступила мгновенно, намного быстрее, чем смолк крик Алисии. Из горла распростертого у ее ног мужчины брызнула кровь, заливая пол и ее передник, а она продолжала сжимать нож и кричать, пока Трэвис не переступил через тело и не отобрал у нее оружие.
Алисия упала в объятия Трэвиса и позволила ему вывести ее, рыдающую, из кухни. Они не обратили внимания ни на лорда Ройстера, ни на его потрясенное лицо. Крупная дрожь безостановочно сотрясала ее тело, и Трэвис накинул на нее свой сюртук и повел к лестнице. Из ее горла рвался вопль, но Трэвис, бормоча ей на ухо нежные слова, помог подавить этот безумный крик. Он крепко прижимал Алисию к себе, оберегая ее, и вел в комнату, наполненную солнечным светом. Как ни странно, он все еще сжимал в руке букетик желтых цветов, и Алисия остановила на них взгляд и уже не могла от них оторваться.
— Они красивы, — произнесла она восхищенно, коснувшись пальцем одного из бархатных лепестков.
Спохватившись, Трэвис вручил ей цветы и быстро снял с нее сюртук и забрызганный кровью фартук.
— Нарциссы. Тебе. — Он попытался отвлечь ее.
— Я убила его, да?
Алисия подняла на него наполненные безумием и болью синие глаза. Нужно прогнать эту боль, убрать ее сейчас, пока она не погубила ее и все, что у них было, но, услышав звук открываемой двери и шаги внизу, Трэвис решил на пару минут оставить ее одну. На кухне продолжал кричать ребенок.
— Я принесу к тебе Дейла, — торопливо сказал он, уходя от ответа.
Когда через некоторое время он вернулся с ребенком, Алисия ставила букет в вазу на туалетном столике. Ее платье валялось на полу, и она стояла в одной сорочке. Она обернулась, когда вошел Трэвис, и хотя из ее глаз еще не исчез ужас, она инстинктивно потянулась к плачущему младенцу.
— Он голоден, мне нужно его покормить. — Алисия взяла ребенка на руки.
— Прекрасно. Ложись в кровать, согрейся, а я передам тебе Дейла.
Она подчинилась, но Трэвис с тревогой наблюдал за ней. Когда она легла под одеяло, он передал ей мокрого малыша. Алисия укоризненно посмотрела на него и показала на лежавшие на комоде пеленки.
Вскоре малыш был перепеленат и пристроен к груди, а Трэвис, сев на кровать, принялся стаскивать сапоги. Алисия с любопытством наблюдала за ним.
— Что ты делаешь?
— Присоединяюсь к тебе. — Не снимая одежды, Трэвис улегся рядом с ней и заключил ее в объятия, стараясь не потревожить младенца, который упоенно сосал грудь матери.
Он чувствовал, как натянуты ее нервы, ощущал прокатывавшуюся по ее телу дрожь и вспоминал о том, как сам впервые убил человека. Он был тогда моложе ее, да и пьян к тому же. Сразу после этого его вырвало. Алисии было тяжелее. Она промолчала, когда он пристроил ее голову на свое плечо.
— Это был несчастный случай, — ласково произнес он.
— Я убила его. — Слова звучали спокойно, без всяких эмоций. — Он хотел причинить боль Дейлу, и я убила его.
Запоздалый страх пронзил его, и он сильнее прижал ее к себе. Синяк на ее лице свидетельствовал о том, что с ее стороны это была самооборона. Он не мог предположить, что мерзавец посмеет покуситься на жизнь младенца.
Трэвис вздохнул и погладил Алисию по волосам. Он не умел утешать. Что он мог сказать, чтобы снять ее боль?
— Ты защищала того, кого любила. Ты не могла поступить иначе.
— Я убила его.
— Да, он мертв, — пожал плечами Трэвис, — но ведь ты не хотела его убивать. Это был несчастный случай. Но если бы он не умер, я бы сам убил его. Ты можешь это понять, Алисия?
Алисия покачала головой. Она не спорила с ним, она просто старалась понять.
— Я пытаюсь, Трэвис, но это так ужасно. — Она взглянула на теплого, пухлого, здорового малыша, сладко посапывавшего на ее руках. Трэвис, не задумываясь, убил бы негодяя, но вместо него это сделала она сама. В этом не было никакой логики. — Я не могла допустить, чтобы он убил Дейла.
— Да. И я не смог бы допустить, чтобы он причинил тебе боль. Об этом не думаешь, Алисия. Это
