прямо в глаза, он продолжал вполголоса:
- Ты выглядишь в точности как твоя дорогая матушка. Бог свидетель, я будто снова вижу перед собой Лорену Эйприл! Словно и не было всех этих лет… Те же глаза, волосы, та же милая, добрая улыбка, нежная кожа…
Эйприл в испуге отшатнулась. Она заметила, как Кора и Люси быстро обменялись удивленными взглядами. Резко обернувшись, отец нетерпеливо прищелкнул пальцами.
- Ступайте, оставьте нас одних!
Негритянки поспешно удалились.
- По-моему, нам пора идти к гостям, - смущенно заметила Эйприл. - Пойду потороплю Ванессу!
- Подожди! - резко бросил отец.
Она остановилась и, обернувшись, увидела, что его глаза горят странным блеском.
- У меня есть для тебя подарок… Я так долго ждал этого дня. Уверен, что твоя мать тоже хотела бы этого.
Эйприл облегченно вздохнула. На какое-то мгновение ей снова показалось, что отец принимает ее за мать. «Но ведь это глупо, - тут же отругала она себя. - Просто он очень любил свою жену, а поскольку я так на нее похожа, немудрено, что отец иногда ведет себя несколько странно».
Он протянул руку.
- Когда-то это принадлежало твоей матери. Мой подарок ей в день свадьбы. Это наша фамильная драгоценность, она переходила из поколения в поколение. Старший сын семейства вручал его своей невесте… Но поскольку у меня нет сыновей, я хочу подарить его тебе, моя дорогая Эйприл, чтобы не нарушить традицию семьи Дженнингс!
Преисполненная любопытства, девушка подошла к отцу, и в ту же секунду у нее вырвался возглас удивления. На ладони у него лежало кольцо. Но какое!… Тоненький ободок украшали сверкающие зеленые изумруды, а в центре переливался огромный бриллиант, окруженный кроваво-красными рубинами. На мгновение Эйприл потеряла дар речи, а потом тихо прошептала:
- Я… я никогда ничего подобного не видела, папа!…
- Еще бы! - с довольной улыбкой ответил он. - Как гласит семейное предание, мой прапрадед заказал его для своей невесты. Все камни чистой воды! Изготовил это кольцо известный французский ювелир, который делал украшения даже для королевской семьи. Стоит оно, разумеется, очень дорого, но главная его ценность не только в этом. - Он сделал многозначительную паузу. - Обладательница кольца становится безраздельной владелицей Пайнхерста! - Не отводя восхищенного взгляда от дочери, Картер Дженнингс торжественно продолжал: - До сих пор его всегда носила только хозяйка этого поместья, и предполагалось, что от нее оно переходит к законному наследнику. Сегодня я дарю это кольцо тебе, Эйприл! Таким образом, ты получаешь не только ценную семейную реликвию, но и неоспоримое право владения Пайнхерстом.
Эйприл ничего не сказала, как завороженная глядя на кольцо. Вот она взяла его дрожащими пальцами, но тут же опустила на ладонь отца.
- Я не могу принять его, папа! Ты - настоящий владелец Пайнхерста. А потом, ведь есть еще Ванесса…
Глаза Картера Дженнингса сузились. Резким движением он схватил правую руку дочери и водрузил кольцо на средний палец. Оно сидело как влитое.
- Кольцо твое, и прекрати спорить! Конечно, пока я жив, владелец Пайнхерста - я. Но пусть все знают, что ты - моя законная наследница! И не говори мне о Ванессе… Ты родилась первой, а значит, Пайнхерст по праву принадлежит тебе одной, даже если бы она его и заслуживала.
Отец заставил дочь взять себя под руку.
- А теперь мы с тобой выйдем к гостям!
Эйприл ничего не оставалось, как послушно следовать за отцом. Когда они проходили по коридору, устланному пушистым ковром, мимо комнаты Ванессы, сердце Эйприл снова заныло. «Сколько еще горя предстоит вынести этой девочке!» - подумала она с горечью, а вспомнив, как отец, забыв о второй дочери, осыпает ее, Эйприл, многочисленными подарками, и вовсе почувствовала себя виноватой.
Вот они подошли к верхней ступеньке лестницы. Внизу прогуливались гости, потягивая шампанское и беседуя друг с другом. В углу просторного зала струнный оркестр наигрывал негромкую музыку. Один из музыкантов не сводил глаз с Картера Дженнингса, ожидая условного сигнала, и как только он был подан, оркестр мгновенно умолк. Гости, догадываясь, что сейчас произойдет, собрались в центре зала. Устремив свои взоры наверх, они наблюдали за тем, как в сопровождении вновь зазвучавшей музыки Эйприл под руку с отцом медленно спускались по ступеням.
Как только они оказались внизу, их мгновенно окружила толпа гостей. Эйприл пожимала чьи-то руки, подставляла щеки под поцелуи, переходила из одних объятий в другие и выслушивала многочисленные комплименты, пока не почувствовала, что ей вот-вот станет дурно. Кто-то, заметив ее состояние, подал девушке бокал шампанского, и она с благодарной улыбкой посмотрела, кто же оказал ей любезность. Но улыбка мгновенно угасла при взгляде на слащавое лицо Грэхема Флетчера.
Взяв девушку за руку, он, несмотря на протесты Эйприл, вывел ее из толпы гостей, нашептывая на ухо:
- Пошли! Не собираешься же ты устроить здесь сцену!
Как только они оказались одни, Эйприл резко бросила:
- Я не знала, что отец пригласил тебя, Грэхем. Во всяком случае, я его об этом не просила!
- Так-то ты благодаришь меня за то, что я спас тебя от этих хищников? - Он с шутливой укоризной покачал головой и тут вдруг увидел кольцо. - Как я вижу, Картер Дженнингс решил официально всем объявить, кто унаследует Пайнхерст. Впрочем, ты в этом никогда и не сомневалась, не так ли, милочка?
В голосе Грэхема звучала откровенная издевка. Он многозначительно стиснул ей руку, но Эйприл сердито вырвалась и прошипела:
- Твоя наглость просто невыносима, Грэхем, и я буду очень благодарна, если ты оставишь меня одну! Я не приглашала тебя. Так будь же джентльменом и имей уважение к моим желаниям - держись от меня подальше!
Она хотела уйти, но Грэхем схватил ее за руку.
- А вот это уже не по-соседски, Эйприл! Вряд ли твой отец одобрит такое поведение… Ты ведь знаешь, он всегда стремился наладить добрые отношения между Пайнхерстом и Флетчер-Мэнором. Ну сама посуди, что сталось бы с Пайнхерстом, не будь нас? Разве ты забыла, что подземный источник, откуда к вам поступает вода, берет начало на моей земле?
- И мой отец щедро платит вам за право пользоваться этой водой!
Эйприл старалась говорить негромко, чтобы не привлекать к себе внимания. Если есть на свете человек, которого она ненавидит всей душой, то это, без сомнения, Грэхем Флетчер. Не то чтобы он был некрасив.
Как раз напротив, все здешние молодые леди без ума от его внешности. И все же этот мистер омерзителен! Дважды он схлопотал от Эйприл пощечину за то, что осмелился ущипнуть ее, а однажды мерзавец имел наглость предложить встретиться вечерком в амбаре, уверяя, что она «останется довольна».
Однако смутить его было непросто. Все так же ухмыляясь, Грэхем слащаво произнес:
- Какое у тебя красивое платье, Эйприл! Дорого бы я дал, чтобы вырез у него был хоть чуточку ниже. Немало роскошных грудей я повидал на своем веку, но твоя, сдается мне, может удовлетворить самый взыскательный мужской вкус!…
Эйприл судорожно вцепилась в свой бокал.
- Грэхем, если я услышу от тебя еще хоть одну сальность, то пожалуюсь отцу, и он задаст тебе хорошую трепку. Видит Бог, ты ее заслужил!
- Ты негодуешь просто потому, что общество ждет такого поведения от настоящей леди. А в душе ты похотливая самка, и когда-нибудь ночью, отбросив ложный стыд, ты мне это докажешь!
Он все еще продолжал удерживать ее. Эйприл брезгливо сбросила его руку, словно какое-то противное насекомое, и, едва сдерживая гнев, сказала:
- Еще одно слово, Грэхем, и я выплесну это шампанское тебе в лицо!
Он пытался сохранить улыбку, хотя было видно, что ему не до смеха: его душил гнев.
