признать, что в VIII веке цивилизация уже продвинулась так далеко, что не убийство, ослепление или строгое тюремное заключение покончили с последним из династии Меровингов и его сыновьями, а формальная правовая процедура, привёдшая к отрешению и помещению в монастырь. Правда, и это следует подчеркнуть особо, решение Рима создало лишь общую правовую основу для существования королевства во главе с Пипином. Перемены действительно имели место. Они коснулись также его сыновей Карла и Карломана в 768 году в результате «выборов» и «поднятия на щит». Это, по сути дела, элементы Королевского престолонаследия, характеризующие события средневековья. Они де-юре успешно предотвратили формирование наследственной монархии по образцу Франции или Англии.
Но и Каролинги, династия которых впервые упоминается с середины X столетия у саксонца Видукинда и западного франка Ришара, не ограничивались только доказательством их происхождения от двух широко известных семей на территории империи франков — Арнульфингов и Пипинидов. Согласно генеалогии их род восходит к первому десятилетию IX века в Меце, городе святого Арнульфа и месте захоронения членов семьи. Родоначальником династии принято считать Ансберта, выходца из рода древних сенаторов. По преданию, он взял себе в жены Блитильду, дочь короля франков Хлотаря. От этого брака родилось четверо детей, из которых позже трое стали святыми, в то время как четвертый, по имени Арнольд, был отцом Арнульфа.
В данной компиляции проявляется не только местный патриотизм, но и одновременно стремление привязать собственный дом к Меровингам, а кроме того, установить связь с оседлыми романскими родами, в результате подтвердив союз с церковью в лице собственных святых. Обращение к фактической или предполагаемой меценской традиции увенчалось успехом. Единоутробный брат Людовика под именем Дрогон в 823 году стал епископом Меца, а впоследствии даже эрцкапелланом канцелярии монарха. После кончины он также был погребен в монастыре Сен-Арнульф близ Меца.
В противоположность этому более чем сомнительному источнику ранние хроники Меца, возникшие примерно в то же время (условно в 805 году), никак не подтверждают ранний период происхождения дома, сводя все свидетельства к Пипину сеньору и его потомкам, особенно к его дочери по имени Бегга как родоначальнице новейших Пипинидов; тем самым из повествования изымается небесспорная роль святого Арнульфа как отца Анзежизеля, супруга Бегги, не говоря уже о Гримоальде и его тщетном стремлении завладеть короной.
И, наконец, один чужеземный автор, лангобард Павел Диакон под воздействием позднеантичного образования по просьбе Ангильрама, главного капеллана Карла, в 785 году сочинил историю епископа Меца. Это было первое из ряда подобных свидетельств о епископстве и монастырской жизни, в котором с большим почтением говорится и о епископе Арнульфе. Он был «носителем святости, блистательным выразителем своего рода. Ведь он отличался благороднейшим и тончайшим происхождением».
По свидетельству Павла, сам Карл считал себя его правнуком. «И вот этот Арнульф, — продолжает историограф, — в юности [!] произвел на свет двух сыновей Анхиса и Клодульфа, что дает автору основание указать на Анхиса, отца Энея, когда-то из Трои перебравшегося в Италию. Ибо род франков, как учили древние [здесь имеется в виду хроника Фредегара], восходит к троянскому роду». Таким образом, сочинение о епископате Меца перебрасывает мостик к семейству Карла, которое берет начало со смерти Анзежизеля (Анхиса) и простирается до кончины королевы Гильдегарды, третьей супруги Карла, которая, кстати сказать, также нашла упокоение в монастыре Святого Арнульфа близ Меца. Павел не забыл упомянуть и новую супругу Карла- Фастраду. Лишь после того он возвращается к главной теме исследования — истории епископата Меца после правления Арнульфа.
Что касается приводимых имен, мы уже отметили, что определяющее династию имя Карл (или ласкательный вариант — Карломан) впервые появляется в связи с Карлом Мартеллом и наряду с Пипином становится предпочтительным. К ним во имя сознательного сближения с королями династии Меровингов добавляются имена Людовика и Лотаря, в то время как Арнульфом называют сына Людовика Благочестивого, а потом это имя появляется снова только при пресечении восточнофранкской ветви этого рода. Дрогон, Гуго и Теодорих иногда упоминаются как внебрачные дети. Имя Гримоальд, которое вспоминают последующие поколения в связи с неудачным государственным переворотом, полностью исчезает из исторической памяти после 714-го или 754 года, когда Грифон воспринимался как ласкательный вариант Гримоальда.
Хитрая попытка тесно увязать падение Меровингов с возвышением семьи Карла избавила Эйнхарда от необходимости отлеживать предшествующую далекую историю своего героя. Достаточно было ограничиться несколькими коленами — отец, дед и прадед — Пипин III, Карл Мартелл и Пипин II. Подчеркивается политическая зрелость этих троих предков, особенно отпор Карла Мартелла сарацинам, что, на взгляд Эйнхарда, наиболее ярко проявилось в битве под Туром и Пуатье в 732 году. По его словам, отец Карла осуществлял дело мажордомов как бы по наследству, хотя чуть позже биограф подчеркивает, что эта функция возлагается народом только на мужей, «превосходящих других блеском своего рода и полнотой средств и возможностей». Тем самым автор пытается завуалировать правовое значение по крайней мере формально требуемого желания королей при назначении мажордомов, их высших исполнителей, и обосновать наследственную передачу этой должности в семье Карла прежде всего особыми чертами характера, среди которых выделяется способность к руководству.
Эта краткая версия возвышения отражает в лучшем случае половину исторической правды. Насколько верно, что успех последующих Каролингов связан с руководящими фигурами Пипина и Карла, настолько же не противоречит истине и то, что этот спех стал явным лишь в конце долгого пути, который не раз мог закончиться провалом.
История Каролингов, отмеченная легендами и целенаправленными политическими акцентами, поначалу возвращает нас в VII столетие. Уже упомянутый выше епископ Меца Арнульф, почитаемый с конца VIII века как святой, играл при этом определенную роль. Представитель аристократической семьи, обладатель немалой собственности на просторах между Мецем и Верденом, в верхнем течении Мозеля и Мааса, союзник королей Меровингов в Австразии (Рейн — Маас — Мозель, Шампань со столицей в Реймсе) установил более тесные связи с другим Великим. Таковым был Пипин, который много лет спустя стал зваться Ланденским по названию территории между Брюсселем и Льежем. Его семья располагала немалыми владениями между Коленвальдом (на линии Турнай — Льеж) и средним течением Мааса.
Оба, Арнульф и Пипин, оказывали решающее политическое влияние на короля Хлотаря II, сосредоточившего после 613 года еще раз в своих руках власть в империи франков. Однако управление отдельными областями (Австразия и Нейстрия), в число которых после 626 года административно вошла Бургундия, было возложено на местную знать. Так, его сын Дагобер I, в 623 году избранный королем территории, расположенной между Вогезами, Арденнами, Коленвальдом и Рейном (поначалу без Шампани), фактически с 624–625 годов был подчинен Пипинам, ставшим мажордомами. Таким образом они начали исполнять при дворе руководящие функции.
Между тем это положение не представлялось пока долговременным. В период управления Дагобером I всеми упомянутыми землями империи на первое место выдвигаются влиятельные соперничающие друг с другом австразийские аристократические фамилии. Арнульф даже слагает с себя сан епископа Меца и как основатель монастыря Ремиремонт в Вогезах готовится к духовной карьере в качестве каролингского поместного святого. Вначале, однако, он заключает прочный междинастический, обращенный в будущее крайне важный союз со своим приверженцем Пипином — Дагобер I женит сына Анзежизеля на дочери Пипина Бегге, распространяя тем самым семейные владения за Арденны.
Не столько политические споры с аристократией всей империи или отдельных ее частей вызвали постепенное ослабление и в итоге закат королевской династии Меровингов, сколько прежде всего ожидание совершеннолетия престолонаследников после неожиданной кончины Дагобера I (в 638–639 годах). Попутно отметим, что взросление претендентов на престол проходило на фоне соперничества аристократических семей за власть и собственность, а может быть, даже определялось этим.
Территории, сосредоточив в своих руках административную власть и фискальные возможности, возглавляли отныне мажордомы. Так, сын Пипина и брат Бегги Гримоальд в 642–643 годах, несмотря на ожесточенное сопротивление противников, стал майордомом в Австразии; в духовном союзе с франкскими монахами семейство через наследную и фискальную собственность создало надежный в настоящем и будущем духовный фундамент с опорой на церкви и монастыри. Ремиремонт уже упоминался выше. Затем появились монастыри Ставло в Меце и Мальмеди в Вердене, имевшие единое руководство, и Нивель (к югу
