Лори подъехала к ярко освещенной стоянке перед магазином и продолжила:
— Потом они вернутся домой и примутся эту елку украшать, все, кроме Джерарда. Потому что Джерард займется иллюминацией, это традиция. Потом Кен приготовит яичный ликер, и напиток у него получится таким крепким, что и гремучая змея не выдержит. Однако ликер будет выпит до того, как мы вернемся. Потом они включат телевизор или будут играть в пинг-понг, а я, вернувшись домой, перевешу игрушки по-своему. Мне даже страшно обо всем этом думать.
Келли вслед за Лори двинулась по проходу между рядами товаров, а та говорила:
— Мальчикам нужно жениться. Им нужно завести семьи и оставить нас с Кеном в покое.
Час спустя они вернулись домой с четырьмя огромными пакетами всевозможной снеди. Еще через час Лори принялась учить Келли готовить любимый всей семьей фруктовый торт и украшать его финиками и засахаренными вишнями. Затем они обе сидели в глубоких креслах, потягивая вино и делясь женскими секретами.
— Я всегда хотела иметь дочку, — говорила Лори, — поэтому и продолжала беременеть, но все время рожала мальчиков. А уж полюбила я их потом.
Келли рассмеялась. Глаза Лори сияли, когда она говорила о сыновьях, которых обожала.
Возвращаясь в Ридинг, Келли сказала Джону:
— Ваши братья не могут не нравиться.
— Я же говорил!
Джон исподтишка наблюдал за Келли. Еще днем она распустила свою тщательно уложенную прическу и сделала простой хвостик. Интересно, подумал он, Келли сделала это до или после того, как мать угостила ее вином собственного приготовления?
— Вы им тоже очень понравились. Отец отозвал меня в сторону и сказал, что, если я не решусь, он сам женится на вас.
Келли поддерживала легкий разговор, понимая, что Джон хочет ее приободрить.
— Ваша мама научила меня готовить фруктовый торт и дала множество рецептов печенья.
— В следующий раз под ее чутким руководством вы приобретете навык шитья чехлов, — рассмеялся Джон.
— Чехлов?
— Ну да. Для ее кукольных домиков. — И, заметив, что Келли не понимает, пояснил: — Мама мастерит кукольные домики, копируя старинные лондонские дома. Такое уж хобби. В Ридинге есть магазинчик, который охотно берет ее изделия, перед Рождеством спрос на них особенно велик. Это дополнительный доход, так сказать, сочетание приятного с полезным.
— Вы шутите…
— Нет, я просто удивляюсь, почему она вам не похвасталась. Наверняка покажет в другой раз.
Келли смотрела прямо перед собой. Какое совпадение! Когда-то маленькая девочка надеялась и молилась… Она забыла об этих молитвах. Или сделала вид, что забыла. И вспомнила о них только когда начала спорить с Джоном о рождественских списках своих девочек.
— Даже у меня на квартире есть один…
Келли встрепенулась.
— Кукольный домик? У вас?
— Ну, не совсем кукольный. Кстати, не хотите ли взглянуть?
Келли попыталась снова взять легкий тон, но казалось, что-то давит на ее голосовые связки:
— Это предлог, чтобы зазвать меня в гости? — И она тут же пустилась в объяснения: — К сожалению, я должна вернуться пораньше. Мне нужно серьезно поговорить с Кэти, а завтра занятия в школе, и я должна пораньше лечь спать.
— Поверьте, я доставлю вас обратно вовремя.
Келли никогда не была у Джона. Сама эта мысль пугала ее до смерти, даже теперь, когда она познакомилась со всей его семьей. Однако Келли истощила запас отговорок. Она не сомневалась, что Джон с самого начала знал истинную причину ее отказа. Но, будучи человеком терпеливым и уверенным в себе, ждал, пока ее броня даст трещину. И Келли уступила.
Джон жил почти на самом берегу Темзы в весьма живописной части города. Келли покорно поднялась вслед за ним по ступенькам небольшого многоквартирного дома. Его апартаменты занимали весь верхний этаж, и Келли сразу поняла, почему Джон остановил свой выбор именно на этой квартире: отсюда открывался прекрасный вид на Ридинг.
Девушка, подойдя к окну, стала считать освещенные огнями рождественские елки, но на девятой сбилась. Джон подошел к ней сзади и обнял. Не думая ни о чем, Келли доверчиво прижалась к нему, руки Джона скользнули по ее телу, нежно коснулись груди…
— Я рад, что вы зашли ко мне, — прерывисто шепнул он.
— Кажется, я тоже рада.
Он рассмеялся, и его смех эхом отозвался в ее сердце.
— Келли, я пригласил вас сюда, чтобы вы посмотрели мою квартиру. Только для этого. Я не хочу физической близости, пока… пока вы не будете к этому готовы, пока желание не станет сильнее разума.
Ей трудно было разобраться в своих чувствах. Что она ощутила сейчас? Разочарование? Пожалуй, да. Сожаление?..
— Простите, не знаю, что вам ответить. И даже не хочу об этом думать. Вы не такой, как все… И я, когда с вами, становлюсь другой, но…
— Вот это и важно, — прервал он ее. — Даже если я буду владеть вашим телом, мы не разрушим той преграды, что стоит сейчас между нами. — Он медленно повернул ее к себе лицом. — Когда вы поймете, что не можете больше скрывать от себя своего желания быть со мной, тогда вы увидите, как я жду этого.
Его глаза вселяли в нее веру. Глядя в них, Келли поняла — ей нечего бояться, нет никаких причин для страха. Келли вздохнула и, отбросив осторожность, вложила в поцелуй всю свою веру и неожиданно пробудившуюся страсть. Она ощутила на своих губах вкус леденцов из сахарного тростника с рождественской елки, запах сосновых и еловых лесов…
А Джону казалось, что он держит в руках рождественское чудо. Он положил руки на бедра девушки и притянул к себе. Его губы прижались к ее губам — соблазнительные, уверенные, нежные, способные, как он надеялся, убедить ее в искренности и глубине его чувств. Он так давно мечтал держать Келли в своих объятиях, обнимать ее теплое гибкое податливое тело, что эти мечты превратились в настоящую пытку. Он убеждал себя: не нужно торопить события, следует действовать медленно, осторожно, потому что опасно влюбляться в женщину, которая боится оказаться в его власти. Но его разум не принимал никаких доводов, ведь этой женщиной была Келли, и он отдал бы все на свете, чтобы вот так держать ее в своих объятиях.
Келли вздохнула и снова слилась с ним в поцелуе. Ее тело стало податливым, аромат ее волос и запах кожи кружил Джону голову, кровь учащенно билась в висках. Даже сквозь одежду он ощущал теплоту ее тела, но в то же время понимал: их объятие длится слишком долго, теплая уступчивая женщина в его руках в любую секунду может превратиться в холодный камень. Но ему хотелось продлить эту близость. Хотелось прижаться губами к темным розам ее щек, к стройной теплой шее цвета слоновой кости, почувствовать мягкую упругость ее полной груди.
Келли приложила ладони к его щекам и подняла свое лицо… Но, когда ее рассудок окончательно уступил место желанию, она почувствовала, что Джон отстраняет ее от себя.
— Я еще не показал тебе свой кукольный домик.
Она, оглушенная, смотрела на него, стараясь собраться с мыслями.
— Да-да, не показал, — рассеянно подтвердила она.
— А ведь обещал.
Не в силах больше смотреть на ее раскрасневшееся лицо и сверкающие глаза, Джон взял Келли за руку и повел в спальню. Девушка старалась не смотреть на большую кровать с искусно сделанным резным изголовьем, клетчатый халат, небрежно брошенный на стул, на заманчивый беспорядок, который ясно говорил о том, что в этой комнате спал мужчина, спал один и томился по женщине. Она изо всех сил
