вынимает из сундука свой мундир и приводит свое ружье в порядок. Когда же на границах Швейцарии возникает война, каждый гражданин надевает военную форму, вооружается, и — армия мобилизована и готова к защите границ своей замечательной республики.
Именно такого рода военную подготовку я имела в виду. Я признаю, что защита страны должна по справедливости лежать на всех взрослых гражданах, организованных в гражданскую армию, готовую защищать границы своей земли против несправедливого нападения.
По поводу этого вопроса у Рёскина есть чудесные положения, касающиеся организации наций и тех органов, которые обслуживают национальные нужды и того, каковые должны быть обязанности этих органов.
Но прежде чем касаться подробностей организации, определим, что необходимо прежде всего для существования организованной нации. Следовало бы сказать,
А между тем, единственная устойчивая принадлежность нации есть её земля. И это — то достояние, которое должно бы принадлежать всей наций в её целом, потому что само существование, оседлость и процветание нации зависит от её земли. Национальную землю можно разделить на две части: на поверхность, производящую злаки, и на недра, где хранятся минеральные богатства нации.
Обе эти части земли ограничены. Земля, производящая злаки, необходима для жизни нации, и прежде всего — для питания, потом для жилья и для доставления материалов земледельцам и ремесленникам. И те, и другие удовлетворяют самые основные, самые необходимые нужды нации, доставляя ей пищу, жилища и одежду. Но — странное дело — в наши дни как раз этот основной класс нации, земледельцы и ремесленники — только за редкими исключениями — лишены всякого права на землю, которую они обрабатывают, и на продукты земли, необходимые для их ремесла.
А между тем, оглядываясь назад на порядки древних наций, мы видим, что основным принципом благоустроенного государства считалось признание земли принадлежащей тем, кто её обрабатывал и кто считался как бы арендатором всей нации в её целом; признавалось, что всеми продуктами земли и всеми материалами для производства одежды, жилищ и т. д. должны пользоваться прежде всего сами производители, и только излишек подлежал вывозу, составляя другую часть богатства нации, назначенную для обмена на продукты иных стран.
Но нация не может жить, имея только земледельцев и ремесленников; она нуждается также и в защитниках. Отсюда возникает второй класс общества — защитники, способные защищать свою страну от нападения извне. Этот второй класс подразделяется на воинов и правительство с его тремя отделами: исполнительным, законодательным и судебным.
Эти три отдела идут с Востока. Они были признаны древней Грецией и их же признаёт сравнительно современный мыслитель, Монтескьё, который утверждает в своей 'Науке правления' (потому что он рассматривает правление людьми, как науку и как искусство), что без этих трех сотрудничающих отделов — со-трудничающих, но не господствующих один над другим — не может быть свободы для граждан. И я считаю, что его рассуждение в основе своей верно.
Но это еще не всё, в чем нуждается нация. Ей нужна также помощь для воспитания детей и для исцеления больных, и эта нужда создает новый общественный класс, который можно бы назвать общим именем Охранителей нации. Сюда войдут воспитатели, доктора, а также и распределители богатств нации. Получается таким образом четыре отдела человеческого труда, и каждый из них необходим для благоденствия, процветания и свободы народа.
И все они работают для блага всей наций в её целом; но так как, выполняя эти нужные для нации функций, представители этих отделов не могут производить для себя пищу, одежду и другие необходимые вещи, то как же
Древние имели два способа обеспечения. Один состоял в том, что вся земля делилась между тремя большими отделами или классами нации — правителями, воспитателями и земледельцами, включая сюда и ремесленников. Земледельцы обрабатывали всю землю; ремесленники производили всё необходимое для всей нации. Духовенство исполняло все учительские обязанности, а также уход за больными; сюда входили врачи и все состоявшие при больницах и при престарелых, которые содержались за счет земли, отведенной для класса воспитателей и за которыми признавалось право на весь комфорт, заслуженный ими за их долю труда на пользу государства.
Другой способ состоял в том, что земледельцы пользовались землей и обрабатывали её для тех, кто, не будучи сами земледельцами, были необходимы для благоденствия народа. Земля принадлежала всей деревенской общине. Земледельцы обрабатывали часть земли для себя и часть для воспитателей народа; еще часть для ремесленников деревни, затем — для исправляющих общественные должности, и т. д. Каждый имеет часть жатвы, предназначенную для него, добытую земледельцами, но считавшуюся достоянием всех, живущих в деревне.
Такова была система, преобладавшая в Индии в течение 5000 лет вплоть до 1816 года, когда она была уничтожена. Она существовала более 3000 лет до христианской эры. Король был вознаграждаем как покровитель народа, и часть земли шла на его расходы, но она не принадлежала королю. Он мог отдать часть полученной жатвы, но он не мог отдавать землю; земля была тем прочным фундаментом, на котором строилась жизнь деревни и от которого зависело процветание общества.
Один из этих двух способов должен быть снова применен к владению землею; не должно быть более землевладельцев, не делящихся продуктами земли с остальными жителями страны.
Не является ли безумием такой порядок вещей, при котором владеющий землёю оставляет её своим наследникам, а растущее население той же земли не имеет никакой доли в ней?
Когда Англия была сильной, свободной и счастливой страной, на безземельного человека смотрели как на бродягу: он должен был сделать нечто преступное, чтобы лишиться своей доли земли. Земля была в те времена разделена между крестьянами и феодальными баронами.
Необходимо водворить такой порядок вещей, при котором каждый был бы полезным слугою нации, при котором земля была бы общим наследием всего народа, и все пользовались бы её благами.
Взгляните на современный порядок пользования землей, когда земля является частной собственностью семьи. Возьмем, как пример, возникновение Ливерпуля. Земля, на которой он построен, принадлежала одному землевладельцу. Население разрослось, и цена на землю сильно повысилась. Когда дома Ливерпуля захватили окрестную землю, последняя возвратилась от арендаторов к помещику, и все выгоды высокой арендной платы достались на его долю, но не потому, что он и его семя трудились, а потому, что трудились другие, создавшие из Ливерпуля большой город.
Или возьмите руду, открытую в Южном Уэльсе на земле, принадлежавшей семье местного помещика. Семья эта страшно разбогатела, обложив налогом каждую тонну угля, добываемого из рудников. По земельным законам Англии, самым худшим во всем мире, всё это богатство, извлекаемое из земли, идет на обогащение одной семи. Но почему?
По мере естественного роста населения, почему все рождающиеся в данной стране должны быть на земле, которая принадлежит кому-то другому, а не им? А между тем, они считаются гражданами этой страны. Здесь вы встречаетесь с вопросом первостепенной важности, который необходимо разрешить; иначе вы будете поддерживать до бесконечности незаслуженную бедность одних и не заработанное богатство других.
Но при этом нужно иметь в виду не только вопросы земледелия и рудников, но и другие задачи, необходимые для цивилизованной жизни, которые не должны бы быть источником обогащения для отдельных личностей. Возьмите железные дороги. Было бы естественно и справедливо, чтобы доходы с железных дорог переходили в карманы плательщиков податей. Если вы возьмете частное железнодорожное общество, вы найдете в нем умных людей, которые предлагают всем желающим купить их акции и участвовать в прибылях, извлекаемых из железнодорожного дела.
Или возьмите торговые компании, производящие огромные запасы машин. Я сама имела в прежние дни в Индии акцию, стоившую в начале 1000 рупий. Она поднялась до 20000 рупий, но во время войны она так же быстро начала падать в виду сократившихся доходов. И это так же неразумно. Подобный клочок бумаги не должен бы стать в двадцать раз больше его нормальной цены, а затем сойти почти на нет. Мне эта акция дана была на школу и было бы много лучше, если бы она пошла на школу вместо того, чтобы
