Немецкий обыватель думает так, как должен бы думать советский Президент. И кстати говоря, отстаивает свою точку зрения.
Советский же Президент, наоборот, согласен с мнением Председателя фракции ХДС/ХСС и поступает как ему советуют.
А может, все это и не так? Мир по-прежнему тот же. И Горбачев совсем не разделяет воззрения Дреггера. Но тогда почему он сам предлагает вывести Западную группу войск с территории Германии?
Подчеркиваю, сам. По существу, в одностороннем порядке.
Бытует распространенное мнение, якобы Д. Буш и Г Коль поставили М. Горбачева в такие жесткие рамки, что тому ничего не оставалось делать, как согласиться на все невыгодные, «ущербные» для нас условия.
Думаю, что это не так. А подобное мнение — миф во спасение бездарной горбачевской политики.
Мы нередко пополняем свое воображение слухами, сплетнями, некими «достоверными фактами», полученными из «серьезных» источников. Но давайте обратимся к документам. Они, к счастью, есть. Вот книга М. Горбачева «Переговоры на высшем уровне. Секретные протоколы времен моего правления».
Не знаю, была ли она издана в России, но на берлинских прилавках я ее встречал.
В июле 1990 года Коль прилетел в Москву. И вот в ходе переговоров Горбачев доверительно рассказывает своему немецкому коллеге, как он поверг в недоумение Президента США Дж. Буша.
«В разговоре с Бушем я совершенно определенно заявил, что пребывание американских войск в Европе является стабилизирующим фактором».
Буш не поверил своим ушам! Он ждал борьбы. Тяжелой, упорной. И это было вполне объяснимо. Советский Союз не за океаном, его границы в непосредственной близости к Германии. Здесь, на плечах полков и дивизий Западной группы войск, зиждется безопасность великой державы.
И вдруг советский Президент не только дает «карт бланш» на нахождение в Германии американцев, но и делает беспрецедентное заявление: войска США являются стабилизирующим фактором в Европе.
«Для Буша, — признавался Горбачев, — такое откровение явилось полной неожиданностью»… Еще бы, не каждый день приходится воочию видеть, как советский Президент запросто «сдает» интересы своей страны. Опытнейший политик, проницательный, умный руководитель страны никак не мог взять в толк. И потому, как Свидетельствует сам Горбачев, выслушав тираду «архитектора перестройки», Буш «переспросил еще раз».
Оказалось, он не ослышался. Так, по-актерски, эффектно разрешилась труднейшая проблема современности — быть или не быть американским войскам в Европе.
Как объяснил все это Горбачев? «Наша позиция, — сказал он, — изменилась после анализа реальностей в мире».
Что же это за позиция руководителя сверхдержавы, которая меняется с легкостью необыкновенной?
И что же это за «изменившиеся реальности», которые дают право жертвовать интересами страны?
Еще вчера он наотрез отказывался видеть объединенную Германию в НАТО, а сегодня с улыбкой ангела дал на это благословение…
Еще вчера горячо жаждал преобразовать Североатлантический союз из военной организации в политическую, да остановился на полпути…
Вчера неистово боролся за вывод ядерного оружия с территории ФРГ, но потом вдруг милостливо простил его присутствие под носом у собственной страны.
Но почему? Во имя чего?
«Коль получил объединение, а Горбачев — помощь, столь необходимую, чтобы выжить», — однажды с улыбкой с телеэкрана объяснил мне ведущий немецкого канала ЦДФ. И добавил: «Это и называется реалистической политикой».
Радио «Дойчландфунк».
Октябрь 1990 года.
«Как сообщил вчера в Осло представитель комитета по присуждению Нобелевской премии мира, лауреатом 1990 года станет Президент СССР М. Горбачев.
Канцлер Г. Коль и лидер немецких социал-демократов X. — Й. Фогель первыми направили телеграммы, поздравляя М. Горбачева по случаю присуждения ему Нобелевской премии».
4
«Наши войска стоят в Германии, как напоминание немецкому государству о злодеяниях фашизма».
Говорят, именно эти слова произнесла «железная леди» Маргарет Тэтчер на встрече с Михаилом Горбачевым.
Был ли это совет или своего рода намек тогда еще достаточно молодому политику, или премьер- министр Англии высказала собственную точку зрения на проблему пребывания британских войск в Германии, трудно сказать. Но Горбачев, как оказалось позже, имел свое мнение. Уходить, и как можно быстрее.
Подтверждением сказанному могут служить все те же «секретные протоколы». Обратимся еще раз к ним. Право, они стоят этого.
Г. Коль? Я думаю, мы должны подписать специальный протокол об условиях пребывания советских войск в Германии.
М. Горбачев: Договор об условиях пребывания советских войск в течение 3–4 лет.
Г Коль: 3 или 4 года для меня не имеет значения. Но для вас это станет проблемой, потому что экономическая ситуации на тех территориях, где разместятся выведенные войска, изменится… Меня больше волнует вопрос, куда будут выведены войска, и что их там ожидает?
Наивный человек, этот канцлер Коль. Какие проблемы, какая экономическая ситуация? Его волнуют люди, советские люди… Куда они будут выведены, что их там ожидает?.. Детские вопросы.
Это офицеры бундесвера привыкли жить в особняках, а советские командиры и в палатках, бараках перебьются. Ну что с того, что холодно, что стены на полметра промерзают. Временные трудности.
Не знаю, так или примерно так, думал Горбачев тогда, в июле 1990 года на переговорах на высшем уровне в Москве. Но поступал именно так.
Чего стоит только одна фраза о «3–4 годах». До сих пор десятки военных специалистов и аналитиков ломают головы — почему именно 3–4 года, а не 5–6, или 7, как, к примеру, у американцев. В том же 1990 году Пентагон объявил о выводе 60 тысяч военнослужащих с территории Германии. На это планировалось 7 лет.
Срок, взятый Горбачевым «с потолка», оказался пагубным для войск группы. Нет, мы не уходили из Германии. Мы бежали. Собираясь наскоро, по пожарному.
Вины руководства ЗГВ, генералов и офицеров тут нет. Надо было, работали днем и ночью, без выходных и отдыха.
В Европе мало кто верил в горбачевские «3–4 года», считали их больше пропагандистским трюком, нежели реальным расчетом времени на вывод огромной группировки.
Вот свидетельство «Берлинер Морген пост». В августе 1990 года газета писала: «Р. Эппельман заявил, что не расчитывает на то, что советские войска смогут быть выведены с территории ГДР в течение 3–4 лет».
Сама логика жизни, взвешенный, профессиональный подход к выводу войск определял иные сроки. Может быть, вывести людей, вооружение и боеприпасы представлялось возможным и в те 3–4 года, как, собственно, и случилось. Однако переброска на Родину, выражаясь штабным языком, «живой силы и техники» лишь полдела.
Полки и дивизии увозили с собой десятки тяжелейших проблем, которые не решены до сих пор.
