одного погасшего костра к другому. А Гурий с товарищами сели на корточки вокруг огня и с удовольствием грелись и вдыхали в себя теплый, горьковатый дух костра, сушили намокшие от росы кеды.
– Что он там ходит? – спросила Ира Привалова, косясь на могучую фигуру Ве Ве, пересекавшую поляну. – Неужели не намаялся?
– Не знаю, – пожал плечами Гурий. – Видно, не намаялся.
Потом Ве Ве подошел к костру и, добыв себе огоньку – веточку с раскаленным кончиком, закурил.
– Я знаю это место, – вдруг сказал он, хотя никто его ни о чем не спрашивал. – И эти костры в ямах мне тоже хорошо известны.
Молодые вожатые удивленно посмотрели на начальника лагеря, словно он был связан с Фенимором и мальчишками третьего отряда.
Валя Зернова на пороге расшнуровала и скинула мокрые кеды. Мягко ступая по половицам босыми ногами, она направилась к своей постели. Вдруг в молочном свете рождающегося утра девочка увидела, что Лидка Белова лежит с открытыми глазами и смотрит на нее внимательно и насмешливо.
На другой день никто не вспомнил о ночном происшествии. Все вели себя так, будто ничего не случилось, и мальчики третьего отряда провели ночь в постелях.
Даже Ира Привалова изо всех сил старалась держаться так, словно в отряде все было как полагается. И только зевота, которую девушка никак не могла побороть, выдавала то, что она провела тревожную, бессонную ночь.
Несколько раз в палату третьего отряда заглядывал старший вожатый Гурий. Но палата была пуста, кровати заправлены, никто не спал. Да и спать ребятам было некогда – до обеда они работали в колхозе на уборке моркови. Они дергали морковь и старались побольше грызть, чтобы разогнать сон… Никто не уснул, все держались молодцом. Грызли и держались. К обеду морковь так опротивела, что они не могли на нее смотреть.
Весь день Ве Ве был молчалив и задумчив. Никто не знал, о чем он думает и что собирается предпринять. Каждый раз, когда к нему приходил Гурий, он махал рукой: делай как знаешь, а меня сегодня не тронь.
А где же Фенимор? Может быть, он умчался на космическом корабле к далекой и таинственной планете Гера? По крайней мере в лагере его не было. И вместе с тем не было ни одного человека, который бы не думал о Фениморе. Одни восхищались им, другие сердились на него, третьим его недоставало…
Рыжик отвел в сторону свою подругу и грустно сообщил ей:
– Мне кажется, Фенимор больше не вернется. Когда мы возвращались с ночной вылазки, он не произнес ни слова.
– Зачем тебе Фенимор, Рыжик? Ведь жил же ты без Фенимора?
– Жил, – согласился Рыжик. – Но с ним жить интересней. Мир становится шире, понимаешь? Он измеряет возраст полетом мысли.
– Где же он, Фенимор? – вдруг спросила Валя.
– Не… не знаю. Мне кажется, что Фенимор улетел на свою планету Гера, где земля красная и одновременно светят два солнца. Надо будет вернуться ночью на поляну за озером и зажечь огненную стрелу, чтобы было видно из космоса. Пусть Фенимор знает, что мы не забыли его, что мы ждем.
И вдруг Валя положила руку на плечо друга и внимательно посмотрела ему в глаза, словно что-то хотела рассмотреть в его глазах.
– Послушай, Рыжик, – заговорила она, – ты на самом деле веришь в Фенимора?
– Если не верить, тогда не интересно, – ответил мальчик.
И тут над лагерем запел горн. Он не просто подавал сигнал, а как бы взволнованно рассказывал о чем- то, звал в дальнюю дорогу. Он звал, и сердца ребят откликались ему.
В этот вечер, как и каждый вечер всех трех смен лагерной жизни, дружина построилась на вечернюю линейку для спуска флага. И когда прозвучали рапорты и команды, заговорил Ве Ве.
Он потер левой рукой правое плечо и сказал:
– Сегодня ночью мальчики третьего отряда отсутствовали в лагере. Мы искали их целую ночь, но так и не нашли. Они сами вернулись на рассвете. Переплыли озеро на байдарках. – Ве Ве перевел дух, его густые брови поднялись, и от этого глаза стали больше, круглее. – Но мы знаем, где они были и чем занимались, – продолжал начальник лагеря. – Они занимались хорошим делом, прямо-таки благородным.
По строю пронесся гул удивления. Гурий и Ира Привалова переглянулись. Женя Рыжик загадочно улыбался. Валя Зернова даже не шевельнулась, словно слова Ве Ве не удивили ее.
Владимир Викторович дождался, когда ребята утихли, и продолжал:
– Мальчики третьего отряда отыскали старую посадочную площадку, где в годы войны тайно приземлялись самолеты. Они прилетали к партизанам с Большой земли. Ребята удивительно точно отыскали ямки, в которых мы зажигали костры, чтобы помочь летчику ночью посадить машину. Ребята зажгли, оживили старые партизанские костры, и огненная стрела озарила ночь. Когда мы пришли на поляну, зола еще была теплой.
Ве Ве замолчал. Весь лагерь притих, затаил дыхание, слушая эту удивительную историю.
А начальник лагеря продолжал:
– Это все очень хорошо. Но меня интересует, кто поднял отряд и повел его ночью по тайным тропам, о существовании которых знали только немногие бойцы. Я думаю, это сделал Фенимор. Кто же ты, таинственный Фенимор? Отзовись! Я хочу пожать тебе руку.
Наступили тягостные минуты ожидания: все ждали, что Фенимор сейчас появится. По крайней мере подаст сигнал.
