я не успела, к сожалению, — Анхелика вскинула руку, словно призывая на мою несчастную голову все громы и молнии небесные.
Прошла минута. Вторая. И ничего не произошло. Неудавшаяся Хозяйка замерла, ошарашенно уставившись на собственную руку:
— Не поняла, в чем дело? Я же колдовала раньше! И у меня получалось! Я делала все это… — Кажется, у нее началась истерика. — Я… Я не хочу домой! Я там ничего не забыла! Меня там никто не любит! Я никому не нужна, я…
А у меня тут же пропал весь задор.
— А как же Бернардо? — тихо поинтересовалась я.
Анхелика замерла, вскинула на меня голову.
— Что Бернардо? — язвительно обронила она.
У меня получилось выдавить улыбку. А слова сами пришли на язык:
— Мне кажется, он по тебе скучает, и ты ему нужна…
Биение сердца грохотом отзывалось в ушах.
Неприятное жжение в пальцах. Ладонь горит огнем. Не понимая, что происходит, я вскинула руку. Синеватый дымок вырвался из-под ногтей, обвил спиралью замершую как в стоп-кадре кинофильма Анхелику… И все пропало. А я вдруг поняла, что сижу на краешке кровати своей комнаты в Замке. А рядом стоит, опустив голову, Ллевеллин.
ГЛАВА 29
ВСЕ ЕЩЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ
Ничего не понимаю. Абсолютно. Галлюцинации растут, ширятся и плавно переползают одна в другую. Единственное, что радует, — мой самый любимый глюк находится рядом. Молчит. И голову опустил. Но главное — он туточки. Вот руку протяни — и поймаешь. И это самое главное и хорошее.
Вот только…
— Ллевеллин, — осторожно начала я. Надо ж выяснить все до конца. — А Анхелика здесь была? Или у меня видения?
Он вскинул голову:
— Была, миледи.
А у меня сердце оборвалось. И пусть все виденное мною не сказка, а быль, но… «миледи»? Боже, ну почему так?! Не хочу я, чтоб он смотрел на меня только как на Хозяйку Замка, не хочу!
— …Но очень быстро пропала… Гелла.
Я так и замерла. Он назвал меня по имени? Назвал! Назвал! Боже, какая прелесть! И он сказал это при условии, что никакой Анхелики в пределах видимости нет и не наблюдается. А это значит…
— Хозяйки Замка сейчас нет? — осторожно поинтересовалась я.
В глазах у Ллевеллина запрыгали искорки смеха:
— И думаю, больше никогда не будет.
— Почему?
— Я не чувствую себя Рыцарем. Анхелика вернулась домой, а ты… Сейчас ты такой же гость в Замке, как и я.
— Навсегда?
Он пожал плечами:
— Полагаю, да.
Ой, какая прелесть!
— А если я не Хозяйка, то как же я Анхелику домой отправила?
Главное, выяснить сейчас все, чтоб потом вопросов не возникало.
— Понятия не имею. Все вопросы к Замку.
Логично. Только я сомневаюсь, что он мне ответит. А бегать с выпученными глазами и искать его я не хочу.
В нашем диалоге наступила какая-то неловкая пауза… Чтобы скрыть ее, я встала на ноги, нервно прошлась по комнате, окинула взором стены. Взгляд зацепился за арфу.
Ой, какая прелесть! Вот и тема для разговора.
Подхватив музыкальный инструмент с пола и старательно не обращая внимания на Ллевеллина, я провела кончиками пальцев по корпусу и охнула:
— Какой ирод это сделал?!
Ллевеллин мгновенно оказался рядом:
— В чем дело?
Я повернула арфу к нему боком:
— Смотри! — На гладком корпусе нехороший человек оставил ряд зарубок — одну вертикальную и кучу горизонтальных. — Вот поиздевались над инструментом, а?!
Ллевеллин только усмехнулся:
— Это написано имя ее хозяина. Дилвин ап Меуриг, Первый Рыцарь.
У меня уже не было сил на то, чтоб удивляться. Слишком много совпадений. Слишком много встреч. И раз Анхелика пропала подобно утреннему туману, то почему бы Первому Рыцарю не оказаться братом того, кто в канун Гвил Авста пообещал мне, что я обязательно встречу Ллевеллина…
Я провела пальцами по струнам, с трудом вспоминая порядок нот, и тихо попросила:
— Расскажешь мне о нем?
Ллевеллин помолчал, затем присел на край кровати рядом со мною. Его голос был тих, вот только я слышала каждое слово. Каждое слово о том, чья невеста погибла во время войны. О том, кто забыл об арфе и взял в руки меч. О том, кто на грани жизни и смерти увидел, как перед ним распахнул ворота огромный Замок. О том, кто сделал шаг под его своды и как мальчишка влюбился в хрупкую девушку, назвавшуюся Ангялкой…
Я слушала его рассказ, не обращая внимания, как по щекам бегут слезы… А потом мотнула головой и, вытерев мокрые глаза, как можно спокойнее произнесла:
— Но ведь, как я понимаю, сейчас я гостья, а не Хозяйка Замка? Я могу уйти из него, пойти домой?
— Разумеется. — Его голос ровен и спокоен.
— Наверное, я так и сделаю…
— А как же я?
Я не знаю, как я смогла, как у меня получилось, но я осторожно подняла руку, и, стараясь не вспоминать, как он шарахнулся от меня в прошлый раз, осторожно провела кончиками пальцев по его щеке и тихо спросила:
— Но ты ведь пойдешь со мной?
Он замер, накрыл мою ладонь своею, медленно повернул голову, проводя губами по моей ладони, и чуть слышно шепнул:
— А ты в этом сомневаешься?
ЭПИЛОГ
