переговоры.
— Вы насмотрелись старых фильмов. Думаете, я стану торговаться с вами из-за какого-то штатского, который, судя по его виду, все равно не жилец? Очнитесь, Трев! — Она широко улыбнулась, блеснув белыми зубами. — У меня перед глазами стоят две женщины, которых вы убили. Руки чешутся прикончить вас. Валяйте, зарежьте его.
— Не блефуйте. Вы что, дураком меня считаете?
— Да, считаю. Вы сидите на полу и пытаетесь торговаться со мной. Но у вас в руке нож, а у меня вот эта маленькая штучка. Знаете, что она делает с людьми, если включена на полную мощность? Это не слишком приятно. Однако беседа начинает меня утомлять. Если хотите умереть из-за какой-то игрушечной машинки, ваше дело.
— Вы понятия не имеете о том, что это за машинка! Уберите своих людей. Я знаю, они стоят в коридоре. Уберите их, и мы потолкуем. Уверяю вас, дело того стоит.
— Вы имеете в виду бриллианты? — Ева презрительно фыркнула. — О боже, вы и в самом деле дурак. Я вас переоценила. Они уже у меня, Тревор. Это была наживка. Я забросила удочку, а вы клюнули. Уловка сработала. Тревор, это всего-навсего старая игрушка. Она пуста. Вы попались.
— Вы лжете! — гневно крикнул потрясенный Уиттьер.
Когда он повернулся к ярко-желтому бульдозеру, слегка опустив руку с ножом, Ева всадила струю в его правое плечо. Руку Тревора свело судорогой, и нож выпал из его ослабевших пальцев.
Двумя шагами преодолев разделявшее их расстояние, Ева прижала дуло к горлу Уиттьера:
— Ты прав, подонок. Я солгала.
К счастью, он не потерял сознания. Ева перевернула Уиттьера на живот, заломила руки за спину и надела наручники. Это доставило ей мрачное удовлетворение.
— Подозреваемый задержан. Фельдшеров сюда! Про бриллианты она солгала, но две женщины действительно стояли у нее перед глазами.
— Андреа Джекобс, — прошептала она ему на ухо. — Тина Кобб. Думай о них, дерьмо. Думай о них до конца своей жалкой жизни.
— Это мое! Мое! Отдайте то, что принадлежит мне!
— Они могли бы сказать то же самое. Только ты говоришь про бриллианты, а они потребовали бы вернуть им жизнь. Чувствуешь разницу? Вы имеете право хранить молчание… — начала она, снова перевернув Тревора на спину, чтобы видеть его лицо. — Предпочитаете воспользоваться своими правами?
— Я требую адвоката.
— Я в этом не сомневалась. — Ева обернулась и по смотрела на фельдшеров, которые клали Дикса на но силки. — Как он?
— Жить будет.
— Хорошая новость, Трев. На этот раз не убийство, а только покушение на него. Но разница невелика. Двух убийств первой степени вполне достаточно. Что такое несколько лет по сравнению с двумя пожизненными сроками?
— Вы ничего не сможете доказать! Она наклонилась ближе:
— Смогу. Тебя взяли сразу с двумя орудиями убийства. Большое спасибо за то, что сегодня ты захватил с собой и то и другое.
Тревор бросил взгляд на Пибоди, которая укладывала в пакет складную палку. Ева усмехнулась и, положив руку на бульдозер, начала катать его взад и вперед.
— Ты уверен, что они там? Все эти блестящие камушки? Вот будет смеху, если дед подшутил над тобой! Может быть, это всего-навсего детская игрушка. Тогда все, что ты сделал, пойдет коту под хвост. Просидишь в тюрьме до конца жизни, а за что? За мираж. Ты когда-нибудь думал об этом?
— Они там! И они мои!
— Это вопрос спорный, правда? — Она лениво подергала рычаг, поднимавший и опускавший отвал. — Алекс Крю поступил слишком безрассудно, отдав такую вещь ребенку. В этом ты похож на него.
— Идея была блестящая! — «В Нью-Йорке много хороших адвокатов, — лихорадочно думал Тревор. — И отец наймет для меня самого лучшего». — Разве они не исполнили то, что велел дед? Хранили игрушку даже после его смерти.
— Тут ты прав. А сказать тебе, в чем ты был не прав? Ты с самого начала совершил большую ошибку, Тревор. Твой дед не допустил бы такого ляпсуса. Он бы знал, что Саманта Гэннон оставила присматривать за домом подругу. Бриллианты выскользнули у тебя из пальцев в тот момент, когда ты перерезал горло Андреа Джекобс. А на самом деле еще раньше. Кроме того, ты убил Тину Кобб на стройплощадке своего отца.
Лицо Тревора посерело, и это доставило Еве удовольствие. Небольшое, конечно, но все же…
— Тут ты тоже дал маху. Тебе нужно было немного подумать. Например, отвезти ее в Нью-Джерси. Устроил бы романтический пикник в роще, выпытал у нее все, что нужно, потом убил и зарыл бы. — Ева пожала плечами. — Но ты об этом не подумал.
— Вы не пришьете мне это убийство! Никто не видел… — Он осекся.
— Никто не видел вас вместе? Неправда. У меня есть живой свидетель. Когда Дикс очухается, он даст показания, что говорил тебе о книге Гэннон. А твой отец заполнит пробелы, подтвердив, что рассказывал тебе о твоем деде и бриллиантах.
— Он никогда не даст показаний против меня!
— Наверное, раньше бы не дал. Но теперь многое изменилось. Твоя бабушка жива. — Ева увидела, что глаза Тревора блеснули. — Твой отец теперь у нее. Он знает, что ты бросил его мать лежать в пыли, как мусор. Бросил женщину, которая посвятила свою жизнь тому, чтобы защитить его. Сколько ты на этом сэкономил? Пятнадцать минут? Полчаса? Ты мог позвать на помощь, притвориться любящим и преданным внуком. Но ты предпочел улизнуть. Она не стоила твоих усилий. Если подумать, она еще раз защитила своего сына. Только на сей раз защитила его от тебя.
Ева взяла бульдозер и показала его Тревору.
— История повторяется. Ты заплатишь за свои преступления так же, как твой дед заплатил за свои. Тебе придется испытать то же чувство, которое испытал твой дед, когда узнал, что эти большие яркие камни никогда не будут принадлежать ему. Как по-твоему, что хуже? Тюремная камера или это чувство?
Ева встала и посмотрела на него сверху вниз.
— Мы скоро встретимся.
— Я хочу увидеть их!
Ева покачала головой и сунула бульдозер под мышку.
— Заберите его, — приказала она и ушла. Ей вслед неслись бессильные проклятия Тревора.
Эпилог
Никакие инструкции такую процедуру не предусматривали, но провести ее следовало. Собственно говоря, это был прецедент. Пришлось принять необходимые меры предосторожности, обеспечить охрану и заполнить множество бумаг. Но когда все заинтересованные стороны действуют заодно, риск невелик.
Первый конференц-зал Центрального полицейского управления города Нью-Йорка был забит штатскими. Впрочем, копов тоже хватало. Здесь присутствовала следственная бригада Евы в полном составе, а также майор Уитни.
Именно у него возникла идея пригласить на встречу представителей средств массовой информации. Конечно, тут имелся всегда раздражавший Еву политический подтекст, но она понимала, зачем это нужно. Впрочем, дела это не меняло: отвечать на каверзные вопросы все равно придется ей.
Пока что журналистские ищейки вели себя спокойно. Несмотря на скопление народа, в зале стояла тишина.
Ева обвела взглядом собравшихся. Конечно, тут была Саманта Гэннон, а также ее бабушка и дедушка, Лейн и Макс. Они держались за руки и казались очень довольными, уверенными в себе. И были похожи как две капли воды. «Неужели такое возможно? — подумала Ева. — Неужели можно прожить вместе полвека и все еще нуждаться друг в друге?»
Стивен Уиттьер и его жена тоже были здесь. Ева не знала, чего ждать от этой взрывчатой смеси. Иногда люди удивляли ее. Не потому, что были дураками или подонками; это ее ничуть не удивило бы. А
