– Шварц, Карл-Хайнц Шварц, – повторил он.
– Сожалею, но вторая половина алфавита в 246-й комнате. У нас только до буквы «Р».
– Это как же? Я ведь в очереди отстоял.
– Пройдите, пожалуйста, в 246-ю комнату. Ничем не могу вам помочь.
Это прозвучало вежливо, но четко, так обычно говорят люди, стремящиеся побыстрее от тебя отделаться. Калле хотел сказать что-то еще, но понял, что не имеет смысла.
– До свиданья, – буркнул он уже почти из-за двери. Выходит, надо начинать все сначала.
«Скорее всего ее зовут Ингеборг», – подумал он, пристраиваясь седьмым в соседнюю очередь. «Ингеборг» – так в их компании называют недотрог.
Какое все-таки свинство. А может, они вообще не дают консультаций, гоняют просто людей туда-сюда, ведь работы для всех все равно нет. Калле вспомнил парня, с которым только что разговаривал. Восемнадцать предложений, и никакого успеха.
– Отправляйся лучше сразу на биржу. Что я скажу соседям, если ты окажешься совсем без работы – так напутствовала его мать.
«Должно быть, у нее свои проблемы», – подумал Калле.
Когда-то давно безработица была такой же большой, Калле знает это из истории. Примерно в тридцатом году. Потом пришел Гитлер и всем дал работу. Калле подумал о Грайфере. У того всегда загораются глаза, стоят только заговорить о нацистах.
«Вообще-то Гитлер был порядочным дерьмом, – размышляет Калле, – он начал войну». А Калле совсем не хочет войны. Какая-нибудь небольшая стычка, куда ни шло. Но война, ну уж нет.
Еще трое, потом его черед.
Подошла девушка, встала последней. Длинные темные волосы. Да это же…
– Эй, Клаудиа, – окликнул он. Она в растерянности уставилась на него.
А черт, я же наврал, что у меня уже есть место, внезапно пронзило его. Но ведь и она тоже говорила, что…
– Привет, Калле.
Ему приятно, что она запомнила его имя.
– Послушай, Калле, – запинаясь начала она, – я в тот раз обманула тебя. В этом году я уйду из школы. Хочу стать продавщицей, но пока ничего мне не светит, вот я и таскаюсь сюда.
– А я хвастался, что получил место и буду учиться на автомеханика. И тоже соврал.
На душе полегчало, все разъяснилось. Но все равно оба стесняются друг друга. Калле вздыхает с облегчением: подошла наконец очередь.
Его консультант – полный мужчина за пятьдесят, у него огромная лысина, и этим он напоминает Калле отца.
– Садитесь, – голос у него далеко не столь дружелюбный, как у молодой женщины из соседнего кабинета.
Когда он говорит, лицо его делается еще более обрюзгшим и безразличным.
– В первый раз здесь? Калле кивает.
– Ну-с, молодой человек, вы уже определились, какую профессию желали бы приобрести?
– Да, автомеханика.
– А не могли бы вы представить еще какие-нибудь документы, подтверждающие вашу квалификацию, кроме данного отнюдь не блестящего свидетельства?
– Мою квалификацию? Я несколько раз помогал другу ремонтировать его автомобиль.
– Я имею в виду другое. Не работали ли вы в автомастерской? А может, у вашего отца собственная мастерская? Вы проходили где-нибудь практику?
– Нет.
– Хм. Это не очень хорошо. – Он порылся в картотеке. – Выслушайте меня внимательно, – произнес он затем, словно до этого Калле его не слушал, а спал. – Я могу предоставить вам место, но поначалу всего лишь стажера. Каждый день с четырнадцати до восемнадцати на бензоколонке. Рядом у них мастерская. Хозяин готов взять в ученики того, кто покажет себя в работе. Вы должны будете отработать три недели. Одного я туда уже отправил.
– А сколько мне будут платить?
– Оплату я вам гарантировать не могу. Договаривайтесь уж там сами. В любом случае постарайтесь показать себя, и тогда вам, возможно, улыбнется место ученика в мастерской. Ну как, согласны?
– О'кей.
– Прекрасно. Сейчас я вам дам адрес. Калле рад, что может наконец уйти.
– Как дела? – с любопытством спросила Клаудиа, когда он вышел.
– Блестящие перспективы. Три недели вкалывать за здорово живешь на бензоколонке, каждый день, после обеда. А потом я, возможно, получу место ученика. Прямо тошно становится.
– Сейчас моя очередь. Подождешь меня?
