– Слушай, тебя что, мешком по голове ударили? Что-нибудь случилось?
– Ничего особенного, просто старики мои взбунтовались, теперь вот отобрали у меня тачку, – Калле трусливо умалчивает о вчерашнем. – Старик сказал, что по горло сыт всей этой писаниной из-за страховки. Как будто нельзя раз в жизни заняться делом, он ведь прежде для меня палец о палец не ударил, старый тюфяк. А мать все уши прожужжала насчет будущей работы. – Калле все больше раздражается. – Если предложения, которые я разослал, останутся без ответа, смоюсь отсюда. Чушь собачья все это.
– А монеты где возьмешь?
– Буду подрабатывать дорогой.
– Другие тоже пробовали. Ты сначала все хорошенько обмозгуй. Здесь ты знаешь, на каком ты свете, и у тебя есть друзья. А к тому же после матча я открою тебе, как и всем, кредит на пиво, – Хорст пытается снять напряжение, однако веселость его выглядит совсем неуместной. – А если совсем окажешься на мели, имей в виду, что мне может понадобиться подручный, работа по утрам, два часа.
– Это не по мне. Я хочу быть автомехаником. Если нет – тогда вообще никем.
Хорст явно вышел из себя, а ведь довести его до такого состояния нелегко. Нервно покачивается он на табурете взад-вперед.
– По-моему, тебе следует хорошенько прочистить мозги! Нужно только закатать рукава – и перед тобой масса возможностей. Но прежде всего необходимо закончить школу, верно?
– Да, но…
Увлеченный процессом воспитания, Хорст, отступив от неизменного правила, позволяет себе перебить Калле.
– Что ты там ни говори, аттестат – это неплохо. Ведь не все могут подыскать себе ученическое место и начать изучать профессию. Не всем ведь везет. А если ты и дальше будешь учиться в школе, то нужен приличный аттестат.
Но Калле другого мнения.
– Это же глупо, мне деньги необходимы сейчас, я хочу работать, а школа… Ну начнут тебе пудрить мозги, как двое сошлись на необитаемом острове и основали демократию. Чушь собачья… Сказки для дурачков, – Калле по-настоящему разгорячился. – Недавно я собрался на концерт, играла группа «Кво», так пришлось ползти к старикам на брюхе, чтоб они расщедрились на билет. Надоело мне это, понимаешь? По своей воле я в школе ни дня лишнего не останусь.
– Но если ты ничего из себя не представляешь, так и дальше пойдет, – Хорст вновь вознамерился было читать мораль, но Калле резко оборвал его.
– Перестань, эту болтовню я и дома слышу. Если нет пластинки поинтереснее, я пиво и в одиночестве выпью. Разозлившись, Калле уходит не заплатив. В тот вечер, рассчитываясь с посетителями, Хорст несколько раз ошибся: он все старался вспомнить, как звали тех двоих, что, оказавшись на необитаемом острове, основали демократию.
Домой Калле шел мимо средней школы имени Гутенберга. Здесь он имел удовольствие учиться в девятом классе.
Завидев школьное здание, он невольно ускорил шаг. Калле никогда не отличался прилежанием. Все связанное со школой вызывало в нем неодолимое отвращение. Как здорово было бы, мечтал он иногда, если б ненавистная школа в один прекрасный день сгорела дотла. Но она все стояла, твердыня из стекла и бетона, равнодушная и враждебная.
Быстрей бы уж пройти мимо, думает Калле, но вдруг останавливается и замирает.
Может, просто послышалось? Шаги на школьном дворе. А может, это ветер? Кого понесет в такую поздноту в школу? Разве что дядя Эрвин?
Эрвин Козловски состоит при школе сторожем, Калле он дальний родственник.
Не похоже на него. Сидит небось сейчас у себя в каморке перед телевизором и созерцает очередную серию детектива.
Опять шорох. Будто распыляют что-то, потом быстрые шаги, приглушенные голоса. Калле подкрадывается ближе и, спрятавшись в кустах, боязливо вглядывается в темноту. Вот они. Три темные фигуры у боковой стены. Один светит фонариком. Интересно: что они там делают? Калле осторожно раздвигает ветки. Лиц ему все разно не разглядеть. Уж очень темно.
Снова шорох, теперь с другой стороны. Тихо приоткрывается дверь. Там живет Эрвин Козловски. Незаметно пытается он подкрасться к троице у стены.
Неудачно! Луч карманного фонарика выхватывает его из темноты и на мгновение ослепляет.
– Бежим!
В темноте слышны быстро удаляющиеся шаги.
Голос показался Кзлле знакомым. Похоже на Грайфера. Но не мудрено и ошибиться, поэтому лучше об этом не размышлять.
Эрвин Козловски а свои шестьдесят три даже не пытается преследовать убегающих.
Калле выходит из укрытия. Любопытство пересилило.
– Дядя Эрвин, не бойся, это я, Калле. Эрвина Козловски испугать трудно.
– А что мне тебя бояться? – в голосе его явно слышится раздражение. – Что это ты здесь делаешь так поздно?
– Мимо проходил и услышал шум.
Эрвин Козловски нашел в одном из карманов зажигалку и теперь пытается ее зажечь. Зажигалка не работает.
