Лера не поехала меня провожать. В основном потому, что я сам этого не хотел.
Она почему-то очень нервничала, казалось, что постоянно о чем-то думала, что, впрочем, не помешало ей этой ночью быть особенно нежной и ненасытной.
Я вообще люблю путешествовать в одиночестве, и мне не очень-то и нравится, когда меня кто-нибудь провожает. Все время возникают какие-то неловкости, когда никто не знает, что же еще сказать. И непонятно, когда уже можно окончательно попрощаться и разойтись в разные стороны. Особенно, если потом ты какое-то время слоняешься бесцельно по зданию аэропорта в ожидании вылета и терзаешь себя мыслью о том, что можно было провести вместе еще пятнадцать минут.
Мне досталось место в самом конце салона и очень повезло с тем, что соседнее кресло было никем не занято. Я неожиданно легко уговорил стюардессу выдать мне пару банок джин-тоника, хотя обычно на утренних рейсах пассажирам алкоголь не предлагают. В целом, учитывая, что в сумке у меня лежала еще не прочитанная последняя часть «Дневников Адриана Моула», следующие два с небольшим часа я провел в очень благодушном настроении. Я совершенно не вспоминал о цели своей поездки, а вчерашний неприятнейший разговор с Лерой казался просто досадным впечатлением от незабытого сна.
К концу полета я все-таки уснул, поэтому все мое недолгое пребывание в Домодедово практически не оставило никаких впечатлений. Огромное количество людей, невероятное обилие магазинчиков и кафе, вальяжно прогуливающиеся стайки милиционеров, уборочные машины – все это было просто декорациями. Мысли мои снова были заняты этим дурацким сном про автобусную остановку, который не давал мне покоя уже долгое время. Иногда даже я попросту боялся засыпать, чувствуя, что это навязчивое наваждение будет снова меня преследовать.
Мой билет позволял мне бесплатно воспользоваться поездом-экспрессом до Павелецкого вокзала – это было очень приятным сюрпризом. Всю эту недолгую поездку [минут сорок, не больше] я пытался сообразить, как мне лучше отправиться сегодня домой – билет в обратную сторону мы не купили, потому что было все-таки не ясно сколько времени займет у меня выполнение Лериной просьбы. Сейчас я все больше склонялся к тому, что нужно будет ехать на вечернем поезде – мне казалось, что так будет надежнее. Тем не менее, я оставил необходимость принять решение на потом.
Утренний час пик в метро уже прошел, поэтому я не испытывал обыкновенной паники, которая обычно начиналась у меня сразу после того, как я проходил через турникеты. К тому же ехать мне предстояло всего четыре станции, до «Киевской», причем без пересадок, по кольцевой. На каждой станции печальный голос нежным бархатом призывал меня и других пассажиров быть «взаимно вежливыми» друг к другу и уступать места беременным женщинам.
Площадь Киевского вокзала встречает каждого выходящего из метро истеричными хриплыми криками «ааавтобус нааа Брянск, нааа Брянск ааавтобус». Их издает женщина, внешний вид которой явно показывает, что основная часть ее заработка уходит на ежевечерние распития дешевого пойла в сомнительных компаниях. Особенно красноречиво эту тайну выдает застарелый, уже пожелтевший, синяк под левым глазом. Солидных размеров мужчины родом с Кавказа, пристально глядя в глаза, вкрадчиво шепчут таинственную мантру, которую разбираешь не с первого раза: «рози рози падишэвли маладой чилавэк за цвитами». Нисколько не смущаясь стоящих рядом служителей правопорядка, в урнах неторопливо копошатся колоритного вида бомжи. Над всем этим витает жирный запах шаурмы, которую делают в добром десятке ларьков, расположенных в ряд один за одним. На другой стороне площади – совершенно другой мир. Гигантский торговый центр с сотнями магазинов, ресторанов и прочих оазисов мелкобуржуазного счастья.
Мне не очень повезло – ближайшая электричка до нужной станции отправлялась лишь через пятьдесят минут. Купив в кассе билет, я решил исследовать окрестности – я очень хотел посмотреть на тот самый Кутузовский проспект, который, по рассказам местных жителей, практически ежедневно перекрывают для беспрепятственного проезда главного обитателя Кремля.
Впрочем, до проспекта я так и не дошел, удовлетворившись недолгой прогулкой по параллельной Большой Дорогомиловской улице и последующим посещением бесплатного туалета в Макдональдсе. Совсем недалеко – Москва-река, на другой стороне которой очень хорошо было видно здание МИДа. Это значит, что там находится Арбат. Я твердо решил прогуляться до него пешком на обратном пути, особенно, если потрачу не так много времени.
Мне предстояло проехать девять остановок, до станции «Лесной Городок». Судя по расписанию, дорога занимает чуть больше получаса. Загрузив в плеер все имеющиеся у меня песни Placebo, я отправился занимать место в электричке. В самом первом вагоне жутко пахло сортиром. Впрочем, это не мешало нескольким бомжам крепко спать, развалившись прямо на сиденьях. Я прошел еще пару вагонов, нашел свободное место возле окна, закрыл глаза и дал себе обещание продержаться и не курить до самого места назначения. Ненавижу курить в тамбурах.
В наушниках Молко расплескивал на всю вселенную тонны трагизма [“it’s just a song to say goodbye!”], когда кто-то очень грубо пихнул меня в плечо. Это оказался контролер, в глазах которого трагизма было не меньше, чем в песне. Собственно, мне предстояло выходить уже на следующей станции, поэтому после проверки моего билета я встал и направился к выходу.
Черт, я же обещал себе не курить в тамбуре!
@@@
Лесной Городок оказался типичным мелким подмосковным поселком, который разделен на две неравные во всех смыслах части: большую часть территории занимают коттеджи, а основная масса жителей живет в наскоро слепленных новостройках или уродливых трехэтажных бараках неизвестного года застройки. Нужный мне дом находился совсем недалеко от платформы и нашел я его на удивление быстро. За всю дорогу я встретил всего трех человек. Было очевидно, правда, что где-то недалеко бурлит жизнь – в нескольких сотнях метров было слышно оживленное движение на каком-то шоссе.
Пока что все было именно так, как и рассказывала Лера: высокий красный забор, который открывается не только ключом, но и с помощью кода на электронном замке. За забором – довольно широкая тропинка, выложенная тротуарной плиткой, которая огибает дом и ведет прямо к главному входу. Интересно, что входная дверь находилась c задней части дома. Немного поковырявшись с хитрым замком, я вошел внутрь и мгновенно сориентировался. Лерино описание оказалось максимально подробным и точным.
Открыв дверь в нужную комнату, я машинально вздрогнул и сделал шаг назад – в кресле за столом сидел человек. Впрочем, уже буквально через секунду я понял, что это был не совсем человек, а то, что от него осталось. Труп.
На стене за его спиной были видны кровавые брызги, левая часть лица была залита кровью, когда-то светло-голубая футболка тоже изменила свой цвет.
Я почувствовал, как сильно застучало что-то в моих ушах. Мое лицо, наверняка, сразу же стало багровым – так всегда происходит, когда я пугаюсь. И в этот момент я услышал быстрые шаги позади себя, и в ту же секунду что-то очень сильно ударило меня в затылок. Сознание я не потерял, но в глазах потемнело, голова закружилась и я резко рухнул на пол. Почти сразу же я почувствовал, как чьи-то руки схватили меня подмышки и начали поднимать. Я не мог удержать голову в одном положении. Казалось, что она сейчас оторвется и покатится все дальше и дальше отсюда, не желая принимать участия в этом кошмаре.
Темнота в глазах не проходила, но я чувствовал, как меня усаживают в кресло, а руки и ноги приклеивают, наверное, скотчем к, соответственно, ручкам и ножкам.
Постепенно стали проявляться очертания комнаты. Мой взгляд пытался зацепиться за что-то одно, в результате я увидел стоящую передо мной красивую и очень худую девушку, которая спокойно что-то пила из бокала с толстыми стенками. Единственный звук, который я воспринимал, - это постукивание кусочков льда о стекло.
- Здравствуй, Миша! Очень рада тебя видеть. На, выпей мартини. Дима, развяжи ему одну руку!
В поле зрения появился внушительных размеров мужик в черной футболке, абсолютно лысый. Он молча освободил мою руку и отошел в сторону, подперев собой дверной проем. Я почувствовал в руке бокал и автоматически выпил его содержимое. Это действительно был мартини. Или чинзано, я не
