Эрмиона советовала мне жить проще, может быть, с другими водиться, не так зацикливаться на тебе. Помнишь, я просто говорить не могла, когда ты был в комнате? И она подумала, что ты лучше меня заметишь, если я больше буду… сама собой.
— Умная девочка Эрмиона, — Гарри попытался улыбнуться. — Что мне стоило раньше заговорить с тобой? Мы бы давным-давно были вместе… многие месяцы… а может, годы…
— Но ты был слишком занят спасением волшебного мира, — Джинни почти смеялась. — Ну… Я не могу сказать, что ты меня удивил. Я знала, что это случится в конце концов. Я знала, что ты не будешь счастлив, пока не подстережёшь-таки Волдеморта. Может поэтому ты мне так нравишься.
Гарри почувствовал, что дальше слушать такое он не сможет; ещё он боялся, что его решимость не выдержит, если он останется сидеть рядом с Джинни. Он видел, как Эрмиона всхлипывает, уткнувшись в плечо Рону, а Рон обнимает её и гладит по голове, и у него самого с кончика длинного носа капают слёзы. Понурившись, Гарри встал, отвернулся от Джинни и могилы Дамблдора, и побрёл вдоль берега озера. Двигаться было легче, чем тупо сидеть — точно так же отправиться, чем быстрее, тем лучше, искать Разделённые Сути и угробить Волдеморта будет, наверное, легче, чем ждать и собираться это сделать…
— Гарри!
Он оглянулся. Руфус Скримджер быстро хромал к нему вдоль берега, опираясь на трость.
— Я хотел бы поговорить с тобой… ты не возражаешь, если мы немного пройдёмся вместе?
— Нет, — безразлично сказал Гарри, продолжая идти.
— Гарри, это такая ужасная трагедия, — тихо сказал Скримджер. — Ты себе не представляешь, как я был подавлен, услышав. Дамблдор был выдающимся магом. Конечно, у нас бывали разногласия, как ты слышал, но никто не знает лучше меня…
— Что вам надо? — без выражения спросил Гарри.
На лице Скримджера мелькнуло раздражение, но, как и раньше, он быстро принял сочувствующе- понимающий тон.
— Ты, конечно же, очень расстроен, — сказал он. — Я знаю, что ты был очень близок к Дамблдору. Я полагаю, из всех его учеников ты был самым любимым. Связь между вами…
— Что вам надо? — повторил Гарри, остановившись.
Скримджер тоже остановился, оперся на трость и пристально посмотрел на Гарри.
— Говорят, что ты был с ним, когда он выходил из школы в ночь своей смерти.
— Кто говорит? — спросил Гарри
— Кто-то Обездвижил Пожирателя Смерти на вершине Башни уже после того, как Дамблдор умер. А ещё там были две метлы. Министерство может сложить два плюс два, Гарри.
— Рад это слышать, — сказал Гарри. — Ну, где я был с Дамблдором и чем мы занимались, это мое личное дело. Он не хотел, чтобы кто-то об этом узнал.
— Твоя преданность прекрасна, сомнений нет, — Скримджер едва сдерживал свое раздражение. — Но Дамблдор умер, Гарри. Покинул нас.
— Он покинет школу только тогда, когда в ней не останется ни одного преданного ему человека, — Гарри неожиданно для себя улыбнулся.
— Мой дорогой мальчик… Даже Дамблдор не может вернуться…
— Я и не говорю, что он может. Вы не поймете. Но мне нечего вам сказать.
Скримджер помолчал, а потом сказал, стараясь, чтобы в его голосе звучало участие:
— Министерство может обеспечить тебя всяческой защитой, Гарри. Я был бы рад передать в твое пользование нескольких Ауроров…
Гарри рассмеялся.
— Волдеморт хочет убить меня самолично, и Ауроры не остановят его. Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь.
— Итак, — голос Скримджера охладел, — то предложение, которое я сделал тебе на Рождество…
— Какое предложение? Ах да… я там должен был всему миру рассказывать про то, как классно вы работаете, чтобы…
— …чтобы поднять дух у людей! — отчеканил Скримджер.
Гарри какое-то мгновение смотрел на него.
— Уже отпустили Стэна Шанпайка?
Скримджер побагровел, неприятно, совсем как дядя Вернон.
— Я вижу, что ты…
— От макушки до пяток человек Дамблдора. — сказал Гарри. — Правильно.
Теперь уже Скримджер какое-то мгновение смотрел на Гарри; потом он повернулся и, не сказав больше ни слова, захромал прочь. Гарри было видно, как Перси и прочая делегация из Министерства с нетерпением ожидают Скримджера, бросая нервные взгляды на всхлипывающего Хагрида и на Гроупа, которые всё ещё сидели на своих местах. Рон и Эрмиона уже спешили к Гарри, разминувшись с идущим им навстречу Скримджером. Гарри повернулся и медленно побрёл, ожидая, пока они его догонят, что и случилось в тени бука, под которым они сидели в более счастливые времена.
— Что хотел Скримджер? — прошептала Эрмиона.
— Того же самого, что и на Рождество, — Гарри пожал плечами. — Хотел, чтобы я выдал секретную информацию о Дамблдоре, и заодно превратился в рекламного мальчика при Министерстве.
На протяжении нескольких секунд Рон словно боролся сам с собой, а потом громко сказал Эрмионе:
— Слушай, дай я схожу набью Перси морду.
— Нет, — она твёрдо взяла его за руку.
— Мне от этого полегчает!
Гарри рассмеялся. Даже Эрмиона хихикнула, хотя её улыбка пропала, когда она посмотрела на замок.
— Я не могу выдержать мысли, что мы, может, сюда уже не вернемся, — негромко сказала она. — Как можно закрыть Хогвартс?
— Может, он и не закроется, — сказал Рон. — Мы тут не в большей опасности, чем дома, правда ведь? Везде сейчас одинаково. Я бы сказал, что в Хогвартсе безопасней, тут больше магов, которые смогли бы защитить замок. Как ты думаешь, Гарри?
— Я не вернусь, даже если он вновь откроется, — сказал Гарри.
Рон уставился на него, а Эрмиона грустно промолвила:
— Я знала, что ты это скажешь. Но что ты собираешься делать?
— Ну, я опять вернусь к Десли, раз Дамблдор считал, что так надо. Только ненадолго. И уйду от них навсегда.
— Но куда ты пойдёшь, если не вернёшься в школу?
— Я думаю, мне надо вернуться в Лощину Годрика, — пробормотал Гарри. Он думал про это с той самой ночи, кода умер Дамблдор. — Для меня всё началось там. Я просто чувствую, что должен там побывать. И я смог бы увидеть могилы своих родителей, мне этого хочется.
— А потом? — спросил Рон
— А потом я должен выследить все остальные Разделённые Сути, разве не так? — Гарри смотрел на белую гробницу Дамблдора на другой стороне озера, отражавшуюся в воде. — Именно это он хотел, чтобы я сделал, именно поэтому он всё мне про них рассказал. Если Дамблдор был прав — а что это так, я уверен — их остаётся ещё четыре. Я должен найти их и уничтожить, и тогда я пойду за седьмой частью Волдемортовой души, той, которая по-прежнему в его теле, и именно я должен убить его. А если я встречу на пути Северуса Снэйпа, — добавил он, — так тем лучше для меня, и тем хуже для него.
Все долго молчали. Толпа уже рассеялась, отставшие далеко обходили монументальную фигуру Гроупа, державшего в объятиях Хагрида, чьи горестные стоны все ещё разносились над поверхностью воды.
— Мы тоже там будем, Гарри, — сказал Рон.
— Что?
— У твоих дяди с тётей. А потом мы пойдём с тобой, куда бы ты не пошёл.
