не говорил ни о чем.
— Но подожди-ка, Соломон. Я помню, как ты сказал мне одну вещь, хотя я не спрашивала.
— И что же я сказал, Сара?
— Ты сказал: «Ты что, забыла, что не можешь утонуть?» Это было первое, что ты мне сказал. Я тебе ни слова не говорила. Я лежала на льду и не задавала вопросов.
О, похоже, не только Соломон умеет разговаривать, не двигая губами.
— О чем ты? Ты спрашивала, Сара, но не словами. Вопросы не всегда задают словами.
— Странные вещи ты говоришь, Соломон. Как можно задать вопрос, не разговаривая?
— Его можно подумать. Многие существа общаются посредством мыслей. Вообще-то больше, чем словами. Слова используют только люди. Но даже они гораздо чаще общаются мыслями, чем. словами. Подумай об этом. Видишь ли, Сара, я — мууууууууудрый старый учитель, который давным-давно понял, что- хо-хо-хо давать ученику информацию, о которой он не просит, — пустая трата времени.
Сара рассмеялась над тем, как Соломон растягивает слово «мудрый» и как он по-совиному ухает на «что». «Обожаю эту чокнутую птицу», — подумала она.
— Я тоже тебя люблю, Сара, — ответил Соломон. Сара покраснела: она совершенно забыла, что Соломон может слышать ее мысли.
А Соломон, не говоря больше ни слова, взмыл в небо и исчез из виду.
Глава 9
— Хотела бы я летать, как ты, Соломон.
— Почему, Сара? Почему ты хочешь летать?
— Ну, это же так скучно — все время ходить ногами. Медленно. Ты добираешься до нужного места целую вечность и мало что видишь по дороге. Только то, что находится на земле, как и ты. Скучно.
— Сара, ты не ответила на мой вопрос.
— Я ответила, Соломон. Я сказала, что хочу летать, потому что…
— Потому что тебе не нравится ходить по скучной земле. Видишь ли, Сара, ты не сказала мне, почему ты хочешь летать, — ты сказала, почему ты не хочешь не летать.
— Какая разница?
— Разница есть, и большая.
Немного удивленная тем, что Соломон вдруг решил придраться к мелочам, Сара начала сначала:
— Ладно. Я хочу летать, потому что ходить неинтересно, и при ходьбе уходит много времени на дорогу.
— Сара, ты видишь, что снова говоришь о том, чего ты не хочешь и почему не хочешь? Попробуй еще раз.
— Ладно. Я хочу летать, потому что… Не понимаю, Соломон. Что я должна сказать?
— Я хочу услышать, что ты хочешь, Сара.
— Я хочу летать! — крикнула Сара, сердитая на Соломона за то, что он никак не мог ее понять.
— А теперь расскажи мне, почему ты хочешь летать. На что это будет похоже? Как будет ощущаться? Сделай так, чтобы я это тоже ощутил. Опиши мне, как выглядит полет. Мне неинтересно, как это — ходить по земле, или каково не летать. Я хочу услышать, как это — летать.
Сара закрыла глаза, улавливая дух того, что хотел от нее Соломон, и начала говорить:
— Полет дает ощущение свободы. Как будто ты плывешь, только быстрее.
— Расскажи, что бы ты увидела, если бы летала?
— Я бы увидела весь город далеко внизу. Я увидела бы Мэйн-стрит, автомобили, людей. Увидела бы реку. Свою школу.
— Как ощущается полет, Сара? Опиши мне свои ощущения.
Сара помолчала, закрыв глаза и представляя, что она летит над городом.
— Это было бы так весело, Соломон! Полет обязательно должен быть веселым. Я могу лететь быстро, как ветер. Это свобода. Это так здорово, Соломон! — Сара продолжала рассказывать, уже полностью погруженная в свой воображаемый полет. А затем, внезапно, с тем же ощущением силы, которое угадывалось в крыльях Соломона, когда он взлетал со своего насеста, Сара почувствовала громкий шелест, от которого у нее перехватило дыхание. Ей показалось на мгновение, словно она весит тысячу килограммов, а в следующую секунду — как будто она невесома. Сара летела.
— Соломон, — закричала Сара с восторгом, — посмотри, я лечу!
Соломон летел рядом с ней, и вместе они взмыли высоко над городом — городом, в котором Сара родилась, в котором она обошла каждый сантиметр, и который она теперь рассматривала с точки, с которой и не мечтала его увидеть.
— Ух ты! Соломон, это здорово! О, Соломон, это так прекрасно!
Соломон улыбался и наслаждался восторгом Сары.
— Куда мы летим, Соломон?
— Ты можешь лететь, куда пожелаешь.
— Вот это да! — крикнула Сара, глядя вниз, на свой маленький тихий городок. Он никогда не казался ей таким красивым.
Сара однажды видела свой город с воздуха, когда ее дядя взял ее вместе со всей семьей покататься на своем маленьком самолете, но тогда она мало что могла разглядеть. Окна в самолете находились очень высоко, и каждый раз, когда она вставала на колени на сиденье, чтобы разглядеть все получше, отец говорил ей сесть обратно и пристегнуть ремень. Тогда ей на самом деле не понравилось летать.
Но в этот раз все было по-другому. Она все могла разглядеть. Она видела каждую улицу и каждый дом в городе. Она видела несколько маленьких контор, разбросанных вдоль Мэйн-стрит… «Бакалейная лавка Хойта», «Аптека Пита», почта… Она видела, как ее обожаемая река течет по городу. И двигалось несколько машин, и шли люди…
— О, Соломон, — прошептала Сара, — это лучшее, что со мной происходило. Полетели к моей школе. Я покажу тебе, где провожу дни… — Голос Сары затих, когда она свернула к школе.
— Отсюда она выглядит совсем иначе! — Сара удивилась тому, какой большой казалась ее школа. Крыша у нее была как будто бесконечной. — Вот это да! Мы можем спуститься поближе, или нужно оставаться наверху?
— Ты можешь лететь, куда пожелаешь.
Сара снова завопила от восторга, спланировала над детской площадкой и медленно пролетела мимо окна своего класса.
— Как здорово! Смотри, Соломон! Вот моя парта, а это мистер Йоргенсен.
Сара и Соломон летали над городом из одного конца в другой, то спускаясь почти к самой земле, то взмывая высоко в небо, едва не касаясь облаков.
— Смотри, Соломон, это Джейсон и Билли. Эй, Джейсон, посмотри на меня, я лечу! — крикнула Сара. Но Джейсон не услышал. — Эй, Джейсон! — снова закричала она, еще громче. — Посмотри! Я лечу!
— Джейсон тебя услышит, Сара.
— Но почему? Я же его слышу.
— Для него еще рано. Он пока не задает вопросов. Но скоро задаст. В свое время.
Теперь Сара понимала, почему Джейсон и Билли до сих пор не увидели Соломона.
— Они и тебя не видят, да, Соломон?
Сара была рада, что Джейсон и Билли не видят Соломона. «Они бы обязательно нам помешали, если бы смогли».
Сара не могла припомнить ничего более прекрасного. Она парила высоко в небе, так высоко, что машины на Мэйн-стрит казались муравьями. А потом, как будто совсем без усилий, она спускалась вниз,
