— Вот тебе отчет о проданных билетах. О проданных через кассу. Сорок процентов заполняемости. И я тебе плачу, Гена, с этих сорока процентов всю сумму, на которую мы договаривались, понял?
— А-а… Что ты хочешь сказать? Что свои бабки мне платишь?
— Да. Потому что для меня моя репутация важнее этих долбаных трех с половиной штук, на которые я попал.
— Ну, Боря, три с полтиной — не пролет, если честно.
— Конечно, не пролет, а все равно как-то неприятно.
— Согласен. Приятного мало.
— Так вот, Гена. Мы вчерашний концерт сняли на видео.
— Ну?
— Хорошо сняли. Давай выпустим кассетку, а? «Концерт в Питере»? Как ты?
— Да я что — ради бога. Только, Боря, ты же знаешь: нет договора — нет разговора.
— Договор подпишем.
Гольцман поднял телефонную трубку:
— Катя? Принеси-ка мне бланки договоров. Да, стандартные.
— Так, — сказал Борис Дмитриевич, когда секретарша Катя вышла из кабинета, оставив на столе несколько листков, густо покрытых мелким печатным текстом. — Так… На роялти только, Ген, да? Я так понимаю?
— А аванс? Нет аванса — нет романса…
— Аванс… Давай мы таким образом покроем наши вчерашние убытки. А роялти — один хрен будешь получать. Чего нам с тобой париться? Я тебе еще концерт сделаю или два. Публика пока хавает группу, надо крутить… Давай через месяц?
— Ну, давай. Ладно. Только с концертами железно. Два, на гарантии.
— Забились. Подписывай.
Гольцман уже успел заполнить несколько пунктов договора — те, где речь шла о предмете, то есть о выпуске видеокассеты с записью концерта «Города N», об авансовых обязательствах (прочерк), об авторских отчислениях (десять процентов), — подписал и двинул бумаги к Корнееву.
— Так-так-так…
Менеджер быстро пробежал глазами три страницы договора.
— Ладно. Только из уважения к тебе.
Корнеев достал из кармана пиджака ручку и подмахнул два экземпляра.
— И значит, два концерта гарантийных? Я тебе верю на слово, Боря.
— Конечно. Кому же нам верить, если не друг другу. А на самом деле я тебе вот что хочу сказать, Гена, — ситуация с производством сейчас настолько хуевая, что я уж и не знаю, кто бы еще стал выпускать нынче видео «Города». После кризиса народ еще не очухался.
— А ты очухался?
— А у меня это рентабельно, потому что свое производство, свой монтаж, своя полиграфия. Тут хоть как-то можно вытянуть. Правда, материалы все равно за зеленые покупать, никуда не денешься…
— Ладно. — Корнеев поднялся со стула. — Поехал я. Спасибо, Боря.
— На связи. — Гольцман пожал протянутую потную руку. — На связи, Гена. Всего. Вы, кстати, куда сейчас едете?
— В Харьков.
— Палычу привет. Он вам устраивает?
— Он.
— Хороший мужик, — улыбнулся Гольцман. — Надежный.
— Да, — кивнул Корнеев. — Нас еще не кидал. Его только все кидают, а он артистов бережет.
— Это точно. Ну, пока.
Когда повеселевший менеджер покинул кабинет, Гольцман взял договор, еще раз просмотрел, улыбнулся и бросил на стол.
— А на фига нам этот фильм? — спросил Митя.
— А он нам на хер не нужен, — ответил Гольцман.
— Тогда зачем?
Борис Дмитриевич поднял телефонную трубку, набрал номер.
— Алё? Сергей? Вези бабки. Да, все подписал. Жду.
— Вот так, Митя. — Гольцман положил трубку на аппарат и потянулся. — Вот так надо. Учись, сынок, пока я жив.
Митя подошел поближе к столу.
