Немедленно приведите ее в порядок, Сара желает сделать тут свою гостиную.
Почувствовав, что у нее начинает раскалываться голова, Мэри послала одну из служанок на кухню за стаканом родниковой воды. Позже она, конечно, отменит это распоряжение Агнес, а пока лишь надеялась, что англичанка не замечает ее насупленных бровей и еле заметных кивков горничным. Неужели Агнес не понимает, какой вред наносит репутации Сары, ведь ни одна госпожа, а тем более новобрачная, не должна позволять служанке так вольничать. И как назло, все происходило на глазах Салли и Элис, которые любили посплетничать. Можно не сомневаться, что уже сегодня слухи о новой хозяйке замка облетят всю округу, и предметом обсуждения вряд ли станет ее красота.
— Саре не по душе зеленый цвет, — заявила Агнес, сдергивая на пол тяжелую парчовую штору, висевшую в кабинете лэрда.
Все произошло так быстро, что Мэри даже не успела вмешаться. Ей оставалось только в немом изумлении взирать на пыльную ткань, упавшую к ее ногам.
— Приберите, — распорядилась Агнес, кивая на учиненный ею разгром, и выплыла из комнаты.
— Жаль, что она не сдернула обе, — язвительно сказала Мэри, обращаясь к Элис.
Дружно вздохнув, служанки начали приводить в порядок хозяйский кабинет. Время от времени Элис бросала любопытные взгляды на свою напарницу. О чем она думает, прослужив всю жизнь верой и правдой ненвернесским господам? Ходили слухи, что после смерти жены старый лэрд находил утешение в обществе Мэри. Тогда она была хорошенькой, но годы избороздили морщинами ее лицо, иссушили тело, сейчас она казалась не больше ребенка. А вот глаза не утратили блеска, по-прежнему светились мудростью и добрым юмором, словно все, что Мэри видела за свою долгую жизнь, было лишь шуткой, над которой приятно посмеяться в холодный зимний вечер, сидя у пылающего камина. Однако помимо живости, в Мэри было нечто такое, что заставляло всех обитателей Ненвернесса ласково и уважительно называть ее матушкой. Она слыла честным и справедливым человеком, для любого, кто приходил к ней со своей бедой, могла найти слова утешения.
Сама же Мэри думала о старости, уж больно незаметно она подкрадывается. В один прекрасный день ты просыпаешься и обнаруживаешь, что твои волосы окончательно поседели, суставы ломит к перемене погоды, а окружающие называют тебя матушкой, словно забыли, что еще недавно ты была сорванцом, доставлявшим неприятности жителям окрестных деревень. Кажется, только вчера соседи приходили к матери с жалобой на то, что ты стащила у них цыпленка, а сегодня внуки соседей приходят уже к тебе самой с просьбой окрестить их очередного ребенка.
Жизнь… Как она быстротечна! Хотя порой кажется, что время, наоборот, течет слишком медленно.
А тут еще новая забота — Агнес Гамильтон. Разве с такой сладишь? И что на самом деле представляет собой молодая хозяйка Ненвернесса? Неужели лэрд женился на избалованной, капризной даме?
Сердце у Мэри обливалось кровью, когда по настоянию Агнес она велела горничным вынести бесценный гобелен из парадной залы, где он провисел без малого триста лет, и отправить его наверх в апартаменты Сары. Еще один гобелен поменьше украсил ее спальню.
Видимо, Агнес Гамильтон всерьез решила переделать мир по вкусу своей хозяйки, с грустной иронией подумала Мэри. То, что мило другим, не имеет в глазах настырной англичанки никакой цены. Ни семейные традиции, ни история.
А ведь Ненвернесс — единственный замок в горной Шотландии, который никогда не подвергался осаде, которого ни разу не коснулась вражда между кланами. Макдональды спокойно жили тут пять веков, снискав заслуженную славу миротворцев. Каким-то чудом им удавалось помирить даже самых отъявленных драчунов. Похоже, это искусство скоро пригодится им дома.
Мэри Макдональд бросило в дрожь. Черт бы побрал всех Кэмпбеллов, ничтожные люди, предатели! Ничего хорошего от них ждать не приходится…
Глава 7
— Какой большущий замок, правда, мамочка? — Голос Уильяма звенел от восторга.
Мэри взглянула на мальчугана, и губы у нее слегка дрогнули. Конечно, назвать это улыбкой можно было бы с натяжкой, лицо осталось таким же суровым, но характер домоправительницы не позволял сомневаться в том, что она улыбнулась. Пусть Мэри Макдональд стара и морщиниста, пусть с головы до ног в черном, пусть ее волосы побелели и напоминают свежевзбитое масло, она по-прежнему излучает доброту и неистощимую энергию, которой позавидовали бы и молодые.
— Ты прав, — кивнула старая женщина. — Однако наш Ненвернесс славится не только размерами. Это заколдованное место.
— Как замок в облаках? — уточнил мальчик, вспомнив одну из материнских историй.
На этот раз Мэри рассмеялась и ласково взъерошила ему волосы.
— Да, как сказочный замок, — подтвердила она.
Если издали Ненвернесс производил грандиозное впечатление, то вблизи он поражал. Кэтрин было приятно, что Мэри взяла на себя труд познакомить вновь прибывших с его историей.
— Есть старинная легенда, связанная с Ненвернессом, — продолжала та, — которую все мы знаем с пеленок. Хочешь послушать? — Уильям нетерпеливо кивнул. — Это было пятьсот лет назад. Первый лэрд, появившийся в здешних местах, задумал выстроить себе дом на священном холме, где испокон веку обитали духи предков. Узнав о его намерении, те страшно разгневались, прокляли и замок, и строителя, и всех его потомков. Однако лэрд, человек хотя и молодой, но отважный и честный, не смирился. Он пожелал узнать, чем недовольны духи, ведь им не сделано ничего плохого. Удивленные тем, что простой смертный дерзнул обратиться к ним с подобными речами, духи позволили ему продолжать строительство, но он всегда должен помнить:
— Значит, совсем-совсем нельзя драться? Никому и никогда? — встревоженно спросил Уильям, глядя на Мэри.
— Ты не дослушал, малыш, — укоризненно произнесла та и улыбнулась, давая понять, что рассердилась понарошку. — Конечно, мы не будем сидеть сложа руки, если на замок нападут враги. Правда, с тех пор как его построили, такое не случалось ни разу, хотя в горах немало драчунов и забияк. Однако на Ненвернесс пока никто не покушался, и наш лэрд никогда не воевал.
— Трудно поверить, — покачала головой Кэтрин, забавляясь тем, как серьезно воспринимает ее сын рассказ Мэри.
— В твоем голосе я не слышу ребенка. Впрочем, для этого ты еще слишком молода… — Перехватив ее удивленный взгляд, Мэри пояснила: — Я имею в виду то, как дети воспринимают окружающий мир. Ты помнишь свою первую бабочку? Или первую радугу? Помнишь, как впервые поймала рыбку и та билась у тебя в руке, серебристая и скользкая? Неужели ты никогда не вдавливала монетку в ладонь, чтобы посмотреть, как рисунок отпечатается на коже? Не свистела, поднеся ко рту травинку? Не плела венков из клевера?
— Достаточно! — с улыбкой остановила ее Кэтрин. — Я поняла.
— Понять мало, надо почувствовать. И никогда не терять способности удивляться красоте мира.
Старая шотландка перевела взгляд на мальчика, только сейчас с удивлением отметив, какие у обоих грустные лица.
«А часто ли встретишь чудо, которому стоит удивляться? — подумала Кэтрин, идя за Мэри. — Порой бабочек слишком мало, а унылых дождливых дней — слишком много. Интересно, что возразила бы на это Мэри, выскажи я свою мысль вслух?»
Замок поразил мать и сына своей громадностью. Кэтрин уже слышала от Молли, что двери Ненвернесса открыты для всего клана, вот почему его гостиные так необъятны. Стены Большого зала увешаны щитами, палашами и мечами, рукоятки которых украшали драгоценные камни. Везде сводчатые потолки высотой в два этажа. Но больше всего Кэтрин потрясли кухни, даже в одном таком помещении с легкостью уместилась бы половина ее родной деревни.
Наименьшие размеры имела домашняя часовня, расположенная по соседству с обеденным залом. Почти всю южную Стену занимал цветной витраж, и дневной свет отбрасывал причудливые блики на лица молящихся.
Кэтрин и Уильям сели на переднюю скамью. Сложенные ладошки и чуть шевелящиеся губы сына
