немецкое изобретение — печатный станок — уже работало, герцог Гуидобальдо не позволил ни единому образцу вульгарной продукции этой машины осквернить свое великолепное и бережно хранимое собрание.
За столом, заваленным бумагами, сидел за работой секретарь герцога Агапито Герарди.
— Вы знакомы, — обратился герцог к Кастрокаро, — с синьориной Бьянкой, дочерью Фиорованти, синьора Сан-Лео, не так ли?
От изумления щеки молодого человека слегка зарделись, и голубые глаза, избегая взгляда герцога, обратились к летнему небу, видимому сквозь распахнутое настежь окно.
— Я в некоторой степени имею честь быть знакомым с ней, — ответил он, и по его виду и тону Чезаре заключил, что золотой эликсир чародея едва ли требовался в этом случае так срочно, как на том настаивала Бьянка. Он мягко улыбнулся.
— Вы сможете продолжить это знакомство, если того желаете.
Молодой человек высокомерно вскинул голову.
— Я не вполне понимаю вас, ваше высочество, — произнес он.
— Я разрешаю вам отлучиться, — объяснил герцог, — чтобы лично передать синьорине Бьянке известие о том, что ее отец в Сан-Лео серьезно болен.
Однако молодой человек, как и всякий влюбленный, был начеку.
— Для чего все это, ваше высочество? — надменным тоном поинтересовался он.
— Как для чего? Мы ведь христиане, и… — герцог немного понизил голос, придав ему доверительный тон, и сдержанно улыбнулся, — разве вам самому визит не доставит удовольствия? Однако, если последнее вам безразлично, сообщение о болезни ей может передать любой посланник.
Кондотьер смущенно поклонился.
— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал он. — Мне можно идти?
Герцог кивнул.
— Явитесь ко мне по возвращении. Для вас могут найтись и другие поручения, — сказал он и с этими словами отпустил кондотьера.
Часом позже несколько возбужденный Кастрокаро вернулся в дворцовую библиотеку, желая срочно видеть герцога.
— Синьор, — дрожа от нетерпения, вскричал он. — Я передал ваше сообщение и теперь хотел бы просить о милости. Узнав о постигшем ее несчастье, синьорина Бьянка стала умолять меня выписать ей пропуск, чтобы беспрепятственно миновать расположение войск делла Вольпе и встретиться со своим отцом.
— А вы? — резко воскликнул герцог, нахмурив брови.
Молодой капитан отвел взгляд. Он был явно обескуражен и смущен.
— Я ответил, что не в моей власти отдать подобный приказ, но… но я попрошу об этом ваше высочество. Я уверен, что вы не станете препятствовать желанию дочери быть рядом со своим больным отцом.
— Вы слишком уверены, — мрачно произнес Чезаре, — и ваши обещания неосмотрительны. Поспешность еще никогда и никому не помогала достигнуть величия. Запомните это.
— Но она так удручена, — запротестовал Лоренцо.
— Ну да, — сухо ответил герцог. — И она обошлась с вами так любезно, так нежно глядела на вас и угощала таким сладким вином, что у вас не хватило сил отклонить ее робкую просьбу.
Внимательно наблюдавший за кондотьером Чезаре отметил, что при упоминании о вине глаза молодого человека сверкнули, и был этим удовлетворен.
— За мной шпионили? — возмутился Лоренцо.
Чезаре пожал плечами и не снизошел до ответа.
— Вы можете идти, — резко сказал он, давая понять, что разговор окончен.
Но Лоренцо был настроен решительно и не спешил подчиняться.
— А как же разрешение для синьорины Бьянки? — спросил он.
— Никто не должен проникнуть в Сан-Лео, — последовал холодный ответ. — Я сожалею, что вынужден отказать вам, но во время войны необходимость — превыше всего.
Раздосадованный и удрученный, кондотьер поклонился и ушел. Окончательно убедившись в невозможности выполнить обещание, данное Бьянке за чашей вина, которую она сама поднесла, он теперь не осмелился вновь появиться перед ней. Вместо этого он отправил к девушке пажа с неутешительным известием о решении герцога.
Однако Чезаре Борджа проявил непоследовательность. Едва Кастрокаро удалился, он тут же повернулся к своему, одетому в черное секретарю.
— Напишите приказ делла Вольпе, — сказал он. — Если синьорина Бьянка де Фиорованти попробует незаметно прокрасться через позиции его войск в сторону Сан-Лео, ей никто не должен препятствовать.
При этих словах на круглом лице Агапито отразилось изумление. Но глядевший на него Чезаре тонко улыбнулся, и, зная своего господина и эту улыбку, Агапито понял, что герцог задумал одно из своих хитроумных предприятий, цель которых никто не мог понять до тех пор, пока оно не оказывалось достигнутым. Он склонился над столом, и его перо проворно заскрипело по бумаге.
В ту же ночь предусмотрительная Бьянка поступила так, как предполагал герцог. В темноте она проскользнула мимо часовых Борджа и с рассветом оказалась в Сан-Лео. В Урбино об этом никому не было известно. Ее дворец, как обычно, был открыт для посетителей, которым сообщали, что синьорита нездорова. И Лоренцо Кастрокаро предположил, что она сердита на него за невыполненное обещание, и стал на удивление окружающим молчалив и угрюм.
Когда на второй день после ее побега пришло известие о смерти Фиорованти, Кастрокаро был отправлен к герцогу Чезены с миссией, которая могла быть с успехом выполнена офицером куда более низкого ранга. Через десять дней ему было велено срочно возвращаться, и, прибыв в Урбино, весь в пыли, он тотчас же явился, как тою требовал приказ, к герцогу, чтобы передать ему депеши.
У герцога в это время собрался военный совет.
— Вы вернулись очень кстати, — приветствовал герцог кондотьера Лоренцо, отодвинув в сторону привезенные им бумаги, словно они не имели никакого значения. — Мы здесь собрались, чтобы обсудить, как сломать сопротивление Сан-Лео, оборону которого теперь возглавил Толентино. Именно вы, Лоренцо, можете сделать это.
— Я? — воскликнул молодой воин.
— Садитесь, — велел Чезаре, и Кастрокаро занял свое место за столом. — Слушайте. Вы должны понять, что я вам ничего не приказываю, поскольку ни одному ценимому мною офицеру я не могу приказать подвергнуть свою жизнь опасности. Я хочу всего лишь рассказать вам наш план.
Кондотьер кивнул в знак понимания и устремил взгляд своих голубых глаз на герцога.
— Вы говорили нам, — продолжал Чезаре, — о существовании малоизвестного пути в Сан-Лео. Вы также говорили, что, добравшись до площадки на южной стороне горы, можно с помощью веревки и абордажного крюка проникнуть в крепость. Предположим, что это удалось бы сделать. Затем можно было бы убрать часового, застав его врасплох, прокрасться к воротам и снять засовы, тогда все остальное не составило бы труда. Солдаты делла Вольпе тем временем скрытно поднялись бы по тропе, ведущей в крепость, и ждали бы сигнала, чтобы ворваться через незапертые ворота в крепость. Таким образом, Сан- Лео был бы захвачен с малыми потерями.
Кондотьер Лоренцо погрузился в размышления, а герцог не сводил с него глаз.
— Это хитрый план, — одобрительно сказал наконец Лоренцо. — В то же время его нетрудно исполнить тому, кто знает скалу и саму крепость.
— Разумеется, только при таком условии, — согласился Чезаре и снова устремил взгляд на молодого человека.
Лоренцо выдержал этот взгляд со свойственным ему самообладанием и тихо произнес:
— Я пойду и, если небеса помогут мне, сделаю все.
— Вам известна цена неудачи? — спросил Чезаре.
— О ней нетрудно догадаться. Веревка или прыжок со скалы.
