твоего отца. Это сделали эти двое?
У нее стиснуло грудь. Нет, думала Камелия, глядя на Эллиота. Этого не может быть. Уверяя себя, что словам Эллиота должно быть какое-то логическое объяснение, она спокойно сказала:
– Я никогда не говорила, что ее прикололи кинжалом к подушке, Эллиот.
– Конечно, говорила, – настаивал он. – Ты рассказала мне все, что случилось.
– Нет. Я не хотела, чтобы ты знал о кинжале, потому что боялась твоей реакции. Ты знал о предполагаемой силе кинжала, знал, как мой отец любил его. Я думала, что, если скажу, что им воспользовались, чтобы угрожать мне, ты сделаешь все, чтобы помешать мне вернуться в Пумулани.
– Хорошо, значит, кто-то здесь сказал мне об этом, – отмахнулся Эллиот. – Может быть, Кент.
– Извините, Уикем, – покачал головой Саймон. – Я никогда не обсуждал с вами ту ночь.
– Тогда я услышал это от Зареба.
– Я ни с кем не обсуждаю дела Тиши, – с суровым видом сказал Зареб. – Даже с вами, лорд Уикем.
Эллиот нетерпеливо оглядел всех, считая смехотворным, что они цепляются к такой мелочи.
– Прекрасно, тогда я, наверное, узнал об этом от Оливера.
– Я вам этого никогда не говорил, приятель, – нахмурил белые брови Оливер. – Лучше держать язык за зубами, когда не знаешь, откуда грозит неприятность.
Взгляд Эллиота медленно вернулся к Камелии.
Ее широко распахнутые серебристо-зеленые глаза смотрели на него с хрупкой надеждой. Эллиот видел, что она старается сохранять спокойствие и веру в логическое объяснение факта, что он знал о кинжале в подушке. Эллиота ошеломило горячее желание Камелии сохранить веру в него, веру, которая тихим, но ровным пламенем горела в ней с детских лет. Он с болью понял, что предал ее. Он этого не замышлял, но теперь это вряд ли имело значение. То, что началось с сердечного желания защитить ее и создать совместную жизнь свелось к этому ужасному моменту. Стыд терзал Эллиота, смешиваясь с бессильным гневом, ожесточая и свидетельствуя о крушении планов и надежд. Куда делась та красивая юная девочка, которая смотрела на него с удивлением и восхищением, мучительно размышлял Эллиот. Когда она начала ускользать от него, уходя все дальше и дальше? Когда его слова и мысли стали вызывать у нее лишь нетерпение и робкое сопротивление? Было краткое время, когда после смерти отца Камелия обратилась за утешением. Эллиот чувствовал тогда ее любовь, И думал, что Камелия понимает его чувства к ней. После того как он поцеловал ее в парке лорда Багли, она, конечно, поняла, как он любил ее.
Но ей этого мало, понял Эллиот, чувствуя, как что-то в нем начинает рушиться. Он предложил ей все, что мог: свое имя, дом, сердце.
И тем не менее этого было недостаточно.
– Прости, Камелия, – хрипло выговорил он. – Я не хотел ранить тебя. – По крайней мере, это была правда. Глядя на Камелию, Эллиот видел, как тают последние клочки ее доверия, но это уже не имело для него значения. Выхватив из-за пояса пистолет, он направил его на Камелию, стараясь держать руку твердо. – Боюсь, что я оказался перед необходимостью попросить тебя отдать мне кинжал, который ты прячешь в ботинке.
Она оцепенело нагнулась, вытащила кинжал и бросила на землю к его ногам.
Эллиот прочистил горло.
– Если не возражаете, Кент, я бы хотел, чтобы вы с Оливером положили сюда свои пистолеты, а потом развязали моих друзей Стэнли и Берта.
– Я не ваш друг, – смутившись, запротестовал Стэнли. – Я даже не знаю вас.
– Заткнись, Стэнли, разве ты не видишь, что его сиятельство пытается нам помочь? – рявкнул Берт.
– Почему он пытается помочь нам, когда он нас не знает? – спросил Стэнли.
– Потому что я действительно знаю вас, глупые трусы, – ответил Эллиот. – Я тот старый черт, о котором вы говорили. Хотя без маскировки я не слишком похож на старого алкоголика, который нанял вас в грязном углу харчевни. Берт в изумлении уставился на него:
– Вы?
– Да. И должен сказать, Берт, я очень разочаровался, услышав, как вы планировали отнять у меня эти алмазы, а ведь именно я оплатил ваше путешествие сюда.
– Я просто пошутил, ваше сиятельство, – торопливо заверил Берт, пока Саймон развязывал веревки. – Надеюсь, вы не думаете, что я говорил всерьез!
– По мне, так это звучало вполне серьезно! – рассудительно сказал Стэнли.
– Заткнись, Стэнли, дай языку отдохнуть!
– О, теперь я понял, ты просто шутил. Когда Берт говорит то, что не имеет в виду, он говорит это так, будто это правда, – путано объяснил Стэнли Оливеру, пока тот медленно развязывал его. Нахмурившись, великан добавил: – Это немного сбивает с толку.
– Почему, Эллиот? – Камелия проглотила ком в горле, стараясь сдержать застилавшие глаза слезы. – Ты долгие годы работал вместе с моим отцом. Он любил тебя как сына. Он научил тебя всему, что знал. Как ты мог так предать его?
– Я не хотел, чтобы все так кончилось, Камелия, – ответил Эллиот. – Поверь. Долгие годы я с той же страстью, что и твой отец, верил в существование Могилы королей. Но пятнадцать лет поисков ничего не дали. Рабочие разбегались. Финансы почти иссякли. Потом умер мой отец, оставив после себя огромные долги. У меня на руках оказались мать и три незамужние сестры. Пришлось содержать несколько домов, платить слугам. И никаких доходов.
– Трудное положение, что и говорить, – насмешливо протянул Оливер.
– Твой отец умер за год до моего, Эллиот, – сказала Камелия. – Ты мог сразу же вернуться в Англию, чтобы начать свое дело. Тебе не нужно было здесь оставаться.
– Знаю. Я так и планировал. Но когда я пришел сказать твоему отцу об этом, то увидел, что он рассматривает найденные алмазы.
Камелия недоверчиво посмотрела на Эллиота.
– Ты ошибаешься. Мой отец никогда не находил алмазов в Пумулани.
– Нет, он их нашел, Камелия. Но не хотел, чтобы кто-нибудь об этом узнал, даже ты. Он боялся, что если пойдут слухи, то участок наводнят желающие перекупить его или просто украсть. И понимал, что добыча алмазов погубит археологическую ценность Пумулани.
Камелия покачала головой, отказываясь понимать то, что говорил ей Эллиот.
– Если ты говоришь правду, тогда что случилось с этими алмазами? После смерти отца их не было среди его вещей.
– Я взял их… для сохранности.
– Вы так это называете? – с отвращением фыркнул Оливер. – В свое время мы называли это воровством.
– Просто мне нужно было время, Камелия, – настаивал Эллиот, пытаясь заставить ее понять. – Я знал, что алмазы твои по праву, но знал и то, что ты смотришь на вещи так же, как твой отец. Мне нужно было время, чтобы помочь тебе понять преимущества настоящих раскопок перед бесконечным перекапыванием каждого дюйма совочком, не находя ничего по-настоящему ценного.
– Я никогда не согласилась бы устроить на участке шахту, Эллиот. Я всегда верила в существование Могилы королей и не позволила бы подвергать ее опасности.
– Он знает это, Камелия. – Саймон пристально смотрел на Эллиота, раздумывая, швырнуть ли в него алмаз, который сжимал в руке, или подождать, пока Зареб и Оливер вытащат у Стэнли и Берта пистолеты. – Именно поэтому он никогда не показывал тебе алмазы. Он не пытался убедить тебя продать участок «Де Бирс» как алмазоносную землю. Он знал, что ты слишком похожа на своего отца и никогда на это не согласишься. Он хотел запугать тебя, а тем временем убеждал, что земля ничего не стоит.
– Но почему? – Камелия умоляюще смотрела на Эллиота. – Даже если бы я решила продать землю, какая тебе от этого выгода?
– Сначала я не собирался прогонять тебя с участка, – мягко продолжил Эллиот. – Ты знаешь, что я любил тебя. Я надеялся, что мы поженимся и после этого я расскажу тебе об алмазах. Я полагал, что сумею убедить тебя, что для нас лучше продать землю и жить в Англии. – Его глаза затуманились. – Но ты отвергла мои ухаживания. Тогда я понял, что нужно принять решительные меры, чтобы заставить тебя
