Болотная жижа на дне воронки вся так и заходила ходуном, в ней стали образовываться и быстро лопаться большие пузыри, а минут через пять чёрно-зелёная жижа стала светлеть и вскоре сделалась похожей на золотистого цвета патоку. Митяй, который как-то забыл, что ему надо будет по ходу дела создать нечто вроде биореактора, в котором придётся выращивать аминокислоты и белки всех видов, а вместе с ними всякие там ДНК, РНК, гены и хромосомы, даже чертыхнулся, увидев это чудо. Он резко усилил своё энергетическое давление, и вот тут действительно жахнуло. В первую очередь потому, что он действовал слишком уж быстро и энергично, то есть вкладывая в этот процесс избыточное количество энергии. Её лишок, а он оказался немалым, в результате выплеснулся из воронки в виде светового излучения, которое, к счастью, силовое поле Деда Максима не экранировало. Митяй и не ставил перед ним такой задачи. Хорошо ещё, что мощнейший поток света был направлен вверх, а не во все стороны. Митяю, конечно, ничего бы не сделалось. Дед Максим, а вместе с ним Лариска и Зинуля, его самые главные помощники, которые уже почти очеловечились, защитили бы его и не от такой напасти. Так что в этом не было ничего плохого.
Плохое было в том, что в небо, сплошь затянутое толстым слоем облаков, молочно светящихся снизу, ударил мощнейший столб света, пробил в облаках дыру диаметром метров двадцать пять и помчался дальше со скоростью света. Митяй, бросив взгляд наверх, облегчённо вздохнул. Под световой удар не попал ни один спутник. Правда, этот луч света, скорее всего, зафиксировали десятки спутников-шпионов, которые сновали над их горами, словно навозные мухи над коровьей лепёшкой. На скорую руку заделав дыру в облаках, Митяй подумал: «Ну и хрен с ним, с этим лучом! – И ехидно добавил про себя: – Лучше перебдеть, чем недобдеть». Вот тут он был полностью прав. Излишек энергии улетел в космос в виде светового потока, но если бы её не хватило, то ему пришлось бы заводить всю эту кашу ещё раз, а так всё, так или иначе, обошлось и процесс пошёл.
Правда, когда Митяй посчитал, сколько энергии таким образом ушло в свисток, то схватился за голову и даже в сердцах выругался. Получалось так, что он мог обойтись всего лишь третью той энергии, которую вложил в этот процесс, и вот ведь что было обиднее всего: в следующий раз ему снова придётся давать лишка, так как рассчитать количество необходимой энергии вплоть до последнего эрга являлось совершенно непосильной задачей для кого угодно. Ему было проще сотворить здоровенную метагалактику, чем отвесить всё, что требовалось для воскрешения Зубана, с точностью до грамма. Зато он делал свою работу на совесть, и вскоре в центре воронки образовалось большое, где-то метр шестьдесят в длину и примерно полтора метра в поперечнике, розовато-палевое, блестящее яйцо. Оно было полупрозрачным, и Митяй хорошо видел, как в нём довольно-таки быстро сгущается человеческое тело, скрюченное в три погибели, то есть в позе эмбриона.
Сначала появился пока что состоящий из хрящей полупрозрачный скелет. Он быстро уплотнился и стал обрастать мышечными тканями. Одновременно с этим в будущем теле Зубана вырастали внутренности. Никакой пуповины, соединяющей растущее в яйце тело с Матерью-Землёй, не было, отчего Митяю стало интересно, как у этого типа будут обстоять дела с пупком. Процесс между тем ускорялся, что Митяй определил по скорости роста волос. У того Зубана, которого он загнал живьём в землю, была короткая стрижка а-ля браток из Люберец, а у этого волосы были уже длиннее, чем у Стаса. Тело, а оно было два метра десять сантиметров, то есть почти на голову выше прежнего, между тем наливалось такими мускулами, что Митяй невольно поскрёб затылок, гадая: к чему бы это? У него вроде бы и в мыслях не было делать из этого типа Геракла-переростка. По всей видимости, это были проделки Матери-Земли. Та почему-то очень хотела, чтобы первым воскрешенным стал именно этот жестокий и безжалостный киллер, на совести которого были даже дети. Думая, с чем это связано, Митяй машинально продолжал трудиться. Правда, он всё же не понимал, за каким лешим Мать-Земля так активно вмешивалась в этот процесс, но, подумав, решил на всякий случай не возмущаться и посмотреть, что из всего этого получится.
А получилось из этого следующее. Когда Зубан Номер Два обзавёлся ещё и роскошным загаром, словно провёл эти два с лишним месяца не в аду, а на Канарах или ещё где-нибудь, где солнце светило ещё ярче, его тело ожило. Почти так же, как в фильме «Властелин колец», когда волшебник Саруман породил какого- то злобного и до жути страшного Урукхая. Хорошо ещё, что Митяю не пришлось разбивать яйцо. Зубан сделал это сам и не просто выбрался из него на четвереньках, а воспарил над воронкой, аки птица. Этот тип, оказывается, умел ещё и летать. Митяй тоже умел, но только с помощью Деда Максима, а этот левотировал без каких-либо говорящих камней. Впрочем, когда новоявленный Геракл сделал в воздухе изящный пируэт, принял вертикальное положение и медленно полетел к Митяю, он увидел на его грудных мышцах два плоских овальных говорящих фиолетовых камня-кабошона размером с гусиное яйцо, вросшие в его тело. Камни выглядели очень необычно и более всего походили на фасеточные глаза насекомого. Это сразу же насторожило его и заставило скукситься. Однако он увидел, что пупок у этого типа имелся.
Вид у Зубана был до жути грустный, и к тому же он не был похож сам на себя. Нет, какое-то отдалённое сходство имелось, но лицо этого гераклистого типа было симпатичнее и одновременно добрее, но больше всего Митяя поразили его глаза. Они были наполнены не болью, чему он нисколько не удивился бы, а просто-таки невероятным состраданием, сопереживанием, сочувствием и ещё чёрт знает какими со-со-со. Испустив недовольный, шумный вздох, Митяй всё же доставил телепортом на берег Курджипа свёрток с одеждой и направил его в руки Зубана. Тот снова удивил его тем, что развернул одежду в воздухе, не касаясь её руками, и буквально в доли секунды надел на себя бельё, новенькие наноджинсы, тенниску, ветровку и кроссовки, также изготовленные по суперсовременным технологиям демиургов. Как только бывший киллер задекорировал свою фигуру с налитыми мышцами, составившими честь чемпиону мира по бодибилдингу, то подошёл к Митяю, глухо кашлянул и сказал:
– Дмитрий, мне нужно с вами поговорить.
Митяй одарил Зубана далеко не ласковым взглядом, тяжело и сипло вздохнул, после чего хмуро проворчал:
– Для тебя я Дмитрий Олегович, а ты как был для меня Зубаном, так им и останешься.
Глаза бывшего киллера, не в пример прежним ярко-голубые, налились тёмно-серой тоской. Сокрушенно кивнув, Зубан сказал, слегка запинаясь:
– Я прекрасно вас понимаю, Дмитрий Олегович, но поймите и вы меня. Самым лучшим выходом для меня было бы взять и застрелиться, чтобы не мозолить глаза ни вам, ни всем остальным людям, но я не могу этого сделать. Извините, но вам придётся меня выслушать хотя бы потому, что меня направила к вам Мать-Земля и я не могу не исполнить её приказ. Хотя она этого от меня и не требовала, я поклялся, что буду отныне служить ей вечно и стану помогать людям всем, чем только смогу. Не знаю, говорила она вам об этом или нет, но я вернулся в том числе и для того, чтобы пойти с вами за пределы Мироздания. Если вы столкнётесь там с какой-то непреодолимой силой и кто-то должен будет погибнуть, то это буду я. Такой приказ я получил от Матери-Земли в самый последний момент.
Честно говоря, хотя Митяй и испытывал по отношению к Матери-Земле самые глубокие, чисто сыновние чувства, он всё же не выдержал и взорвался:
– Да на кой чёрт ты мне нужен! Судя по всему, ни в моей, ни в чьей-либо ещё помощи ты не нуждаешься, а потому вали отсюда, куда хочешь. Вселенная наша большая, так что ты найдёшь себе место по вкусу. Можешь и вовсе переселиться в какую-нибудь другую Вселенную. Их тоже хватает с избытком.
Зубан вздохнул горестнее прежнего и прошептал:
– Я бы и рад, Дмитрий Олегович, сделать так, как вы говорите, но не могу. Поймите, Мать-Земля меня мало того что полностью переменила, так ещё и сделала из меня чуть ли не сверхчеловека вам в помощь. Поэтому я отправлюсь с вами, хотите вы того или нет. Повторяю, это приказ, и я обязан его выполнить.
Митяй хотел было выматериться, но сдержался, хотя его физиономия и побагровела от бешенства, что совсем не красило его, как демиурга. Каждый порядочный демиург должен уметь сдерживать свои эмоции, иначе какой он тогда демиург? Встав с камня, он хмуро буркнул:
– Ладно, Зубан, хрен с вами обоими. Раз так, мы сейчас отправимся в одно место, там заодно и поговорим, за каким это чёртом Мать-Земля приставила тебя ко мне. Очень ты уж смахиваешь со своими глазастыми камнями на соглядатая, а мне такие в команде даже за деньги не нужны.
Хотя Митяй хотел заставить Зубана смутиться, у него ничего не вышло. Лицо бывшего киллера и без того было исполнено такой грусти вперемешку со всей мировой скорбью, что добавить к этому уже было
