– В чем это он меня обманывает? Все на виду, церковь на глазах поднимается…
– Так-то оно так, да разворовывают Терентий и его родственники княжескую казну, на глазах расхищают. Все только в городе об этом и говорят, да, видать, до тебя эти слухи не доходят.
– Как же они могут разворовывать, когда весь строительный материал у меня на виду и ничего не пропадает? – недоумевал Андрей, все с большим и большим подозрением относясь к добровольному послуху (свидетелю). Может, кто-то из недругов Терентия подослал, чтобы поссорить его, Андрея, с посадником?
– Да не впрямую они воруют, а скрытно! Постороннему человеку не заметить, а мы-то, местные, видим!
– Ладно болтать! – резко проговорил Андрей. – Или ты говоришь мне все как есть, или прикажу тебя выпороть так, что небо с овчинку покажется!
– Хорошо, хорошо, княжич! Сейчас разложу по полочкам, сразу поймешь и разберешься.
– Давай говори, а то у меня времени на тебя больше нет.
– Значит, так. Скажу тебе, княжич, с чего начать. А начинать надо с подрядчиков, выясни непременно, кем они приходятся посаднику.
– И кем же?
– Вот это главное! Все они до одного – родственники Терентия или его жены!
– Ну и что?
– Как – что? – удивился доброхот. – Сговориться легче!
– Да насчет чего договариваться? – теряя терпение, спросил Андрей.
– Как казну грабить!
– И как же?
– А так! Один другому бревна передают, из одного склада в другой перекладывают и каждый раз цену на бревна набавляют. А набавлять не скупятся! И получается, что каждое бревно раза в два-три дороже обходится.
– Не может того быть, – обескураженно сказал Андрей.
– А вот может! Выстроил Терентий цепочку хапуг-посредников и доит себе казну. Народ-то не обманешь, народ все видит!
– Ладно, проверю. Но если что не так, берегись: из-под земли достану!
– Да что из-под земли! Во-он мой дом, заходи, княжич, в любое время, рады будем встретить тебя хлебом-солью.
В раздвоенных чувствах возвращался Андрей в терем. С одной стороны, ему нравился Терентий, нравилось общение с его семьей, доволен был хлебосольной хозяйкой, он с удовольствием следил, как быстро росла церковь. Но, с другой стороны, из головы не выходили слова доброхота. Неужели этот улыбчивый, но с достоинством ведущий себя человек может обманывать и его, Андрея, и самого князя Юрия Долгорукого?
Два дня ходил он в раздумьях, наконец вечером зашел в горницу к Терентию, поговорил о том о сем, а потом будто между прочим сказал:
– Вот ты говорил мне, что ведешь записи приобретения материалов для храма. Нельзя ли их мне посмотреть?
– А что, княжич, неладное на стройке заметил? – с тревогой в голосе спросил посадник.
– Да нет, все в порядке, – поспешил успокоить его Андрей. – Просто хочется взглянуть на твои записи. Заодно приобщи и отчеты посредников.
– Зряшное дело ты затеял, княжич, – пытался отговориться Терентий, чем вызвал еще большее подозрение Андрея. – Письмена мы выдавливаем на бересте, скопилось их преогромное число, порядка особого нет. Стоит ли возиться, время терять?
– А ты в порядок приведи, все равно от князя приедет проверяющий, надо будет предъявлять.
Берестяные грамоты, сложенные в корзину, Андрей отнес к себе в горницу и начал разбирать. То, что обнаружил, потрясло его. Доброхот был прав: цены на камни, добытые в каменоломне, и бревна, привезенные из леса, оказались завышенными в два-три раза! Он знал, что возчики просто сваливали их на стройке, а по берестам выходило, что их складывали для хранения в специальные помещения, нанимали сторожей‚ несколько раз грузили и перегружали. И за все это взималась плата из казны!
Возмущенный, Андрей отправился к Терентию с серьезными намерениями. Но разговора не получилось. Посадник прервал его на первых словах и заявил:
– Буду отчитываться только перед князем Юрием Долгоруким. А тебе, княжич, нечего соваться в наши дела!
– Я немедленно еду к отцу и рассказываю о всех твоих жульничествах! – вгорячах проговорил Андрей.
– Вот и поезжай! – напутствовал его Терентий и с показным видом отвернулся.
Андрей, даже не позавтракав, поскакал в Суздаль. В обед он уже был у княжеского дворца. Отец оказался дома. Андрей выложил ему все как есть.
Князь встал, молча походил по горнице, начал издалека:
– Понимаешь, сын, в жизни все не так просто, тем более когда речь заходит о княжестве, да еще таком огромном, как наша Суздальская земля. Сегодня правишь спокойно, а завтра может случиться такое, что надо срочно собирать войско, вооружать его, снабжать продовольствием, разными припасами. А денег нет! Они растрачены по другим нуждам!
– Надо сбережения иметь на такой случай, – перебил его Андрей.
– Знать бы где упасть, соломку постелил, – спокойно продолжал Юрий, не обращая внимания на горячность сына. – Расходы княжества на месте не стоят, каждый день то одно надо, то другое. Вот заведешь семью, узнаешь: даже в домашнем хозяйстве без трат прожить невозможно. А что говорить о государстве? Те же ежедневные расходы, да еще в больших размерах!
– Ну а при чем тут Терентий? – не выдержал Андрей.
– А при том… – Юрий подошел к открытому окну, долго стоял, вглядываясь в даль. – Налетели как-то булгары, пограбили, разорили пограничные земли. Надо было срочно против них войско бросать, а в казне – шаром покати! Пришлось обратиться к состоятельным людям, к Терентию в том числе. Вот он долг себе сейчас и возвращает.
– В который раз? Наверно, в несколько раз больше заграбастал, чем давал?
– Тут уж как придется…
Повисло тягостное молчание.
Наконец Андрей спросил:
– Как же мне быть?
– А никак. – Отец повернулся к нему и улыбнулся, ласково и поощрительно. – Возвращайся во Владимир и сделай вид, что ничего особенного не произошло. Потому что если я накажу за лихоимство Терентия, то в следующий раз не только он, но и другие богачи денег не дадут. Мы от них зависим самым прямым образом. Мы служим им. Запомни это на всю свою жизнь!
После разговора с отцом Андрей почувствовал такую усталость, будто в одиночку перетаскал все валуны, заложенные под строящуюся церковь. Он-то считал, что суздальский князь подчиняется только великому князю Руси, находящемуся в Киеве, что он является вершителем судеб всего княжества, что все повинуются и служат ему и нет человека выше его! А тут выясняется, что князь в своей земле неполный хозяин, что он всего-навсего слуга богачей, которые засели в своих теремах и жируют за счет грабежа не только народа, но и государственной казны. Неужели и ему, Андрею, когда он заступит на княжеский престол, придется терпеть подобную несправедливость?
С такими тягостными думами он лег в кровать и тотчас уснул. Проснулся только утром другого дня с ясной и свежей головой. Юность легко расстается с мрачными мыслями, и он уже более не думал о владимирском посаднике; его интересовала Улита: где и с кем она теперь, может, во время разлуки вспомнила про него и захочет встретиться? И он побежал к Якиму.
Встреча друзей была теплой. Перебивая друг друга, стали расспрашивать как провели это время, какие интересные события произошли. У Якима, оказывается, много важного случилось: в Клязьме заловил большущего сома, которого несколько дней караулил под корягой, он решил написать летопись Суздальской
