Я засмеялась:
— Да что и говорить-то об этом? Конечно, поселимся вместе, тем более, что я с вами только один раз переночую, а завтра вечером в Питер уезжаю. Сессия у меня, — пояснила я на вопросительный взгляд Лены.
Администратор гостиницы нас уже ждала, мы получили ключи от номера и забросили сумки. Банкет был назначен на 10 часов вечера, и мы с Юлькой пошли полюбоваться на тропических рыбок в роскошных аквариумах вестибюля.
Когда мы вернулись в номер, я сразу заметила, что-то случилось.
От предвкушения счастья, выражавшегося в сиянии глаз и невольных улыбках, на лице и в глазах Лены не осталось и следа.
Юлька, не обращая внимания на изменившееся настроение матери, щебетала, рассказывая ей о рыбках и черепахе. Может, мне показалось, но в комнате я уловила знакомый запах мужской туалетной воды.
Улучив момент, я тихо спросила Лену:
— Что случилось?
Она тихо сказала:
— Уже ничего. Зря я все это затеяла. Слушай, ты никому не говори, а мы с Юлькой потихоньку уедем домой. Не то у меня сейчас настроение, чтобы праздновать…
— Здрасьте! Вот и ничего подобного, слышишь? Собирайся, идем в зал. И Юльке я назавтра зверинец обещала…
Мы затормошили ее, и Лена покорно переоделась в нарядное платье.
Не знаю, насколько случайно это вышло, только на банкете за одним столом с нами оказались Рома Нагайцев и Костик, наш программист. Думаю, что их притащила Зина.
Все подобные мероприятия похожи, и истинное удовольствие от шуток и розыгрышей Деда Мороза получила, пожалуй, только наша Юлька.
Она первой отгадывала все загадки, и в результате получила кучу призов.
Рома наклонился к Лене:
— Ты никогда не рассказывала, что у тебя такая замечательная дочь!
Лена порозовела от всеобщего внимания и, кажется, чуть отвлеклась от своих мыслей.
Мы с Костей тоже не остались без приза. Оказалось, что он хорошо танцует, и мы исполнили что-то среднее между русской плясовой и Марлезонским балетом, заработав бутылку шампанского, которую тут же и распили.
С моего места хорошо была видна компания, сидевшая за центральным столом: сам Каратаев, Ворошилов, незнакомая крупная светловолосая женщина, высокий мужчина с красивым мужественным лицом, поглядывавший по сторонам. Еще с ними за столом сидел один из наших инвесторов с молодой спутницей, видимо, дочерью, потому что Ворошилов с ней отчаянно флиртовал. Пара мест пустовала, но уже ближе к полуночи я увидела, что Каратаев поднялся навстречу седому мужчине с короткой стрижкой и его немолодой, улыбчивой спутнице.
Лицо седого показалось мне знакомым, и я наклонилась к Зине.
Она засмеялась:
— Светловолосая женщина — сестра нашего Каратаева, а этот красавчик — ее муж. Вот новоприбывших ты зазря не узнала — это глава районной администрации Меньшов Павел Ильич.
Точно! Как же я его не узнала, ведь каждый день то в газете, то по телевизору!
— А что за дела у него с нашим Александром Алексеевичем?
Зина пожала плечами:
— Не знаю. Только они с Каратаевым давно знакомы, Меньшов раньше крупным заводом руководил.
Впрочем, гости надолго не задержались.
От выпитого шампанского кружилась голова, и я вышла на высокое крыльцо, вдохнуть морозной свежести.
Как раз в этот момент Каратаев усаживал гостей.
Меньшов пожал ему руку, прощаясь, и непонятно сказал:
— Решай, Саша! Вместе мы их задавим.
Каратаев со смурным лицом поднимался по ступеням.
Заметил меня, удивился:
— Ты чего здесь? Простудишься, пойдем-ка!
В зале обстановка была уже совсем непринужденная.
На нас налетела признанная красавица офиса Нина Калюжная и схватила Каратаева за руки, потянула:
— Всем танцевать!
Кажется, она уже прилично набралась.
Новогоднюю программу продолжила довольно известная группа, и в зале стало шумно.
Солистки группы после выступления оказались за центральным столом, и я неожиданно расстроилась от того, что Каратаев положил руку на спинку стула одной из них… А вскоре они вчетвером поднялись и вышли из зала.
Веселье продолжалось. Костя тащил меня за руку танцевать, но мне почему-то веселиться расхотелось. Заметив, что Юлька уже трет глаза, я ухватила ее за руку, и мы ушли в номер.
Юлька уснула.
Вскоре после нас пришла Лена.
Мы с ней стояли около огромного окна гостиничного номера и любовались падающими снежными хлопьями.
Неожиданно для себя я рассказала ей о том, как Рома спас котенка.
Лена помолчала, а потом спросила:
— Зачем ты мне это рассказала? — и заплакала.
Я вздохнула:
— Просто Ромка мне нравится, а Ворошилов — нет.
— Откуда знаешь про Глеба? — вяло удивилась Ленка.
Я пожала плечами.
Мы улеглись. Она полежала молча, потом подняла голову и тихо спросила:
— А про кота-то ты правду рассказала, или сочинила?
Я засмеялась.
Утром я проснулась от непонятного хлопка. Мы с Юлькой выглянули вниз — под балконом стоял улыбающийся Роман со снежком в руках.
— Ну вот, звали в зверинец, а сами дрыхнете!
Кто это его звал, — мимолетно удивилась я. Но Юлька, опередив меня, крикнула ему:
— Рома, я уже иду!
Она заметалась по комнате, растолкала сонную Елену. Не открывая глаз, та простонала:
— О, Господи! И чего вам неймется?!
— Мама, вставай, за нами Рома пришел, — отчаянно завопила Юлька.
Завтракали в столовой в гордом одиночестве. Мы с Юлькой съели по удивительно вкусному сырнику и запили все горячим какао. Оставив Лену с Романом, заглянули на кухню, поблагодарили повара. Узнав, что мы собираемся к зверюшкам, нам выдали две булки, несколько яблок и горстку кусочков сахара.
