он произносил как надо, и от этого становилось еще страшней.
Потом он наконец повесил трубку и сказал, что в списке пассажиров рейса 611 из Москвы не было никаких Северцевых – ни Ларисы, ни Анны.
Лариса чувствовала, что сейчас сознание отрубится, – она ничего не понимала.
– Как не было? А как же я? Я же вот, а вот мой билет. – Она протянула корешок посадочного талона.
Турок заинтересованно повертел его в руках. Потом нажал на кнопку, принтер выплюнул лист бумаги. Полицейский произнес длинную фразу по-турецки.
– Ваше заявление зарегистрировано, распишитесь вот здесь, – устало проговорила переводчица. – А сейчас идите в отель, мы примем меры и вам сообщим. Завтра.
– Как завтра? Почему завтра? – На глазах Ларисы кипели слезы. – Я не могу до завтра. Где мой ребенок?
Полицейский что-то сердито проговорил, коротко рубанув ладонью и вставая из-за стола, переводчица потянула Ларису за руку.
– Пойдемте, вам надо забрать багаж.
«Какой багаж, зачем? – тупо думала Лариса. – Где Аня, что с ней, это же я схожу с ума».
Она безразлично следовала за усталой переводчицей, забрала свой чемодан, сиротливо стоявший у замершего конвейера, дошла до автобусной стоянки. У столика с названием турфирмы подала ваучер веселой девчушке в фирменной бейсболке и села в автобус, уже полный туристов.
Автобус тронулся, все происходящее казалось Ларисе нереальным. В голове звенело, тошнота подкатывала к горлу, она бессильно откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. По щекам полились горячие и какие-то вязкие слезы.
«Что я тут делаю, зачем, Анечка, доченька моя, где ты?»
Лариса тупо сидела на огромной кровати в номере, куда ее проводил молоденький турок, совсем мальчик, в голубой тужурке и форменной кепочке. Номер был огромный, красивый, с цветами в большой вазе и шикарным санузлом – в раскрытую дверь была видна огромная ванна, стеклянная душевая кабинка и биде с позолоченным краником.
Но Лариса уперлась взглядом в кровати – широченные, накрытые блестящими покрывалами. На каждой лежал затейливо сложенный махровый халат, а сверху – небольшая шоколадка.
Эта шоколадка ее доконала. Она сползла на пол, на красивый узорчатый ковер, и глухо завыла, раскачиваясь и стуча по полу ладонями.
Ничего нельзя было изменить и поправить – беззаботный и веселый отпуск, который она предвкушала еще сутки назад, превратился в сплошной ужас, в бездну, которая высасывала остатки сил и разума.
Сколько она плакала, Лариса не помнила. Наконец, обессилев и почти беззвучно всхлипывая она подползла к чемодану, который бросила у двери. Надо же что-то делать, куда-то бежать, кричать, звонить во все колокола! Звонить!
Она судорожно принялась шарить в сумке, выбрасывая, как ненужный хлам, ее содержимое, нащупала телефон. Как же раньше не сообразила! Снова набрала Анин номер, тот же голос пробубнил про отключенный аппарат…
Лариса несколько минут тупо смотрела на свой телефон, не понимая, кому и куда звонить. Потом набрала номер брата.
– Алеш, это я. – Она постаралась не зареветь сразу, брат терпеть не мог женских слез, либо сразу уходил, либо шипел, оскаливая зубы, словно у него болел коренной.
– А-а-а, долетели, турчанки! – донесся сквозь шелест веселый голос. Лариса представила, как он сидит за накрытым столом в майке и трусах – любимое времяпрепровождение брата после работы. – Ну как там погодка?
– Алеш, Аня пропала. – У Ларисы не было сил говорить о чем-то еще.
– Куда пропала? – Брат все еще говорил весело, до него явно не дошел смысл. – С турком сбежала?
– Аня пропала здесь, в аэропорту. – Лариса чувствовала, что от произнесенного ею самой сейчас потеряет сознание, и попыталась сфокусировать взгляд на блестящих цветах покрывала. Она повысила голос: – Пошла в туалет и пропала. Понимаешь? Я сделала заявление в полицию, а они говорят, что по спискам пассажиров мы вообще в Турцию не прилетали… Понимаешь?
Брат ошарашенно молчал.
– Алеш, ты меня слышишь? – Лариса почти кричала. – Я не знаю, что мне делать!
– Ну, ты даешь… – наконец выдавил из себя брат. – Ты давай требуй там с них, пусть ищут. Как это пропала? На их территории – пусть ищут. Пропала! Куда это она могла пропасть?
– Да не знаю я куда… – Лариса опустила голову на постель, закрыла глаза – перед ними все плыло.
– Ты это, не раскисай! – Брат утешил ее, как мог. – Найдется Нюра, не переживай. Вы с ней, часом, не поссорились там? Ты звони, держи меня в курсе. Если что…
– Что «если», Алеш? – перепугалась Лариса. – Мы не ссорились! Что «если»?
– Ну, если найдется, сразу звони, слышь! – Он просто не знал, что еще сказать.
– Да, я позвоню, конечно, – обессиленно выдохнула Лариса и отключилась.
Посидела несколько минут, пытаясь сообразить, кто мог бы помочь, что-то сказать такое, после чего она соберется, немедленно побежит и найдет свою девочку, и все это забудется, как страшный праздничный сон до обеда. Это бабушка так всегда говорила: праздничный сон – до обеда. А что это значит? А, да, до обеда не сбылся – значит, не сбудется никогда, сама себе объяснила Лариса. Непонимающим взглядом обвела стены: все чужое, откуда все это взялось?
Потом снова судорожно набрала номер, на этот раз Ильи.
– Слушаю. – Суховатый голос показался таким близким, родным, хотя всего четыре месяца назад они договорились: расстаемся по-хорошему, без обид.
Лариса знала, что это ошибка, что расставаться не нужно, но инициатором была как раз она. Илья долго добивался, в чем причина, почему надо расстаться, и не верил, что единственной по- настоящему стоящей причиной было то, что его на дух не переносила Аня.
– Ты сумасшедшая? – не верил он. – У нее такой возраст. Она ревнует, вот и все. Станет старше – все поймет. Надо просто переждать, мы же не торопимся, пока поживем врозь, раз уж она так бесится.
– Нет, Илюша, не получится. – Лариса постаралась вложить в голос всю нежность, на которую была способна. – Понимаешь, я не могу потерять единственного ребенка, она просто перестанет мне верить, и все. Она считает, что я люблю тебя больше, чем ее.
– А ты? – Илья взял ее за плечи.
– Что я?
– Ты любишь ее больше, чем меня?
– Да, больше, – отвела глаза Лариса. – Но ты же это знаешь, я же говорила, что ребенок всегда будет на первом месте, ты помнишь?
– Помню, – помрачнел Илья. – Ну так и что – всю жизнь будешь плясать под ее дудку? А как же ты сама? Ведь она уйдет от тебя рано или поздно.
– Да, уйдет, – опустила голову Лариса.
– Ну? Я не понимаю! – взвился Илья. – Ну ладно, про меня ты не подумала. А про себя-то? Одна останешься?
– Але, слушаю, але! – Его голос вывел Ларису из ступора. – Кто это?
– Илюша, это я… – прошелестела она безжизненно.
– Ты? – Он не слишком удивился, поняла Лариса. – Что-то случилось?
– Да, случилось. Аня пропала. Мы прилетели в Турцию, и она тут в аэропорту пропала.
– Ты… здорова?
– Я умираю, Илюш… – Лариса зажала рот ладонью, проглотила рыдание. – Я не знаю, что делать.
– Ты в каком отеле и где?
– Где? Это называется Белек, отель «Измир».
– Сиди там, я попробую навести справки и тебе перезвоню, хорошо?
