замолчали и задумались. Обидно возвращаться с полдороги! Думали они, думали и решили друг друга проверить. Мало ли что тебе наговорят прохожие! - Я вот что думаю ,- сказала киотоская лягушка. - Уж если я взобралась на этакую гору, так хоть погляжу отсюда на город Осака. Ведь с горы, должно быть, можно увидеть и море. - Вот это хорошо придумано! - сказала осакская лягушка. - Посмотрю-ка и я с вершины горы. Ведь отсюда, пожалуй, можно увидеть и дворцы и храмы города Киото. Обе лягушки поднялись на задние лапки, вытянулись во весь свой лягушечий рост, выкатили свои лягушечьи глаза и стали глядеть вдаль. Смотрели, смотрели, и вдруг киотоская лягушка шлёпнулась на землю и сердито сказала: - Да что же это такое? Ничего нового, ничего интересного! Точь-в-точь наш Киото! Все говорят: море, море! А никакого моря я в Осака не вижу. И осакская лягушка тоже рассердилась: - Что же это такое! Какая же это столица! Точь- в-точь наш Осака. Я-то думала увидеть столичные дворцы и храмы. А на самом деле ничего там нет интересного, всё как у нас. - Ну, если так, надо возвращаться в Киото! - сказала киотоская лягушка. - Будем ждать дождя дома. - Ну, если так, надо возвращаться в Осака! - сказала осакская лягушка. - Если пойдёт дождь, и дома мокро будет. Лягушки простились, повернули каждая в свою сторону и зашлёпали вниз по горе. И как только скакнули разок-другой, так и потеряли друг друга из виду, потому что между ними снова поднялась острая вершина горы. Тем всё и кончилось: киотоская лягушка вернулась в Киото, а осакская лягушка - в Осака. И до конца своей жизни думали они, что город Киото как две капли воды похож на город Осака, а город Осака - на город Киото. Но только это неверно. Совсем не похожи эти города. Так в чём же дело? А в том, что киотоская лягушка видела вовсе не Осака, а свой родной Киото, а осакская лягушка видела вовсе не Киото, а Осака. Ведь у лягушек глаза на макушке. И поэтому когда они стали на задние лапки и задрали головы кверху, то глаза у них оказались сзади. Вот они и смотрели не вперёд, а назад: каждая лягушка смотрела туда, откуда пришла. Только сами они об этом не знали. И вот осакская лягушка вернулась в Осака, в свой пруд, и грустно сказала своим лягушатам: - Что Осака, что Киото - всё одно болото! И лягушата горько заплакали. Оттого и говорят: «Дети лягушки - те же лягушки». А киотоская лягушка вернулась в Киото, на старое место, забралась опять в свой колодец и сказала соседкам-лягушкам: - Никакого моря на свете нет! Оттого и говорят: «Колодезная лягушка моря не знает».
Две сестры
Когда-то давно жили в одной местности две сестры. Старшая была красивая и добрая девочка, а младшая - злая, жадная. Однажды в ясный осенний день младшая сестра сказала старшей: - Сестра, пойдем в горы собирать желуди. - Хорошо, они, наверное, ужо созрели и осыпались. Пойдем пособираем,- ответила старшая сестра. Они взяли по мешку и отправились в горы. В горах им попадалось много потрескавшихся желудей. Сестры усердно собирали их и клали в мешки. Но младшая украдкой сделала в мешке старшей дырку, и, сколько та ни собирала желудей, ее мешок никак не наполнялся: желуди вываливались из дырки и падали на землю. А сзади шла младшая сестра и, не разгибая спины, подбирала их. - Я уже наполнила мешок, сестра. Пойдем домой,- сказала она. А старшая ответила: - Ах, ты уже набрала? Как быстро! А мой мешок еще не полон. - Тогда не торопись, собирай. А я вернусь домой,- сказала младшая и быстро ушла. Старшая сестра осталась одна. Разыскивая желуди, она незаметно зашла далеко в горы и скоро сбилась с дороги. - Ах, что же мне теперь делать? С плачем блуждала она по горам. Тем временем совсем стемнело. Неожиданно девочка увидела ветхий маленький храм. В нем одиноко стоял Дзидзосама (Дзидзосама- божество, покровительствующее детям.). Лицо у него было ласковое, доброе. Старшая сестра опустилась перед Дзидзосама на колени и почтительно поклонилась ему. - Дзидзосама, Дзидзосама, в горах стемнело. Я, бедная девочка, не знаю, как быть. Разреши мне, пожалуйста. переночевать эту ночь здесь. - Гм, гм! Оставайся, я не против. Но в последнее время с наступлением ночи откуда-то собирается сюда много красных и синих чертей; они пируют и шумят. Не будет ли тебе страшно ночевать здесь? - ответил Дзидзосама. - Ой! - вскрикнула старшая сестра.- Но мне некуда больше идти! И она заплакала. Дзидзосама пожалел ее: - Хорошо, хорошо. На эту ночь я спрячу тебя за своей спиной. Но ты должна тоже кое-что сделать. - А что мне надо сделать? - За моей спиной на стене висит шляпа из осоки. Когда наступит полночь, соберутся черти, напьются сакэ и начнут танцевать, ты несколько раз ударь по этой шляпе и пропой, как петух: «Кукареку!» - Хорошо, я поняла,- сказала старшая сестра и спряталась за спиной Дзидзосама. В полночь откуда ни возьмись явилось множество красных и синих чертей. Это и в самом деле были страшные черти с ужасными рожами и рогами на голове. Взвизгивая, бормоча что-то непонятное, достали они целую гору золотых и серебряных монет и стали считать их. Потом начали пить сакэ. Напившись допьяна, они принялись отплясывать: - Скок-прыг, трам-тарарам, скок-прыг, трам-тарарам! «Теперь самое время»,- подумала старшая сестра и, как ей наказывал Дзидзосама, сильно забарабанила рукой по шляпе из осоки и по-петушиному пропела: «Кукареку!» Черти, с увлечением кружившиеся в пляске, так и подскочили. - День наступает! Беда! Беда! Уже петух пропел! - Светает! Беда! Беда! - Бежим! Бежим! Вопя во всю глотку и толкая друг друга, в страшном смятении бросились они бежать. А вскоре и вправду рассвело. Старшая сестра горячо поблагодарила Дзидзосама и собралась идти домой. Но Дзидзосама окликнул ее: - Эй, послушай! Нельзя оставлять неведомо кому то, что здесь лежит. И золото и серебро - теперь твои. Забирай все! Старшая сестра наполнила золотыми и серебряными монетами карманы, взяла в руки столько денег, сколько могла унести, разыскала лесную дорожку и вернулась домой. Дома отец и мать очень беспокоились. Когда она рассказала им о Дзидзосама и выложила деньги, они обрадовались и сказали: - Вот и хорошо! Это награда за твой скромный нрав и доброе сердце. Только один человек не радовался удаче старшей сестры - это была злая и жадная младшая сестра. Она хотела сделать сестре неприятность, а получилось наоборот - сама помогла ей получить богатство. И ей стало невыносимо досадно. И вот как-то младшая сестра взяла дырявый мешок и опять позвала старшую в горы за желудями. На этот раз сколько ни собирала она желудей - все они вываливались из дырки. А старшая сестра сразу же наполнила свой мешок желудями. - У меня уже полный! А у тебя? -спросила она. - У меня еще почти пустой,- ответила младшая. - Тогда давай пособираем вместе. - Не надо. Суешься не в свое дело! - Ну, давай поделим мои. - Вот еще! Не говори глупостей. Раз наполнила мешок, возвращайся быстрее домой,- сказала младшая сестра и сердито надула губы. Делать нечего, отправилась старшая сестра домой. - Вот и хорошо! - сказала младшая, оставшись одна, и быстро пошла дальше в горы,- хоть бы поскорей стемнело! Ох, уж это солнце, до чего оно медленно движется! Вскоре стало смеркаться. Придя на место, о котором рассказывала старшая сестра, младшая отыскала маленький старый храм. - Вот он! Вот он! Здесь! И Дзидзосама стоит. А на месте ли шляпа из осоки? Она заглянула за спину Дзидзосама: шляпа из осоки была там. - Тут! Тут! Хорошо бы было в нее ударить! - Добрый вечер, Дзидзосама. Почему у тебя такое странное лицо? Все говорят, что Дзидзосама очень приветлив. Кстати, разреши мне сегодня переночевать здесь. Никаких чертей я не боюсь, а подражать пению петуха умею очень хорошо. Это совсем просто. Если сегодняшний вечер будет удачным, я тоже окажу тебе, Дзидзосама, небольшую услугу. Услышав это, Дзидзосама очень удивился и подумал: «Что это за странная девчонка пришла сюда?» Не обращая ни на что внимания, младшая сестра быстро зашла за спину Дзидзосама. - Хочешь ты или не хочешь, но я здесь переночую. Ах, какой ты пыльный и грязный, Дзидзосама! Очень неприятно было бы провести даже одну ночь в таком грязном месте и не получить никакой награды. Ну, да уж ладно! Ворча, она достала принесенные с собой колобки и стала жевать. - Видно, вкусно! Не дашь ли ты мне один? - спросил ее Дзидзосама. Младшая сестра скорчила гримасу. - Что ты говоришь? Ведь божества не едят. Тебя бы назвали обжорой. А ты вовсе не такой уж спокойный. Фу, противно! - сказала она и искоса со злостью посмотрела на Дзидзосама. После этого Дзидзосама больше уж ничего не говорил. Наступила полночь, и послышался визг чертей. - Пришли! Пришли-таки! - обрадовалась младшая сестра. В эту ночь тоже собралась большая толпа чертей - красных и синих; они пересчитывали золотые и серебряные монеты и пировали. Жадная младшая сестра, увидев кучу денег, не смогла вытерпеть. Она раньше времени ударила по шляпе из осоки, висевшей позади Дзидзосама, и пропела непохожим на петушиный голосом: - Кукареку! Кукареку! Кукреку! Кукреку! Но черти еще не опьянели. - Ой, разве уже рассвело? - Нет, еще не должно светать. Чересчур рано. Как странно! - Да-да, очень странно! Давайте поищем, нет ли здесь кого. И черти зашли за спину Дзидзосама. - Здесь! Здесь человек! Какая-то девчонка! Они увидели дрожавшую от страха младшую сестру и вытащили ее из угла. - Глупая! Бестолковая! Вздумала петуха изображать! Разорвем ее на куски и съедим на закуску к сакэ! -
