на перекладных, так что значительную часть вестей о политической расстановке сил в мире губернатор получал от заходящих в гавань кораблей. В основном, это были бороздившие Берингово море американские китобои, но были также и купеческие корабли, а в 1854 году горожане с нетерпением ожидали прибытия 'Авроры', поскольку всё чаще иноземные капитаны, раскуривая трубку за стопочкой в гостях у Завойко, задумчиво говорили о предстоящей войне. Петропавловск же ко вполне вероятному вторжению неприятеля был готов весьма слабо, а сказать точнее - вообще не был.
Между тем, правительством Великобритании и Франции война уже была официально объявлена - 28 марта.
Чем располагал генерал-губернатор, начальник Камчатки, появись вдруг на зеркале Авачинской губы чужие паруса? А почти ничем. Чуть менее трёхсот человек, вооружённых кто чем, воевать не обученных, без нарезного оружия. Три наблюдательных поста - на Дальнем маяке (ныне мыс Маячный), у Бабушкиного Камня (на нынешнем Угловом мысу) и на мысу Северном, что на выступе теперешнего полуострова Завойко. В самом Петропавловске также существовала наблюдательная площадка - прямо на мысу Сигнальном, над маленькой батареей, состоявшей из нескольких пушек. Кстати, именно там Завойко организовал свой командный пункт, поскольку с мыса очень хорошо просматривались все подходы к гавани (включая также рейд Озерновской косы). Всего же было тринадцать или четырнадцать орудий (часть из которых доставил сюда Крузенштерн на 'Надежде'), из которых пять являлись более-менее современными, хоть и небольшого калибра, а шесть были и вовсе старыми медными. Вход в Петропавловский порт, так же, как и проход в город со всех сторон по суше, был практически свободен, и любой небольшой военный корабль - скажем, корвет или бриг - уже представлял для города серьезную угрозу. Союзники знали об этом прекрасно, поскольку навели дополнительные справки на Гавайях у американских китобоев; на это и уповали.
А вот и первая ласточка - уже упомянутый вооружённый английский купец, для пущей маскировки вывесивший американский флаг. Вопрос 'с чего бы это он?' у Завойко даже не возник. Наконец, в начале июля в гавань зашёл американский китобоец, бриг 'Noble' (величавый, благородный, знатный -
Гавайский король Камеамеа III15 относился к русским с большой симпатией, а следом за ним - и весь гавайский народ. Сэндвичевы острова уже были на полдороги к тому, чтобы однажды стать очередным американским штатом, туда заходило множество кораблей - в том числе 'Диана' и 'Аврора', а теперь вот и союзная эскадра. Именно об этом, о факте объявления войны, а также о вероятной атаке Петропавловска, Его Величество Камеамеа III счёл долгом предупредить Завойко через капитана брига 'Noble', который встал в Петропавловской гавани на разгрузку-погрузку, а также для проведения ремонта, в коем всегда нуждается любой парусник, пересекший половину Тихого океана. Приход брига был радостно встречен, в частности, девятью американцами, которые за год до событий дезертировали с другого американского китобоя, сбежав от палочной дисциплины и совершенно невозможной кормёжки (а может, и по какой иной причине). Капитан брига согласился взять их в команду и в итоге доставить на родину, а пока назначил на ремонтные работы - отправил в бухту Тарьинскую на заготовку досок и дров.
Тем временем в Петропавловске ускоренными темпами началась подготовка к возможной встрече союзной эскадры. Сил и средств для строительства укреплений было катастрофически мало, работа шла очень медленно. А сделать нужно было очень много.
Как известно, подготовка к любому военному действию (а Петропавловск, всё-таки, был прежде всего гарнизоном) складывается из трёх главных составных частей, неотделимых одна от другой. В первую очередь - это организационные мероприятия. Нужно было чётко определить задачу, стоящую перед гарнизоном, тактику его действий, а также персональную задачу каждого потенциального защитника города - от генерал-губернатора до солдата и матроса, всем вместе и по одному. Затем - мероприятия технические. Монтаж укреплений, рытьё окопов и артиллерийских погребов, установка и пристрелка батарей, сооружение редутов и бонов, подготовка оружия, боезапаса, медикаментов... быстро перечислить всё необходимое может только опытный военный. И уж только потом - необходимые тренировки и учения, в том числе и с практической стрельбой, действия по вводным, попытки продумать-проиграть вживую все возможные варианты изменения обстановки, которые в решающий час могут застать маленький гарнизон врасплох...
Подобная подготовка требует уйму времени, людей и средств. Ничего этого у генерал-губернатора Завойко не было.
Экипажи американского китобойца 'Noble' и зашедшего чуть позже в Петропавловск купеческого шлюпа 'St. Magdalene'16 из Гамбурга только сочувственно качали головами. Им было очевидно, что как только союзная эскадра войдёт в Авачинскую губу, переход Камчатки в число европейских колоний будет вопросом не дней, а часов. Но и они принимали участие в подготовке обороны - кто сознательно, кто не очень - строили батареи и таскали орудия; а некоторые даже побывали в последующей битве17.
20 июня в гавани Петропавловска бросил якорь корвет 'Оливуца'. Его командир капитан-лейтенант Назимов доставил распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьёва-Амурского о срочной подготовке города-порта к обороне. При всём уважении к Его Превосходительству, Завойко разозлился - будто это не он сам уже сколько времени твердит тому о недостаточности сил и средств для обороны Петропавловска, а все его донесения и прошения - как в дыру какую-то! В принципе, так оно и было: именно в дыру, то есть в соответствующие министерства и ведомства российской столицы. Там всё больше беспокоились положением дел в Крыму - Камчатку-то из Санкт-Петербурга не видать, и из тех чиновников мало кто её себе вообще представлял. Так что сибирский генерал-губернатор, в общем-то, был не при чём. Наоборот, он сам постоянно ратовал за всяческое укрепление позиций России на Дальнем Востоке, да что толку! Завойко прекрасно знал о сложившемся печальном положении дел, а потому ему не оставалось ничего, кроме как использовать то, что есть. И он обратился к горожанам.
- Я надеюсь, - сказал Завойко, - что не только офицеры, солдаты и матросы, но и жители в случае нападения неприятеля не будут оставаться праздными зрителями боя и будут готовы с бодростью, не щадя жизни, противостоять неприятелю и наносить ему возможный вред. Я пребываю в твёрдой решимости, что, как бы ни многочислен был враг, мы сделаем для защиты порта и чести русского оружия всё, что в силах человеческих возможно, и будем драться до последней капли крови; убеждён, что флаг Петропавловского порта, во всяком случае, будет свидетелем и подвигов, и русской доблести... вон, Наполеона в 1812-м не только что мужики - и бабы били чем попало!
Под горожанами нам должно понимать не только служивых - русских казаков, солдат 47-го флотского экипажа, отставных матросов, нескольких офицеров, мелких чиновников и купцов. В Петропавловске жило много ительменов - рыболовов и охотников - прекрасно знавших и любивших свой край, отлично ладивших с русскими и весьма скептически относившихся к вероятной смене власти. Всё больше это были крепкие люди, легко переносящие капризы камчатской погоды, закалённые ветром и солёной водой. Отменные стрелки, бившие зверя в глаз, дабы не портить шкуру, давно уж освоили огнестрельное охотничье оружие, но традиционных луков, дротиков и ножей также не забывали.
Большие надежды гарнизон связывал с боевыми кораблями, но 'Аврора' была неизвестно где (да и не было уверенности, что она придёт защищать именно Петропавловск), корвет же 'Оливуца', согласно предписаниям, ушёл в сторону Сахалина. А ещё Завойко был абсолютно уверен, что, даже несмотря на вопиющую инертность столичных чиновников, помощь всё равно придёт - лишь бы успела. Он искренне надеялся на Муравьёва-Амурского и на то, что провидение даст ему достаточно времени (хотя куда там - уж середина лета!), а также на помощь Свыше. Но, заметим, Силы Небесные, когда дело касается справедливости, помогают только тем, кто очень старается - на грани своих возможностей. Завойко и это знал отлично - имел возможность убедиться на предыдущих местах своей службы.
Между тем, уже на Гавайях, два контр-адмирала всё продолжали свои споры и препирательства, не ускользнувшие ни от кого, в том числе и от американских чиновников. Уже после ухода эскадры некто Дэвид Л. Грэгг из американского представительства на Гавайских островах так и написал 26 июля некоему мистеру Марси об 'отсутствии на союзной эскадре великой гармонии чувств', и вообще тон письма выглядит насмешливым.
25 июля эскадра из восьми кораблей взяла курс на Камчатку, хорошо отдохнув и запасшись свежим
