– Ты в порядке?
– В полном.
– Молодец. Все просто великолепно, не придерешься.
– Ах ты, сучка ментовская! – раздался сдавленный крик Магомедова.
Сашка тут же переключил свое внимание на него.
– Ну что, товарищ Магомедов Тимур Азизович, будем добровольное признание писать или глазки строить?
– Хрен тебе моржовый, а не добровольное признание. Все равно ничего не докажете.
– Ну почему не докажем? Разговорчик ваш с дамой записан, отпираться бесполезно. Давайте-ка его сюда, ребята.
Магомедова усадили в кресло, из которого только что встала я.
– Где икона?
– Не знаю, нет у меня никакой иконы!
– Да нет, Тимур Азизович, икона есть, – сказала я, доставая сигарету и закуривая. – А вот то, что вы не знаете, где она, – это святая правда.
Он удивленно уставился на меня.
– Саша, там в коридоре шкаф стоит, на нем веревка. Дерни за веревочку, дверь и откроется.
Сашка махнул рукой одному из своих гавриков, через несколько секунд тот вошел в зал, держа в руке злополучную икону. Сашка взял ее, внимательно осмотрел и задумчиво пробормотал:
– Ну вот и статья. Хранение краденого как минимум тебе уже обеспечено.
– Я ничего о ней не знал, не знаю и знать не хочу. Это не моя икона.
– Ты теперь расскажешь! Не пытайся накормить меня сказками – все равно не получится.
В этот момент раздался звонок в дверь. В комнате воцарилась тишина.
– Один звук – и ты покойник, – процедил сквозь зубы Сашка, посмотрев на Магомедова. – Валера, у нас кто-нибудь на лестнице остался? – обратился Павлов уже к высокому светловолосому парню.
– Никак нет. У подъезда Андрюха с Виктором. Остальные здесь.
– Отлично! Возьмите его, только аккуратно.
Через две минуты в комнате появился Цыплаков с разбитой губой и в сопровождении трех милиционеров.
– Ну вот и второй! На ловца, как говорится, и зверь. Что ж это вы ему карточку так поуродовали? Я же просил аккуратно, – Сашка просто сиял от удовольствия.
– Аккуратно не получилось, – ответил Валера, передавая Сашке изъятый у Цыплакова пистолет, – оказал сопротивление при задержании.
– Тимур, что здесь у тебя творится? – возмущенно воскликнул Цыплаков, обращаясь к Магомедову.
Тот лишь угрюмо смотрел на него из-под бровей.
– Ваша вещичка? – спросил Сашка, показывая Цыплакову икону.
– Ах ты, сволочь черномазая! – накинулся тот на Магомедова. – Я же тебе русским языком, собачий ты сын, сказал избавиться от нее. Денег тебе мало? Урод недовинченный! Сам на нары пойдешь и меня за собой потянул!..
– Ну, в общем, все ясно! – сказал Сашка. – Ребята, вяжите этих голубчиков, и ко мне. На месте разберемся.
В этот момент Магомедов быстро сунул руку под кресло и кинулся на меня.
– Курва крашеная! Сдохни, гнида!
Я не ожидала нападения, но в последний момент слегка отвела его правую руку с ножом своей левой, а правую резко выбросила вперед, целясь низом ладони в подбородок.
Он грохнулся на спину и тут же исчез под грудой ментов, а я стала медленно оседать на пол, ощущая отвратительное вязкое тепло в левом боку.
Последнее, что я увидела, было перекошенное от испуга лицо кинувшегося ко мне Сашки.
Перед самыми глазами маячило какое-то непонятное мутное бордовое пятно. Из последних усилий сфокусировав зрение, я поняла, что пятном был огромный букет черных роз, моих любимых...
– С добрым утром, – из-за роз показался Сашка в больничном халате поверх формы.
– Ну здравствуй, Мэри Поппинс.
– Как самочувствие?
– Могло бы быть и лучше, хотя, с другой стороны, радует, что я еще не в морге.
– Все не так плохо! Тебя вылечат. Ни один из жизненно важных органов не задет. Извини, что не смог это предотвратить.
– Ерунда. И не такое еще было. Лучше скажи, чем все закончилось?
– Пока ничем, суда ведь еще не было. Ты была без сознания всего лишь пару суток. Но эти двое раскололись. Так что мы сможем предъявить им не только кражу иконы и убийство охранника, но еще и ограбление банка. А с учетом попытки покушения на твою драгоценную жизнь сядут они на больше, чем весят.
– Бальзам на мои раны, – я почувствовала, что уже устала даже от этого непродолжительного разговора так, словно разгружала вагоны.
– Кстати, буквально пять минут назад ушел твой клиент.
– Белов?
– Да. Просил передать тебе наилучшие пожелания. Он торчал здесь все время, пока не выяснилось, что ты вне опасности.
– Икону-то он получил?
– Пока нет. Это вещественное доказательство. Но сказал, что с владельцем коллекции все уладил. Ладно, Танечка, отдыхай. Только на минутку к тебе меня пустили. Набирайся сил... Между прочим, помнишь, что должна мне сеанс любви на моем столе?
– Похабник!
– Я люблю тебя, Танечка!
Он склонился надо мной и нежно поцеловал.
