– А зачем вы-то нотариусу? – все еще не понимала я. Мозги, наверное, отбили.
– Господи, Танечка, да ведь я – опекун Даши. А Даша – внучатая племянница этого Яковлева.
– Ах да, конечно. И что?
– То, что она – его единственная наследница, – сказав это, Наталья Семеновна удовлетворенно откинулась на спинку стула и замолчала, видимо, решив, что уже все понятно и говорить больше нечего.
– И большое наследство?
– Огромное! И все только Даше. Вы понимаете?
– Да, кажется, теперь понимаю. А почему все Даше? У него что, родственников больше нет?
– Не знаю я, сколько у него родственников. Я только знаю, что он всегда очень любил Аню, а брата ее, Мишу, вечно ругал. Считал шалопаем. Ну а после того случая – тем более.
– Какого случая? – терпеливо спросила я. Она что, считает меня ясновидящей?
– Ах да, вы же не знаете! Он ведь сидит в тюрьме.
– Да? Очень интересно. И за что же?
– Точно не знаю. По-моему, какая-то афера. Он, вообще-то, парень умный, физико-математическую школу заканчивал. Но с законом не поладил. Посадили лет на семь, кажется.
– Давно?
– Да нет, года три назад. Аня еще так переживала.
– Значит, сейчас он сидит?
– Сидит, конечно, сидит. Помнится, она отправляла ему передачи.
Сидит-то сидит, но проверить этот факт все же не помешает. Для очистки совести. Ну ладно, это уже действительно вариант. Если Даша – наследница огромного состояния, это вполне может быть поводом для того, чтобы попытаться ее убрать. Да не убрать – надо называть вещи своими именами – убить. Убить четырехлетнего ребенка из-за большой суммы денег. Которые в случае ее гибели достанутся… кому? Теперь, даже если бы мне и не платили мой гонорар, я все равно бы не отказалась от этого дела: интересно посмотреть на эту скотину. Судя по всему, он является каким-то родственником девочке. Если бы это было не так, то требовали бы выкуп, а не пытались убить. Нет, ну надо же, какой зверь?
– Так, Наталья Семеновна. В этом завещании упомянута только Даша?
– Нет, Аня и Даша. Но поскольку Аня погибла, а Даша – ее прямая наследница, то все переходит к Даше.
– А более близких родственников у покойного не было?
– Более близких нет. А вот тех, кто мог бы каким – то образом оспорить завещание, – не знаю.
– С кем он жил?
– Один, насколько мне известно.
– Может быть, у него была какая-то женщина?
– Возможно, но вряд ли. Скорее всего, нет – он был уже немолод, к тому же у него был крайне тяжелый и странный характер.
Ну, это не аргумент. Какой хочешь характер можно перетерпеть, если надеешься в скором будущем получить немалую сумму денег на пропитание. Я сделала в своей памяти еще одну зарубочку – проверить, с кем жил дядя, была ли у него хотя бы приходящая подруга жизни, которая могла бы на что-то претендовать.
– Так, с этой стороны все ясно, а вернее – ничего не ясно, все придется выяснять и проверять.
– Я могу чем-то помочь? – немедленно отреагировала Воронова.
– Помочь? – я задумалась. Вообще-то, нехорошо сваливать на клиента свою работу, но время дорого, к тому же клиент сам вызвался, а посему: – Если нетрудно, то узнайте все об этой женщине – есть она, нет ее и какие-то подробности, если она существует.
– Сделаю, – кивнула Воронова и что-то записала себе в блокнот. Хорошо все-таки, что у меня такая замечательная память и мне не нужно ничего записывать, а то бы я точно запуталась в море бумажек.
– Итак, второй вопрос, – продолжила я. – Кому еще может быть выгодна смерть Даши? У меня напрашивается естественный ответ – брату Анны, Дашиному дяде. Именно он, по всей видимости, является ближайшим родственником девочки и унаследует все после ее гибели. Верно?
– Да, может быть. Но не забывайте, что он в тюрьме.
– Это я помню, но не мешает и проверить. Кстати, это тоже на руку: криминальный опыт. Плюс обида на дядю и на сестру. Такая куча денег соблазняет, да и племянницу он вряд ли видел. Правильно?
– Возможно, не видел. Они с Анной перед его арестом общались мало. В тюрьму она, естественно, девочку не водила.
– К тому же, вы говорите, что сидит он за какую-то аферу? Тоже очень хорошо вписывается: преступление против Даши задумано очень артистично. Ну что же, этим я займусь сама. Сейчас, если можно, отвезите меня обратно.
– Конечно, конечно. Таня, а что нам делать, кроме поисков информации о предполагаемой женщине?
– То же самое, что и раньше – не подавать виду, что вы что-то знаете. Кстати, Наталья Семеновна, я получила неопровержимые доказательства того, что Марина замешана в этом деле. И не просто замешана, а играет одну из главных ролей. Так что будьте предельно осторожны с нею. Хорошо?
– Да. Но вы уверены?
– Вполне.
Наталья Семеновна кивнула, помрачнела и отдала краткое приказание Короткову отвезти меня обратно.
– И вот еще что, Наталья Семеновна, хорошо бы мне достать фотографию брата Анны, это возможно?
– Да, я сейчас поищу, – она кинулась к письменному столу, вытащила ящик, тупо туда посмотрела и рассмеялась: – Господи, Танечка, вы ее получите утром. Хорошо? Она лежит у меня дома, я забыла, что я не у себя.
– А почему у вас хранится его фотография? – заинтересовалась я. Не мое, конечно, дело, но все- таки…
– Да не его фотография. У меня хранится их семейный альбом.
– А, тогда понятно. И еще, мне необходимы его данные – фамилия, имя, отчество, если можно – год рождения и когда был осужден.
– Зовут его Мельников Михаил Сергеевич, год рождения… год рождения… Анна была старше его… значит, примерно семидесятый. А вот когда осужден… Да, правильно: Даша уже родилась, видимо, девяносто шестой год. Или девяносто седьмой. Скорее, девяносто седьмой.
– Хорошо, – мне записывать было ни к чему, я и так все запомнила. Особенно хорошо запоминается имя-отчество: все-таки так звали нашего последнего генсека. Сразу ностальгией прошибает.
– Ну все, Наталья Семеновна. Завтра утром я так или иначе с вами свяжусь, расскажу новости. И вы мне, надеюсь, ответите тем же.
– Разумеется, – улыбнулась Воронова и добавила: – Только уж, пожалуйста, не пугайте меня, как сегодня. А то откуда я знаю, куда вам еще взбредет в голову меня вызвать – в милицию, в ФСБ?
– В милицию – вполне возможно. У меня там полно знакомых. Если что – не пугайтесь. В ФСБ – вряд ли, там не очень-то уютно. Но чем черт не шутит! Спокойной ночи, Наталья Семеновна!
– Спокойной ночи, Таня.
Да уж, мне не помешала бы спокойная ночь, но скорее всего спать не придется: надо все обдумать и подготовиться к завтрашнему дню.
До дома мы доехали без приключений, я попрощалась с Коротковым, добралась до своей квартиры той же изысканной дорогой – через чердак – и немедленно погрузилась в ванну. Уж полчаса полного покоя я заслужила!
Да, после такой ванны самое правильное решение – рухнуть в постель и дрыхнуть без задних ног. Создавалось ощущение, что мой организм совершенно с этим согласен. Ну уж нет – волю в кулак, и работа! Хотя бы полчаса я обязана посидеть в своей кухне, продумать завтрашние действия и еще раз проверить правильность своей текущей версии.
