Из Ада в Рай: Избранные лекции по психотерапии (учебное пособие)

Он высказал предположения, что между матерью и грудным ребенком существует телепатическая связь, что на основе телепатии возникает чувство эмпатии.

Джемса заботило, что люди делают со своей жизнью; он был сторонником активной, вовлеченной, дей-ственнной в «гуще жизни» науки. И психотерапевты до сих пор идут по его следам. Джемс также оказал чувствительное влияние на образование, философию и психологию. Его то принимали, то охаивали.

Чтение книг Джемса доставляет удовольствие. О том, как он писал, можно судить по следующему отрывку. Очень важно, чтобы учителя поняли важность привычки, и психология оказывает нам в этом большую помощь. Мы, правда, говорим о дурных и хороших привычках; но большей частью, говоря о привычках, имеем в виду дурные: привычки к курению, ругательствам, пьянству, а не привычку к воздержанности, к умеренности или привычку к мужеству. Но факт состоит в том, что наши добродетели — такие же привычки, как и наши пороки. Вся наша жизнь, в той мере, в какой она имеет определенную форму, это сумма привычек — практических, эмоциональных, интеллектуальных, систематически организованных на горе или на радость нам и несущих нас неизбежно к нашей судьбе, какой бы она ни была (Э.Берн примерно так определяет сценарий. — М.Л.).

Поскольку ученики могут понять это уже в довольно раннем возрасте и поскольку понимание этого немало добавляет к их чувству ответственности, было бы хорошо, если бы учителя могли говорить с ними о философии привычки в таком же несколько абстрактном ключе, как я собираюсь сейчас поговорить с вами.

Я полагаю, что мы подлежим закону привычки вследствие того факта, что обладаем телами. Пластичность живой материи, нашей нервной системы является причиной того, что мы делаем нечто с трудом, если делаем первый раз, но постепенно мы делаем все легче и легче, наконец, после достаточной практики почти механически, едва ли осознавая вообще. Наша нервная система «врастает» в способ, каким упражнялась, как лист бумаги или кусок ткани, будучи согнут и сложен, стремится сохранить эти складки.

Привычка, таким образом, — вторая натура, или, как говорит Веллингтон, «удесятеренная природа», — во всяком случае в отношении ее важности для жизни взрослых, поскольку обретенные к этому времени привычки воспитания подавили или исключили большую часть естественных тенденций, которые могли быть ранее на их месте. Девяносто девять сотых или, возможно, девятьсот девяносто девять тысячных нашей деятельности совершенно автоматичны и привычны, от утреннего вставания до вечернего отхода ко сну. Одевание и раздевание, еда и питье, здорование и прощание, поднимание шляпы и уступание места дамам, более того, большая Часть форм нашей обыденной речи столь стерилизованы повторением, что могут быть названы почти что рефлексами. На каждый род впечатлений мы имеем автоматическую, заранее готовую реакцию. То, как я вам сейчас говорю, может быть примером; прочтя уже не одну лекцию на эту тему, напечатав главу о привычке в книге, прочтя эту главу в печати, я обнаруживаю, что мой язык как бы сам попадает на старые фразы и повторяет почти буквально то, что я говорил ранее.

Итак, мы — связки привычек, стереотипизированные создания, имитаторы и копии самих себя в прошлом… При любых условиях забота учителя должна состоять в том, чтобы заложить в ученике набор привычек, которые будут наиболее полезны ему в жизни. Образование создает поведение, а привычки — тот материал, из которого поведение состоит…

Нет наиболее несчастного существа, чем человек, в котором нет ничего привычного, кроме нерешительности, для которого закуривание сигареты, поднесение ко рту чашки, время, когда он встает и когда ложится спать, начало любого фрагмента работы — дело явно волевого решения. Добрая половина времени такого человека уходит на решение делать и отказ от делания вещей, которые должны быть столь прочно укоренены в нем, чтобы вообще не занимать его сознания. Если такого рода ежедневные дела не укоренены в каком-либо из моих слушателей, нужно сейчас же заняться исправлением положения.

В главе проф. Бейна о «Моральных привычках» есть несколько прекрасных замечаний; из них следуют две важные максимы. Первая состоит в том, что при обретении новой привычки или искоренении вредной старой нужно позаботиться о том, чтобы включиться в это со столь интенсивной инициативой и столь решительно, как это возможно. Используйте все возможные обстоятельства, которые могут усилить нужные мотивы; прилежно ставьте себя в условия, которые способствуют новому способу поведения, и берите на себя обязательства, не совместимые со старым; бейтесь публично об заклад, если обстоятельства это позволяют; короче говоря, окружите свое решение всяческой возможной помощью. Это даст вашему начинанию такую силу, что намерение нарушения не исполнится так скоро, как могло бы, а каждый день отсрочки нарушения увеличивает шанс, что он не произойдет вообще.

Следующая максима такова: используйте первую же возможность реализовать решение, которое вы приняли, пользуйтесь каждым эмоциональным побуждением для обретения привычек, к которым вы стремитесь. Решающим является не формирование намерения, а порождение моторного действия, именно это передает новую связь в мозг.

Недостаточно иметь набор максим и самые лучшие чувства, если не используется каждая конкретная возможность для действия (идея, которая затем использовалась в экзистенциальном анализе. — М.Л.); такой характер может остаться совершенно невосприимчивым к лучшему. Как гласит пословица, благими намерениями вымощена дорога в ад. Это очевидное следствие из тех принципов, которые я изложил. «Характер, как говорит Дж. Ст. Милль, это совершенно сформированная воля». А волю он понимает как совокупность тенденций действовать твердо, безотлагательно и определенно во всех важных случаях жизни. Тенденция действовать укореняется пропорционально тому, сколь часто мы безотлагательно совершаем действия, и мозг «врастает» в эти действия. Если решению или тонкому отблеску чувства дают угаснуть, не принеся практического результата, это хуже, чем упущенная возможность: это прямой вред будущим решениям и эмоциям, которым будет труднее найти нормальный способ разрядки. Нет более жалкого человеческого существа, чем вялый сентиментальный мечтатель, проводящий свою жизнь в засасывающем море чувствительности, и никогда не делающий конкретных человеческих дел».

Джемс дает ряд техник медитации, тренировки эмоций, осознавания и пр. Приведу упражнение для укрепления воли. Его нужно выполнять в течение пяти минут каждый день.

1. Возьмите коробку спичек.

2. Положите ее на стол перед собой.

3. Вынимайте спичку одну за другой.

4. Закройте коробку.

5. Откройте коробку.

6. Положите спички обратно, одну за другой.

7. Закройте коробку.

8. Продолжайте выполнять пункты три—семь, пока не истечет время.

Запищите, что вы чувствовали во время его выполнения. Обратите внимание на все причины, которые находили для того, чтобы прекратить это бесполезное занятие. Это неполный список личностных элементов, которые противостоят воле. После того, как проделаете это упражнение в течение пяти дней, можете пересмотреть роль воли в вашей жизни.

Открытость всему новому, антидоктринерство позволили У. Джемсу восторженно принять 3. Фрейда, когда тот прибыл в Америку. Прослушав его лекции, он сказал: «Теперь ваше время».

ЛЕКЦИЯ 3. Классический психоанализ: 3. Фрейд, К. Г. Юнг, А. Адлер

Центральной фигурой в психоанализе и всей современной психотерапии, бесспорно, является З.Фрейд! Все последующие теории являются или дальнейшим развитием его идей, или противопоставлением. Встречается некорректная критика, которой возмущался еще Морено. «Не стоит обращаться с З.Фрейдом, как с мертвой собакой,» — писал он. С моей точки зрения, критиковать гениев неблагодарное дело. Конечно, многого они не сделали, но они сделали, что могли. Им следует воздать