знакомых. Тут, смотрим, Мюллер выходит, мокрый весь, раздетый, в майке, млин, а потом младший Борисов и еще кто-то. Они там, короче, на троих эту шварцевскую телку уже раскрутили, а Фрицу и Роммелю ни хрена не досталось. Фриц, такой, заплакал, типа, нас бортанули, все дела, и Зима с ним на пару…
А шварцевская Ленка – клевая… Без лифчика, на фиг, вообще без ничего, в свитере Борисова- младшего сидит, такая, ржет и пиво пьет. Ни фига, говорит, больше не хочу, отвалите, уроды. Роммель сунулся раз, типа, – фигли меня эта щелка посылает? А Мюллер говорит – Роммель, не грузи! Пошли бакланов волосатых отмудохаем, я тебе там сам телку найду!
Дернули мы, короче, еще по стакану, пошли. Я про Оберста позабыл почти, и про то, что башка болит, и про сны дурацкие; зашибись, весело стало, млин!
Дождались шлакоблоков этих, после их вонючего концерта. В садике пива попили, мы с Лосем со Стелкой по очереди сосались. Лось, придурок, обкончался весь, типа, – поехали к Коляну, ко мне, то есть, потому что свободная комната есть. Я, такой, говорю – Лось, ты охренел, в натуре, у меня черепа дома. А Зима говорит – типа, Стелла, млин, на хрена ты с этими чудаками на букву «м» паришься? Ты же раньше сама с панками зажигала. Бросай, ржет, этих бритых, на фиг, поехали со мной, я ради тебя в рэперы пойду!
Все оборжались, короче. Зима – он приколист, охренеть! Из него рэпер, как из меня, млин, Киркоров! А Стелла, такая, прикинь, говорит – я, типа, целуюсь только с патриотами и слушаю только «стрит».
Хорошо так сказала, конкретно.
Тут приперся Томас и сказал, что несколько дятлов с телками через парк идут. Скачут, уроды, с дредами своими вонючими, в шапках вязаных. Небось решили в метро не спускаться, а на проспекте все маршрутки заняты, вот и поперлись, млин, свободную тачку искать.
Был такой момент, словно в башке искрануло. Короче, еще до того, как Томас про дятлов сказал, я заранее это просек. Все до конца, точно в кино ускоренном увидел, с начала и до конца. Как мы их лупим, и как потом удирать придется. В тыкве такая лабуда началась… Не пойму, короче, то ли мы в парке собираемся дятлов мочить, то ли мне все еще снится, будто я, хрен знает где, в фиолетовой грязи совсем других гадов мочу… но я напрягся, млин, шеей подергал, и вроде прошло. Рановато в дурку.
Пересрал даже слегка.
Зашибись, сказал Мюллер, сплюнул и вытащил цепуху свою. Фриц дал мне прут, хотя я сначала не хотел. Поглядел я на Лося, а он бухой уже здорово, бутылки три за мой счет всосал, уродец. Хрен с ним, что пьяный, так еще ботинки мне обоссал, гундос. А Стелка ржет, млин, и Борисова телка тоже. Ленка, кстати, ничего такая, я ее раньше не видел. Я решил, что потом у Мюллера надо будет спросить, где братец Шварца такую откопал. Он же сам урод, прыщавый весь, руки, млин, порезаны, и говорят, что даже в своей спецшколе одни жбаны хватает. Дерется, правда, классно. Помню, как он «динамовцев» мочил…
Их было пятеро, хип-хоповцев этих задротных. Три пацана и две телки. То есть на проспекте их было много, но в этот раз мы большой шоблой не собирались.
– Э, стоять, – сказал Томас.
«Мальчики, не надо», – подумал я.
– Мальчики, не надо, – телки тут же забздели.
– Чо «не надо»? – передразнил Шварц. Он с братом и Фрицем зашел сзади. – Чо «не надо»?
– Дайте нам пройти, мы не хотим проблем, – заблеял волосатик.
– Отойдем, базар есть, – сказал Латыш.
А Томас уже вернулся, там, за сквером, замок с подвала сковырнул. Хороший подвал, теплый, и бомжей нет.
То что надо.
…Пока мы не догадались, что мерзкие аборигены играют с нами в подлую игру. Мы поступали благородно, как свойственно белой расе, но столкнулись со страшной подлостью! Когда десантировались в городе Ящеров, потери личного состава оказались больше двадцати процентов, а нападавших так и не нашли. Многих ребят сожрали кислотные жуки… именно так, сожрали, не дав даже развернуться в оборонительную фалангу. И снова местным аборигенам удалось выйти сухими из воды. Легат назначил расследование, уже через шесть часов в городе Ящеров сбросили турму «черных кавалеров» и комиссию из Бюро развития, но нападавших так и не нашли. Исходя из характера ранений, искали злобных демонов, с клыками, как у ядовитых змей, но это была ошибка…
Я сразу сказал ребятам, что надо было потрясти горожан!
Туземцев выволокли из их ущербных жилищ, потоптали их скотину, пожгли огороды, несколько штук пришлось поставить к стенке, но даже без комиссии стало ясно – не могли эти щуплые красноглазые альбиносы сами такого натворить. Красноглазые альбиносы из города Ящеров – они, во-первых, совсем не агрессивные, в отличие от северных, во-вторых, у них в халупах не нашлось оружия страшнее, чем навозные вилы. Потом на болотах, окружавших город, мы сумели прикончить парочку кислотных жуков, но до полевой лаборатории их не донесли – гнусные твари рассыпались, растеклись, как желе.
Ясно одно – горожанам кто-то помогал.
«Черные кавалеры» мигом повесили каждому туземцу по декодеру и назначили городскую администрацию из числа местных старичков, хотя те не слишком стремились войти в состав правительства. Затем мы осушили болота, где якобы скрывались кислотные жуки. Якобы, потому что никто этого так и не доказал. Мы осушили болота, которые здесь булькали и воняли несколько тысяч лет. Осушили и залили пенобетоном, вокруг города стало сухо и тихо.
Вновь назначенное правительство получило в распоряжение мясные пайки, теплые полы в наспех построенном дворце, вино и даже два списанных мобильных катера. Однако, вместо благодарности, дремучие туземцы пытались протестовать, когда диггеры начали закладку обогатительного комбината и осушение болот. Через декодеры они верещали что-то о грозном боге-Ящере, который не позволит ранить чрево планеты, ибо планета – только его любовница, и больше ничья…
Ничего, заявил тогда легат. Мы их заставим любить порядок. Легат выступил по дальней связи, мы прослушали, а я опять сказал ребятам, что дело не в змеях и не в жуках. И декуриону сказал, что следует скальпировать каждого пятого урода среди горожан, а лучше – каждого третьего, и все станет тихо! Ребята тогда посмеялись, а декурион утащил меня в бот и один на один объяснил, что, поскольку мы несем в этот мир идеи свободы и демократии, то нельзя так прямо высказывать свои идеи, хотя в целом он разделяет и поддерживает, и все такое…
Слабак. Хотя командир он неплохой.
…Медики из Бюро развития забрали всех убитых и раненых из числа первых манипулариев, так положено. Родители и товарищи никогда не будут роптать, все же понимают – нельзя прикасаться к раненым на чужой планете. Особенно если чьи-то челюсти насквозь прокусили пластиновый скафандр, рассчитанный на открытый космос и близкий взрыв ядерного боеприпаса…
В городе Ящеров, вроде бы, мы победили, осушили болота, и горные комбинаты начали добычу цезерия из недр, но тишина длилась до тех пор, пока…
4
ВЛИПЛИ НАТУРАЛЬНО
Не мешайте слабым умирать.
Рэперы могли бы ноги сделать. Конкретно могли бы ломануться, но остались. Западло им было перед телками своими обосраться, ну и пошли за нами. Как в кусты зашли, Фриц, такой, прутом сразу одного зафигачил, а потом повалил, на хрен, – и давай ногами. Второй, типа, соскочить хотел, но Шварцы его мигом убрали.
Подножку поставили, в лужу харей ткнули, Мюллер цепью как врежет, ну капец! Зима ему «мартенс» на голову поставил, на щеку, чтобы тот встать не мог, а Томас руки сзади держит…
А дятел этот, второй, здоровый, которого Фриц повалил, вскочил вдруг, граблями машет, млин, Латышу бровь разбил и Роммелю губы. Тут я ему в ноги бросился, младший Шварц руку держит, а старший в щи ему, раз, другой, то ли кастетом, то ли чем, я не видел. Дятел сложился, за харю держится, воет; мы ему еще по жопе надавали. Одна из телок прыгнула на Шварца с ногтями, рожу ему вспорола, дура. Нашла, млин, на кого прыгать!
Шварц ее за волосы взял и так о стену приложил, что больше не царапалась. А Мюллер только кричал,
