рядами. Море вокруг матов жаброгунчиков было свободно от таких препятствий, потому что маты накручивали на себя все прочие растения, сами же они вырастали в ходе процесса, который понимали и которым умели управлять только жаброгунчики. Рожденные на линии терминатора циклоны приносили горячие дожди, что укутывали морские леса плотными занавесями. Крейсер лавировал между тайфунами, с помощью гидролокатора и автолоцмана прокладывая путь между штормами и плавучими лесами.
Изменения, начавшиеся в открытом море с Найлой, продолжались. Она больше не держалась отстраненно, напротив, все время находила повод поболтать: о ходе крейсера, об облаках в вышине, о море вокруг. Делать было почти нечего, и Кафирр слушал. Позже, в темной и теплой каюте, она рассказала ему о себе. Ее рассказ оказался до предела насыщен реалиями иномира, но большую его часть Кафирру удалось понять.
— Мои родители вышли на пенсию довольно молодыми, — вспоминала Найла, — и взяли меня с собой в космическое турне, вложив свои сбережения в несколько корпораций. Таким образом, их средствам предстояло увеличиваться все то время, что мы бы путешествовали. Родители рассчитывали возвратиться домой еще нестарыми и состоятельными. Малышкой я уже повидала половину планет в Секторе Эридана. Путешествие проходило по дешевому комплексному туру, купленному в компании грузо-пассажирских перевозок 'Пицикум', но для меня оно казалось просто чудом. Дажа ваша планета с орбиты выглядит восхитительно: облачная жемчужина на фоне черного бархата космоса. Мы завершили торможение, перейдя к субсветовой скорости, связь восстановилась, тут-то путешествующие и узнали, что 'Пицикум' всплыла брюхом кверху. Это было крупнейшее банкротство на миллионы часов пути, корабли компании прочно сидели на финансовой мели по всему Сектору Эридана. Свора ловких адвокатов добилась такого решения, по которому все иски к 'Пицикуму' должны рассматриваться в судебном порядке на Эпсилоне Эридана, в столице Сектора. Я видела, как мои предки с ума сходили от бешенства. Любому сообщению, чтобы добраться отсюда до Эпсилона Э, требуется триста тысяч часов, претензии же к Пицикуму' на местном рынке ценных бумаг шли всего по милю — тысячной доле — за кредит. У компании 'Пицикум' на этой планете оказалось единственное имущество — тот самый корабль, который занес нас сюда. На него наложила лапу компания 'Пэрадайз Девелопмент', которой 'Пицикум' задолжал внушительную сумму. А денег по нашей скромной претензии — при цене по милю за кредит — не хватило бы даже на то, чтобы подняться на орбиту.
Найла откинулась на спину и невидяще уставилась на палубную переборку; только металлическая кожа судна да слои пены укрывали их и от серости моря, и серости дождя.
— Волна жизни вынесла нас в этот никчемный мир. Все, кто знал нас, кто мог бы помочь, находились за десятки тысяч часов пути, даже связаться с ними возможности не было. — Взгляд Найлы, казалось, пронзал палубу, стремился ввысь, отыскивая небеса, сокрытые тяжелой шапкой розовых облаков. — Наши иски все еще тащатся на Эксилон со скоростью света. Мой отец погиб, попробовав стать ныряльщиком. Мать сделалась причальной крысой, выжимала слезу из туристов, повествуя им о своей несчастной судьбе, и жила на подаяния. В конце концов некий довольно пакостный малый предложил матери подбросить ее до системы Пэрадайз. Всего одно место предложил. Для детей-переростков у него мест не было, поскольку я отказала ему в тех удовольствиях, какими отрабатывала мать. Думаю, согласись я, он взял бы нас обеих. На его собственный пакостный лад он был довольно сговорчив. Мама обещала, что вернется за мной, но это было сорок тысяч часов назад.
Найла села, упершись подбородком в ладонь и устремив взгляд на Кафирра.
— Я к тому времени стыла ныряльщицей. Не тебе рассказывать, что это такое. Долгие часы проводила я под водой, экономила на чем могла, ела как придется. Квазимодо — просто воплощенное добросердечие по сравнению с некоторыми людьми, на которых я работала. Этот ксенос, по крайней мере, понятия не имеет, что такое человеческий пол, что такое секс, и он не ждет, что после изнуряющих часов под водой мы еще перед ним станем расстилаться да ноги задирать. — Она замолкла, заметив, что Кафирр за все время ни слова не произнес. — Ты, может, в этом особой трагедии не видишь, но я родилась в ином мире и, поверь, мне лучше знать.
— Все равно мне тебя жалко.
Ничего другого Кафирру в голову не пришло. К тому же он не понимал, какая из Найл нравится ему больше: прежняя Найла, которая не обращала на него внимания и которую он почти ненавидел, или эта новая Найла, которая, кажется, вознамерилась расширить и усложнить его, Кафирра, мир. Он едва преодолевал желание рассказать Найле о себе, о своей семье — только вот подобало ли ему выставлять напоказ собственную затаенную боль? Найла спокойно говорит о том, что собирается улететь в иномир, а он не может допустить и мысли о том, чтобы покинуть планету. Работа под водой — это отсроченный смертный приговор, но ничего другого он не умеет.
Найла снова откинулась на циновку.
— Ты, наверное, настолько глуп, что жалеешь меня. Прими же совет от родившейся в иномире: начни жалеть самого себя.
Когда КВ'Маакс'ду вызвал их на палубу, шторма уже как не бывало, а облачный покров приобрел серовато-розовый оттенок тронутого гнильцой мяса. В предвестии дождя облака опустились еще ниже, они смешивались с морем, образуя нерасторжимую и беспросветную субстанцию влаги. В сумраке сразу в нескольких местах Кафирр различил длинные, волнообразно перекатывающиеся ленты, похожие на уходящую в морскую даль гряду стоячих волн. Ленты медленно скользили друг по другу, появляясь впереди и исчезая сзади.
— Морские змеи, — сказал КВ'Маакс'ду. Присмотревшись, люди увидели, что извивающиеся гребни на самом деле были частью созданий чудовищной величины, чьи длинные вытянутые тела терялись во влажной мгле. С каждого борта виднелось по дюжине их, толстых черных лент, прочерченных в туманной пелене. Крейсер казался игрушечным корабликом, болтавшимся на волнах меж телами гигантов и несшим на себе трех крошечных букашек.
Величие момента сделало КВ'Маакс'ду разговорчивее:
— Место охоты здесь, — объявил ксенос, разворачивая крейсер. — Серебристые пожиралы — единственные из хищников, которые поедают взрослых морских змеев.
На малых скоростях радиус поворотов крейсера был предельно мал, и тем не менее они едва не врезались в голову оказавшегося поблизости змея. Широкие жаберные выросты и тысячи прожорливых щупальцев скользнули по правому борту судна. Глаз на голове-громадине не было: морские змеи передвигались с помощью гидролокатора, на поверхности воды они были абсолютно слепы, а потому не удостаивали своим вниманием помех на пути, если те были меньше мата жаброгунчиков.
Маневрируя между рядами змеев, КВ'Маакс'ду держал крейсер на заданном курсе и, выждав момент, дал залп с кормы. Тут же крейсер запрыгал на волнах, поднятых ударами сотен громадных тел. Носовой электромет по команде КВ'Маакс'ду развернулся и взял на прицел одного из шедших сзади змеев. Сверкнула вспышка, змей спирально завился от боли, дикий вой вылетел из его воздушных отверстий, по всей спине животного пролег след глубокого ожога. Крутые как при землетрясении волны заходили по морю, когда раненый гигант забился в конвульсиях.
КВ'Маакс'ду поставил крейсер на плавучий якорь. Надстройка раскачивалась по дикой параболе, проваливаясь и взлетая на сотню метров с каждым новым валом. Корпус-катамаран сохранял устойчивость при любом крене, но ходил ходуном словно плот в бурю. Как только конвульсии стали стихать и чудовище совсем ослабело, появились падальщики. Найла указала на несколько разновидностей глубоководных подражал.
Крейсер кружил рядом с умирающим змеем до тех пор, пока тот не перестал дергаться. Тогда КВ'Маакс'ду выбрал якорь, погнал крейсер вослед змеиной стае и тем же манером загубил еще одного змея. Много часов подряд ксенос убивал и убивал морских змеев, оставив после себя целый архипелаг длинных мертвых островов, колеблемых зыбучими волнами.
— Это бессмысленно, — сказал Кафирр. Морские змеи были настолько громадны, что с трудом воспринимались как живые существа, однако их предсмертные вопли и конвульсии смогли бы разжалобить и жаброгунчика.
— Серебристые пожиралы не едят падаль, — пояснила Найла. — Они набрасываются на живое мясо. Привлечь их может только раненый змей. Уж не захотелось ли тебе снова стать живцом?
Многие морские змеи успели умереть, прежде чем гидролокатор крейсера просигналил: крупный
