помог спустить Сергея до конца лестницы и затащить в комнату, метнулся назад и вернулся со стонущей Токман на руках, а следом за ним бежала Ксения, хрипло дыша и держа в руках меч Романа. Наверху рухнула выбитая дверь, и Шайдак, испуганно впрыгнув в комнату, споткнулась и растянулась на полу, уткнувшись лицом в бок здоровенной черной крысе, застреленной Нечаевым. Валерий с грохотом захлопнул дверь и запер ее, после чего они подхватили Сергея и втащили его в следующее помещение. Роману казалось, что комнаты здесь бесконечны. Но они были на первом этаже, и это уже было хорошо. Должен же где-нибудь закончиться этот первый этаж?
Здесь было светло, и горящая под потолком знакомая огромная люстра показалась почти родной. В углу лежала изрешеченная пулями какая-то зверюга, и от нее густо несло аммиаком. Роман поморщился и посмотрел в конец комнаты. Еще одна дверь. Возможно, там выход. Небольшое усилие, и они выйдут на улицу…
А что дальше? Они выйдут, а там та же тьма, та же буря…
Нет уж, сначала надо выйти!
Но при мысли об этом тело вдруг взбунтовалось, затылок пронзила острая боль, перед глазами все поплыло, и Роман, покачнувшись, сел на пол. Валерий, уже направлявшейся к следующей двери, обернулся, а Рита подскочила и рухнула рядом на колени, схватив за руку и глядя испуганно:
— Ромка, что такое, что такое?!..
— Ничего, ничего, сейчас пройдет, — хрипло сказал он и взглянул на Сергея, лежащего у стены. Тотчас веки Таранова поднялись, словно он почувствовал взгляд, и увидев его глаза, более спокойные, чем когда-либо, Роман вдруг осознал, что Сергей умирает, и ему об этом прекрасно известно. Повязка на его тяжело поднимающейся и опускающейся груди уже насквозь пропиталась кровью, и темные ручейки ползли по бокам и к животу. Его лицо стремительно серело, а где-то в груди при каждом вздохе что-то мучительно свистело. Елена, держась за стенку, осторожно перебралась поближе к нему и села рядом, тупо глядя на торчащий из ноги металлический диск. Ксения подошла к ней, и Токман негромко что-то сказала. Шайдак кивнула и выдернула сияющий стразами ремень своих замечательных зеленых брюк, заляпанных темными пятнами. Пальцы Елены обхватили диск, она напряглась закрыв глаза и закусив губу, потом у нее вырвался громкий вопль, и перепачканный кровью диск звякнул о пол. Из ноги тотчас хлынула кровь, и Ксюша, наклонившись, быстро и довольно умело перетянула бедро Елены ремнем. Токман хрипло дышала, опершись затылком о стену, в ее приоткрытом рте поблескивали клычки, и блеск этот казался каким-то обреченным. Где-то наверху по лестнице уже топали бесчисленные ноги, слышались многоголосые крики, рев и завывание. Они шли. Шли за ними. Нужно было уходить. Роман оперся ладонью о стену и заставил себя подняться. В тот же момент Валерий открыл дверь и исчез. Раздалась ругань, потом одинокий выстрел, а следом — звонкий щелчок. Рита вскочила и метнулась в дверь, следом выбежала Ксения, но почти сразу же остановилась и закрыла лицо ладонями. Рита вернулась и привалилась к стене рядом с дверным проемом, за ней вошел Валерий со свежей царапиной на щеке и зло швырнул разряженный автомат на пол, потом поднял на Романа растерянные глаза.
— Там лестница, — глухо сказал он. — Наверх. Здесь нет выхода! Проклятый дом!
— Значит, пойдем наверх, — устало отозвался Роман. — Расклад тот же.
— Нет, — спокойно произнес Сергей, не открывая глаз. — Никакого нет смысла тащить с собой мертвеца.
Нечаев сердито глянул на него и подхватил оставшиеся автоматы.
— Пойду, расчищу дорогу! — заявил он, развернулся и снова исчез. Первая дверь уже вздрагивала от ударов. Дверь была тяжелой… но для тех, кто в нее ломился, это ничего не значило. Роман наклонился к Сергею, но тот оттолкнул протянувшуюся к нему руку — вялое движение, не сравнимое с прежними, сильными и ловкими.
— Я же сказал, нет!
— Тебя никто не спрашивает! — отрезал Роман. В тот же момент Токман вдруг сделала неожиданное — тонкие пальцы подхватили руку Таранова под запястье, и Елена, склонившись, прижалась губами к тыльной стороне его ладони. В блеклых от боли глазах Сергея расцвело изумление.
— Настоящие, — печально произнесла она. — Сколько жила, а настоящих так никогда и не встречала. Уходите, он прав. Должен же кто-нибудь уйти! Хоть кто-нибудь!
Елена поднялась и вместе с ней поднялся Савицкий. Он вовсе не собирался этого делать, но что-то словно вздернуло его на ноги и толкнуло назад, к двери. Глаза Токман загорелись багрово-красным, и она чуть склонила голову набок, слабо улыбаясь. Комната наполнилась холодом и сыростью. Тяжелая, удушающая, густая волна накрыла его и потянула прочь, увлекая все дальше и дальше к двери. Роман попытался сопротивляться, вернуться обратно, но его не пускали, сотни бесплотных рук упирались в грудь, тянули прочь, сотни бесплотных ртов что-то шептали — успокаивающе и в то же время угрожающе, и все сильнее становился запах гнилых цветов, растекающийся от пола до потолка. Это было очень знакомо… так делала Иллайон, но она манила к себе, а Елена прогоняла. И она была намного сильнее Иллайон — в сотни раз. Припадая на раненную ногу, вампирша наступала на него, и на ее лице, казавшемся сейчас необыкновенно прекрасным, причудливо смешались страх, боль и ярость. Роман вдруг подумал, что клыкастые персонажи, которых описывала Елена, сильно отличаются от стереотипов. Они не только более беззащитны, чем обычные вампиры, и не только умирают, как люди. Иногда они еще и хотят умереть, как люди.
Уже в дверях он ухитрился вцепиться в косяк — последнее усилие разума, тонущего в удушающих багровых волнах. Риты почему-то уже не было перед дверью — где она? Раздался грохот — это слетела с петель первая дверь, отделявшая их от лестницы. Поверх плеча подходящей Елены Роман увидел Сергея — Таранов каким-то образом умудрился приподняться и сесть. В одной его руке поблескивал широкий нож, другую он приподнял и легко качнул ладонью Роману, но рука сразу же бессильно упала.
— Смотри на это веселей, — хрипло сказал Сергей и ухмыльнулся. — Мы не только кучу их поубивали. Одну из них я даже трахнул.
Ладонь Токман резко ударила Романа в грудь — сильно и в то же время как-то деликатно, и Савицкий отлетел от двери, стукнувшись спиной о стену. Дверная створка сразу же качнулась назад, и он только и успел увидеть в стремительно сужающейся щели прекрасное и отчаянно-несчастное лицо и крикнуть:
— Ленка!
— Я виновата, — спокойно сказала Токман, и дверь захлопнулась, скрежетнув засовом. Сразу же рассыпались, отхлынули удушающе-увлекающие волны, и Роман, метнувшись вперед, яростно ударил в дверь. И в тот же момент услышал, как трещит дверь в оставленной комнате. Кто-то засмеялся в ней — холодно и недобро, он ударил еще раз, и в комнате раздался грохот, а следом — вой, топот и завывание. Болезненно прищурившись, Роман развернулся и бросился к лестнице. Ни Ксении, ни Валерия видно не было, а на одной из ступенек сидела Рита, склонив голову и закрыв лицо ладонями. Он думал, что она плачет, но когда начал взбегать по ступенькам, девушка подняла голову, и Роман увидел, что она смеется.
— Я поняла! — хрипло сказала Рита. — Поняла!
— Идем! — Роман схватил ее за руку и заставил подняться, но Рита тотчас выдернула руку.
— А Сережа…
— Пошли! — он снова схватил ее за руку и потащил наверх. Над перилами через виток от них возникло окровавленное лицо Нечаева, посмотрело на Романа и, оценив ситуацию и выражение его глаз, хрипло выругалось и снова исчезло. Где-то наверху громко рыдала Ксюша.
— Нам нет смысла куда-то идти! — закричала Рита. — Это никогда не закончится! Он никого не выпустит! Нет никакого выхода! Потому что у этой книги нет конца!..
— Это еще не последняя страница! — рявкнул Роман. — Все всегда заканчивается! Всегда!
Они выскочили на лестничную площадку, пробежали через какую-то полутемную комнатенку, где на полу валялись два тела странных синекожих созданий с простреленными головами, и оказались в коридоре. Там возле стены сидел Валерий, уперев мачете острием в пол и умостив подбородок на оголовье черена. Автомат валялся у его ног. Валерий почему-то просто сидел, ничего не делая, и подойдя ближе, Роман услышал, что Нечаев тихо смеется. Ксения стояла, уткнувшись лицом в стену, и отчаянно плакала, мотая коротко остриженной головой.
— Что? — глухо спросил Роман, слушая, как внизу трещит последняя дверь, отделявшая их от
