– Ты что вскочила такую рань? – сказала бабушка. – У меня ещё и завтрак не готов!
– Так и надо, чтобы рань! – ответила Таня. – Ты, бабушка, наверно, всё забыла!
– А что ж такое я забыла?
– Бабушка, да ведь я сегодня в школу иду!
– Ну и что ж ты кричишь? – удивилась бабушка. – В школе тоже уроки не до свету начинаются.
Тут она вытащила из печки большую, шипящую на сковороде лепёшку и сказала:
– Вот я тебе и лепёшку испекла, с собой возьмёшь в школу. Видишь – ничего я не забыла!
Таня побежала на крыльцо умываться. Щёки и уши сразу загорелись от холодной воды. Таня крепко вытерлась суровым полотенцем, но посмотрела на свои руки и опять побежала на крыльцо. Руки у неё были обветренные, коричневые от загара. Таня тёрла их и намыливала, тёрла и намыливала…
– Да уж будет тебе! – сказала бабушка.
– Да как же, бабушка, будет? – чуть не плача, ответила Таня. – А дежурная посмотрит, что руки чёрные, и скажет: «Уходи из класса». Вон Нюра Туманова говорит, что там дежурные всегда руки смотрят!
К завтраку пришла мать с молотьбы.
– Я сейчас сама дочку в школу соберу, – сказала она. – Ну-ка, иди сюда!
Она дала Тане выглаженное коричневое платье, застегнула на ней чёрный фартук, сунула ей в карман носовой платок и сама расчесала Тане волосы. Расчесала и задумалась:
– А что же нам с твоими волосами делать? Так идти в школу не годится, на голове у тебя словно овин горит – завитушки торчат во все стороны. Или подстричь их надо, или косичку заплести.
– Косичку заплести! – сказала Таня.
Мать достала из комода синюю ленту и заплела Тане косичку. Косичка вышла маленькая и закручивалась кверху. Но Таня радовалась и гордилась и всё трогала её рукой. Таня ещё никогда в жизни не ходила с косичкой!
Мать оглядела Таню, всё ли на ней хорошо, и сказала:
– Учись, дочка, прилежно, слушай, что учительница будет говорить, набирайся ума-разума!
Таня пила чай и дула в блюдце, потому что она торопилась, а чай был горячий и никак не остывал. В это время в окно заглянула Алёнка. Таня поставила блюдце с чаем на стол:
– Идём?
Алёнка кивнула головой.
– Да куда ж ты? – сказала Тане бабушка. – Ты хоть чай-то допей!
Но Таня уже схватила свою сумку, которую ей приготовили в школу, и выскочила на крыльцо. А в сумке была тёплая лепёшка, бутылка с молоком и холщовые кармашки для азбуки.
Подружки вышли на улицу.
– Ух, как провода на солнце блестят! – сказала Таня. – Может, они серебряные?
– Наверно, серебряные, – согласилась Алёнка.
Таня опасливо посмотрела кругом:
– Снежка не видать? Как бы за нами не увязался!
А Снежок словно только и ждал, чтобы про него вспомнили. Он выбежал из калитки и начал прыгать вокруг Тани.
– Ты не смей с нами ходить! – прикрикнула на него Таня. – Иди домой!
Но Снежок глядел на неё и вилял хвостом, словно хотел сказать: «Ну, а почему мне нельзя с тобой идти? Я пойду!»
Тогда Таня подняла хворостинку и замахнулась на Снежка:
– Кому говорят – домой иди! Вот я тебя!
Снежок обиделся, опустил хвост и отстал. Он стоял и глядел, как Таня и Алёнка всё дальше и дальше уходили по дороге.
В конце улицы уже собрались все колхозные ребятишки-школьники. Кто идёт в четвёртый класс, кто в третий, кто во второй, а кто и вовсе только в первый раз учиться идёт. Все собрались и вместе пошли в школу. И Таня с Алёнкой тоже пошли.
Светлое поле лежало по сторонам дороги. В поле было уже пусто, хлеб убран, и жёлтая стерня слабо блестела на солнце. А за полем стоял нарядный сентябрьский лес.
С дальних полей возили овёс. Большие косматые возы, покачиваясь, шли по дороге.
– Эй, школьники, садитесь, подвезём! – кричали им с возов.
– Подвезёте в ригу, – отвечали ребята, – а нам надо в школу. Не по пути!
В риге шумела молотилка, рокотали веялки, слышались голоса… Весёлый шум работ далеко разносился над опустевшими полями.
– Слышите? – сказал Юра председателев. – Вот как у нас теперь – все молотилки и веялки на электричестве работают! ГЭС пустили! – И тут же крикнул: – Ребята, сторонись! Машина сзади!
