— Он и вправду говорил мне что-то… — Я сделал усилие и постепенно вспомнил.
«Таблетки функционируют как память», — нашептывал мне «монах». Он отключил переводящее устройство и нашептывал на своем языке — ведь теперь я его понимал. Трескотня «переводчика» раздражала его, потому-то он и дал мне первую таблетку. Но шептал он тихо, язык его был для меня еще непривычен, и приходилось слушать очень напряженно, чтобы понять, что он говорит. Зато сейчас я отчетливо все вспомнил.
«Информация, заложенная в таблетках, станет частью вашей памяти. Вы не будете давать себе отчета в том, что усвоили новые знания, до тех пор, пока они вам не понадобятся. Тогда приобретенная информация всплывет на поверхность. Память работает по ассоциации», — сказал он. И еще: «Есть вещи, которым нельзя обучиться за партой. Всегда существует различие между знанием, приобретенным в школе, и знанием, почерпнутым из практической деятельности».
— Теория и практика, — пояснил я Моррису. — Теперь я понимаю, что именно он имел в виду. Во всем свете нет ни одной школы барменов, где научат не класть сахар в коктейль «Старомодный»в часы наплыва посетителей.
— Что, что?
— Это смотря, конечно, какой бар. В фешенебельных барах столпотворения никогда не бывает, там его не допустят. Но в обычной забегаловке каждьй, кто в часы пик заказывает сложный напиток, получает то, чего заслуживает. Он ведь сбивает бармена с темпа в самые критические минуты, когда каждое мгновение — деньги. Поэтому бармен и подает «Старомодный» без сахара. В противном случае он потеряет больше, чем заработает.
— Но ведь этот посетитель к нему больше не вернется.
— Ну и что? Он же все равно не из завсегдатаев. Постоянные-то клиенты знают, что к чему.
Я невольно усмехнулся, так был потрясен и шокирован Моррис. Ему открылось прегрешение, о котором он раньше и не подозревал. Я сказал ему:
— Подобные трюки должны быть известны каждому бармену. Поймите: школа барменов — профессиональное заведение. Там учат, как выжить за стойкой. Но в рецепте указан сахар, поэтому на занятиях вы либо кладете сахар как положено, либо вылетаете с треском.
Сжав губы, Моррис покачал головой. Потом ответил:
— Значит, «монах» предупредил вас, что вы получаете теорию, а не практику.
— Да нет же, совсем наоборот. Поймите, Моррис…
— Билл.
— Поймите, Билл, телепортационная таблетка не может перестроить нервную систему человека и приспособить ее к телепортации. Даже нынешнее мое невероятное чувство равновесия — а оно действительно невероятно — не даст мне нужных мышц для десятка обратных сальто. Зато я теперь печенкой чувствую, что это такое — уметь телепортироваться. Вот о чем предупреждал меня «монах». Таблетки дают эффект практического обучения, и надо следить за рефлексами, потому что таблетки не могут изменить нашего физического устройства.
— Надеюсь, вы не превратились в квалифицированного убийцу.
«Со вновь приобретенными рефлексами следует обращаться с величайшей осторожностью», — поучал меня «монах».
Моррис повернулся к Луизе.
— Мы так и не выяснили еще, какого рода образование получили вы. Есть у вас какие-нибудь догадки?
— Наверное, я теперь умею ремонтировать машины времени, — она отпила глоток и задумчиво посмотрела поверх стакана на Морриса. Тот улыбнулся в ответ:
— Меня это нисколько не удивит.
Вот идиот! Он же всерьез…
— Если вам так хочется знать, что это была за таблетка, почему бы вам не спросить «монаха»? — сказала Луиза. Она сделала паузу, достаточную, чтобы лицо Морриса приняло удивленное выражение, но слишком короткую, чтобы он успел ее перебить. — Всего-то и надо, что открыть бар и ждать. Он ведь вчера даже до конца второй полки не дошел, верно, Эд?
— Ей-богу, ты права.
Луиза обвела комнату рукой.
— Здесь такой кавардак, что к открытию нам не управиться. Во всяком случае, не управиться без помощи. Что скажете, Билл? Вы ведь государственный человек. Можете вы вызвать людей, чтобы к пяти часам привести бар в порядок?
— Вы понимаете, что говорите? Сейчас уже четверть четвертого!..
«Длинная ложка»и вправду выглядела как район стихийного бедствия. Бары вообще не созданы для того, чтобы видеть их днем. Мы, признаться, подумывали, стоит ли вообще открывать сегодня, и потому, что мир для нас перевернулся с ног на голову, и потому, что «Длинная ложка» явно не готова была принять посетителей. Но сказанного не воротишь…
— Фирма «Тип-Топ Клинерз», — вспомнил я. — Высылают бригады из четырех человек с собственными щетками. Пятнадцать долларов в час. Но они тоже не успеют.
Моррис резко встал.
— Их телефон есть в справочнике?
— Конечно.
Моррис двинулся к телефонной будке. Я подождал, пока он не отойдет достаточно далеко, и спросил Луизу:
— Ты в самом деле не догадываешься о том, что ты вчера съела?
Луиза ответила мне пристальным взглядом.
— Ты о таблетке? Почему это тебя так волнует?
— Мы должны выяснить это прежде Морриса.
— Почему?
— Дай Моррису волю, — сказал я, — и у меня на лбу оттиснут штамп «совершенно секретно». Я много знаю. Похоже, что всю оставшуюся мне жизнь я проживу под надзором, да и ты тоже, если вчера вечером чему-то не тому научилась…
Реакция Луизы на мои слова и польстила мне, и успокоила меня. Она бросила в ту сторону, где скрылся Моррис, взгляд, исполненный такой ядовитой ненависти, что могла бы испелелить его на месте.
Она мне поверила. Поверила без каких-то бы ни было доказательств и не раздумывая стала на мою сторону.
Откуда взялась во мне такая уверенность? Весь день я только и делал, что угадывал чужие мысли. Не связано ли это каким-то образом с моими третьей и четвертой профессиями?..
— Мы обязаны выяснить, что именно ты проглотила, — сказал я. — Иначе Моррис и вся секретная служба до конца дней своих будут следовать за тобой по пятам на случай, что ты обладаешь ценной информацией. Как сейчас за мной. Только про меня им уже точно известно, что я что-то знаю. Теперь меня не кончат потрошить до страшного суда…
Моррис крикнул из телефонной будки:
— Они сейчас будут здесь! Сорок долларов в час, деньги вперед!
— Годится! — крикнул я в ответ.
— Мне надо еще в Нью-Йорк позвонить! — И он закрыл дверь кабины.
Луиза перегнулась через стол.
— Что нам делать, Эд?
Весь фокус заключался в том, как она это сказала. Мы оба влипли, но выход существовал, и она твердо верила, что я найду его. И ее уверенность проявилась в тембре голоса, в том, как она нагнулагь ко мне, в том, как прикоснулась своей рукой к моей. Мы. Я ощутил прилив сил, почувствовал, что во мне растет уверенность в себе и, в то же время, на ум пришло невольное: «Вчера у нас бы так не получилось».
— Приберем заведение и откроем, как положено, — сказал я. — А ты пока что попытайся вспомнить, чем тебя вчера нашпиговали. Может, чем-нибудь совершенно невинным, вроде инструкции по ловле трильхов магнитной сеткой.
