Он вывалил из коробки на кровать груду неокрашенных деревянных ложек.
– Вырезаю болванки для кооператива народного творчества. Об этом тебе рассказывать?
– Но вы же писатель.
– Был, да весь вышел.
– Четыре года назад в альманахе «Живое Слово» были опубликованы три ваших рассказа.
– Были, – согласно кивнул головой Зараев. – Первая и последняя публикация. С тех пор нигде ни строчки.
– У вас есть радио?
– Есть. На кухне. Музыки захотелось?
Валентин посмотрел на часы.
– Через 10 минут будет выпуск новостей. В нем сообщат, что вы получили ежегодную премию Академии искусств в области литературы.
Зараев, не выказав ни малейшего удивления, отпил пива и посмотрел на Валентина сочувственно, как на тяжелобольного.
– И откуда же у тебя такие сведения?
– Мой друг работает в Информационном центре Айрида. Он знает, как мне нужен сильный материал. Поэтому он и позвонил мне сегодня утром, пока о новости еще никто не знает, чтобы я успел взять первое интервью у нового лауреата. Я надеюсь, вы мне не откажете?
– Ну что ты! Ты меня сегодня просто спас, можно сказать, вернул к жизни! Вот только одна загвоздочка, – Зараев щелкнул пальцами, – я же ничего не публиковал в течение четырех лет. Неувязочка получается. Выходит, что твой дружок или чего-то напутал, или подшутил над тобой.
– Геннадий Константинович…
Зараев, призывая к вниманию, поднял вверх указательный палец.
– Давай-ка на «ты» и просто «Гена». Я ненамного тебя старше.
– Хорошо, – с покорной улыбкой согласился Валентин. – Ты не будешь возражать, если я включу диктофон.
– Включай, – с гримасой полнейшего безразличия произнес Зараев. – Только ничего у тебя из этого не выйдет.
Валентин включил диктофон и поставил его на стол.
– Ты не публиковался в течение четырех лет, – по-деловому начал он. – А есть что напечатать?
– Полно, только никто не печатает.
– Почему?
– Потому что сейчас никто не печатает ни строчки, не пропустив ее предварительно через компьютерный редактор. А это противоречит моим эстетическим взглядам.
– Но почти все писатели работают с компьютерным редактором.
– Писатели, – презрительно скривил губы Зараев. – Придумывают имена главным героям, два-три сюжетных узла и сваливают все это в память компьютерному редактору, а тот варит из этих незамысловатых ингредиентов целебную настойку для разжиженных мозгов. Это их ты называешь писателями?
– Но есть и те, кто пишет сам.
– Да, но и они, для того чтобы быть напечатанными, должны соглашаться на правку рукописей компьютерным редактором. А уж он делает с ними все, что захочет: из «Идиота» Достоевского может сделать брошюрку на 20 страниц о профилактике и лечении эпилепсии, а пошленький анекдотец – раздует до многотомной эпопеи.
– Компьютерный редактор подготавливает текст для наилучшего восприятия читателем.
– Я не считаю, что мы живем в стране кретинов, которым каждую мысль нужно разжевывать и вводить через катетер.
– Но этого требует и издательский бизнес: чтобы книга была продана, на ней должен стоять знак, что текст обработан компьютерным редактором.
– Это ближе к истине. Но в таком случае пусть они делают свой бизнес без меня.
Валентин посмотрел на часы.
– Пора включить радио.
– Принеси с кухни, – усмехнулся Зараев.
Валентин сбегал на кухню и вернулся со стареньким транзистором на батарейках, у которого была снята задняя крышка и расколота полоса настройки. Для того чтобы включить его, потребовалось несколько раз дернуть из стороны в сторону штырек, на который когда-то была насажена ручка регулировки громкости.
– …Новости культуры. Ежегодная премия Академии искусств в области литературы в этом году присуждена роману Геннадия Зараева «Опоздавший рассвет». И о погоде…
– Погоди, погоди, – ошарашенно затряс головой Зараев. Чтобы совладать с охватившим его волнением, он откупорил еще одну банку пива. – Но у меня нет такого романа!
